речки. А потом сами не заметили, как ноги понесли нас в сторону города, что раскинулся под стенами замка.
Чтобы на меня не глазели горожане, я надела широкополую соломенную шляпу, как у крестьянок, натянув её почти на глаза. Теперь важно не забывать сутулить плечи и почаще шаркать ботинками.
Среди деловито снующих жителей города я почти не выделялась. Платье на мне простое, обувь тоже, но плече лежит простая коса, перевязанная тоненькой лентой. Во мне ничто не выдавало, что я родовитая лиера из древнего рода Лармот, настолько я бедна.
— У меня есть медяк, — похвастался Веня монеткой, раскрыв ладонь. — Купим пирожок?
Лотки с выпечкой он чуял издалека. Что касается еды — в этом он неподражаем. Сколько бы Дарида не прятала на ночь остатки еды, Вене не было равных в искусстве её поиска.
— Вень, на замковой кухне тоже вкусно пекут, — напомнила брату. Тратить медяшку мне было жаль.
— Ага, — качнул он головой, чтобы стряхнуть упавшую на глаза челку. — Только вот незадача: мать сердится. К вечеру отойдет, да к тому времени только каша останется. А я её уже видеть не могу! Бе-е, — он скривил рожицу.
Увидев лоточника, Веня бросился к нему, а я огляделась вокруг в поисках укромного места. Не хватало только, чтобы жители города увидели, как лиера Арника покупает за медяшку пирожок на улице, словно простолюдинка. Не поймут, станут злословить, что совсем обнищали мы, поэтому я встала в тень и сделала вид, что рассматриваю витрину лавочки.
Крохотные фигурные флакончики, что стояли на полочках, притягивали взгляды. Что в них хранятся чудесные духи, я знала. Похожий на эти флакончик, только пустой, я хранила среди своих сокровищ, оставшихся от бабули. Стоили духи очень дорого, и мне только и оставалось, что любоваться ими на витрине, притворяясь крестьянкой.
Я рассматривала яркие бутылочки, пока не услышала случайный разговор проходивших мимо женщин.
— Слышала новость? Королевский указ появился на городской доске…
Какой именно, я не услышала: женщины свернули и скрылись за лавкой.
«Опять?» — я поморщилась. В указах, что появлялись на городской магической доске, именуемой «королевским вестником», чаще всего объявлялось о необходимости заплатить налоги или о других делах, требовавших от меня, как покровительницы города, значительных затрат. Поэтому, как бы я ни желала пропустить неприятную новость, была вынуждена читать каждую.
Едва довольный Венька вернулся с пирожком, купленным наверняка после упорного торга, мы зашагали к ратуше.
Такое же объявление должно прийти в замок, на нашу родовую почту, но раз уж почти пришли к городскому вестнику, узнаем здесь.
Сама подходить я не стала, чтобы не вызывать к себе ненужного внимания, зато сгодился Венька — мой лучший шпион. Зря, что ли, я его грамоте учила? Его и послала к магической доске.
— Я мигом! — пообещал братишка, довольный моим доверием, и вприпрыжку помчался к магистрату, у которого толпились горожане.
Все, как обычно, только странно, что, узнав новость, люди не расходились, а присоединялись к бурному обсуждению, то и дело поглядывая на замок, заметный из любой точки в городе.
«Теперь-то что?» — заволновалась я и, не зная, что и думать, мысленно поторапливала брата.
Веня тем временем, работая локтями, протиснулся через толпу. Миг, — он выныривает обратно и спешит ко мне, едва не потеряв башмак, что соскочил с ноги.
— Веня, что там? — встревожилась я. В голове крутились самые страшные мысли, однако брат, шумно набрав воздуха, выпалил:
— Объявлен отбор для принца!
— Что?
— Отбор, говорю, объявлен. Королевский.
Я ожидала чего угодно, только не этого. И пока торопливо обдумывала новость, Веня подергал меня за рукав.
— Ник, поедешь?
— Нет, — отмахнулась я. Никто меня в столице не ждет. Да и ехать не на что. Так что этот сказ не про нас.
Не очень-то и хотелось, но как же обидно.
Глава 3
— Ник, ты же красивая… — весь день не унимался Венька, уговаривая меня на авантюру. — Поедешь, а?
Пришлось прикрикнуть, на что он насупился и ушёл, оставив меня наедине со своими мыслями. Тогда-то я и призадумалась: почему Кола не сообщил о королевском указе? Прежде он всегда дублировался, приходя на родовой вестник.
Не успел и сделает это позже? Или молчит, чтобы не расстраивать, потому что на отбор меня не пригласили?
Разные мысли посещали меня, и, чтобы не изводиться, я решила спросить у Колы.
Звать к себе его не стала. Сама спущусь, заодно на кухню загляну — захвачу вкусненького. Очень уж прогулка на свежем воздухе раздразнила аппетит.
Вышла из своих покоев в темную галерею. В замке экономили на освещении, но я знала каждую выщербленную ступеньку как свои пять пальцев и могла ходить с закрытыми глазами. Да и как промахнуться, если из кухни исходил чудный аромат сдобы и ягод.
Предвкушая, как буду с удовольствием уминать сладкий пирог, толкнула тяжелую дверь с коваными накладками и вошла.
На кухне было душно, несмотря на распахнутую дверь во двор и окно. Но это не мешало собравшимся за столом почти всем немногочисленным обитателям замка обедать и сплетничать.
— Добрый день, — поздоровалась с ними.
Слуги встали, выражая почтение.
— Садитесь, — позволила я продолжить трапезу.
Дарида и другие женщины давно привыкли, что я вот так запросто прихожу, могу посидеть с ними за одним столом, поэтому неловкости не испытывали и спокойно продолжили есть. А вот Кола робел.
Чтобы не смущать его, я спросила, как бы между прочим:
— Есть какие-нибудь новости?
Так уж повелось, что сначала за наш родовой магический вестник отвечала бабуля, потом из-за её болезни доверенный человек, отец Колы, а теперь он.
— Нет, госпожа, — покачал головой слуга.
Я шла, уверенная, что указ пришел, и всё, как прежде, как повелось испокон веков, а оказывается вот как… Настолько поразилась ответу, что растерянно кивнула и вышла, позабыв прихватить тарелку с куском любимого пирога, который поставила на стол Дарида.
Не очень-то мне и хотелось на отбор, где соберутся самые богатые семейства, в самых роскошных нарядах, но странно, что не сработала магическая почта. Почему? Неужели повредилась или перестала работать из-за ветхости?
Поднимаясь по открытой галерее на крышу донжона, я слышала, как вместе со мной вздыхал замок, с грустью взирала на трещины, расползавшиеся по древним стенам, на разрушавшуюся каменную кладку, на начавшую заваливаться северную башню… Я любила его. Так сильно, что, если