Читать интересную книгу Этнос в доклассовом и раннеклассовом обществе - Виктор Иванович Козлов

людей росла крайне медленно. Полагают, что к началу мезолита, т. е. около 15 тыс. лет назад, первобытные люди, расселившиеся по всем обитаемым ныне материкам, насчитывали лишь несколько миллионов человек, а к началу неолита (7 тыс. лет до н. э.) — около 10 миллионов[9]. Подавляющая масса населения сосредоточивалась в Южной и Восточной Азии, Африке и Южной Европе; огромные пространства северной половины Евразии оставались почти безлюдными. Слабо были заселены и другие континенты: численность жителей Австралии, освоение которой началось сравнительно поздно, в то время, возможно, не превышала нескольких тысяч человек, а население Северной и Южной Америки насчитывало примерно 100–200 тыс. человек.

По вопросу об основных особенностях процесса воспроизводства населения в первобытную эпоху в советской научной литературе имеются две довольно сильно различающиеся концепции. По одной из них, сформулированной М.С. Авербухом, как «закон народонаселения первобытнообщинного строя», воспроизводство населения в ту эпоху характеризовалось, якобы, низкой и даже «весьма низкой» рождаемостью и высокой смертностью; первое объясняется, в частности, «притуплением полового чувства» и «практикой искусственного предупреждения и прекращения беременности», второе — практикой убийства всех детей «сверх известной нормы» (в гавайских семьях, например, убивали, якобы, всех детей, если их было более 2–3), а также высокой детской смертностью из-за «отсутствия надлежащего ухода» и «недостаточного питания»[10].

Очень близка к этому и концепция, не так давно предложенная демографом А.Г. Вишневским. В основе ее лежит идея демографического равновесия или «демографического гомеостаза», поддерживаемого отчасти какими-то биологическими факторами, но главным образом особым «механизмом», который «через посредство культурных норм, содержащих в себе необходимую информацию об условиях размножения людей и взаимодействия человеческих коллективов со средой, диктует такое поведение каждого индивидуума, которое (в среднем и на протяжении достаточно длительных отрезков времени) обеспечивает поддержание объективно необходимого равновесия»[11]. Архетип воспроизводства населения в первобытную эпоху характеризовался, по А.Г. Вишневскому, таким механизмом поддержания демографического равновесия, который был направлен на повышение смертности, прежде всего, путем распространения детоубийств (в качестве основного примера такого поведения приводятся бушмены), а также абортов и различных половых табу. «Социально-культурный механизм, — пишет он, — приводил численность населения в соответствие с границами, которые предписывала природа, — таков главный отличительный признак того типа воспроизводства населения, который пришел непосредственно на смену размножению животных»[12]. Забегая несколько вперед, отметим, что сущность первой, по терминологии А.Г. Вишневского, «демографической революции», сводится к тому, что в период неолита, с развитием хозяйства общество утрачивает потребность в детоубийствах. «В новых условиях женщина может уже не убивать каждого второго из родившихся у нее детей, но может и убивать (!?), повинуясь древнему обычаю»[13].

В нашу задачу не входят подробный критический анализ идеи «демографического гомеостаза», каким-то образом перерастающего в «демографическую революцию», и других методологических погрешностей работы А.Г. Вишневского, а также напрашивающееся сопоставление его высказываний с некоторыми положениями Т. Мальтуса, Г. Спенсера и других, прямо сказать, не лучших западных авторов. Поэтому перейдем сразу же к изложению иной, подтверждаемой фактическим материалом концепции воспроизводства населения в первобытнообщинной формации, останавливаясь по ходу изложения и на приведенных выше высказываниях М.С. Авербуха и А.Г. Вишневского.

По данным палеоантропологии, средняя продолжительность жизни кроманьонцев была примерно такой же, как и неандертальцев, т. е. составляла около 20 лет, а если учесть слабую сохранность младенческих скелетов, то могла быть и еще меньше. При очень медленно возраставшем в численности, почти стабильном населении это соответствует показателю смертности более 50 %, не зарегистрированному демографами нашего столетия ни в одной из стран мира как стойко бытующему. Такому высокому показателю смертности должна была соответствовать не менее высокая рождаемость, в противном случае наши предки должны были вымереть.

Высокая смертность первобытных людей объясняется, прежде всего, тяжелыми условиями их существования. Основу их жизни составляло собирательство съедобных растений, личинок насекомых и т. п., рыбная ловля и охота — способы использования природной среды, характерные и для животного мира, но производившиеся с применением постепенно улучшавшихся орудий и обычно в коллективе. Однако эффективность трудовых усилий первобытных людей была невелика и часто не приносила избыточного продукта. Борьба за удовлетворение элементарных потребностей, главным образом потребностей в пище, заполняла всю жизнь первобытного человека, начиная с самого раннего детства. Наибольший эффект могла дать охота на крупных животных (оленей, диких быков и т. п.), но охотничьи трофеи были нерегулярными; к тому же мясо, особенно в жарком поясе или в теплое время года, не могло долго храниться. Поэтому за удачной охотой обычно следовало кратковременное пиршество, сменявшееся новым длительным периодом полуголодного существования. Очень тяжелой была жизнь людей в областях умеренного и холодного пояса, где зимние голодовки, вероятно, ежегодно уносили многие жизни.

Расселение первобытных людей по обширным пространствам земного шара само по себе скорее тормозило их прогресс, чем способствовало ему, так как, попадая в результате дальних миграций в незнакомую природную среду, люди были вынуждены терять время и силы на то, чтобы приспособиться к новым условиям существования. Крайняя разобщенность первобытных коллективов и различия географических условий привели к тому, что их хозяйственное развитие в удаленных областях пошло неодинаковым путем. В тропических лесах, где биологические силы особенно тяжело давили на человека, а также в скудных полупустынных районах в хозяйстве надолго сохранялась важная роль собирательства; в саваннах, степях и лесостепях, где было много травоядных животных, на первый план выступила охота. Значительное скопление костей диких животных (лошадей, мамонтов и др.), найденных на становищах людей верхнего палеолита в Солютре, Пржедмосте, Гагарине, Костенках и других местах, свидетельствует о том, что в некоторых районах охота становится надежным источником существования и люди начинают постепенно переходить к оседлому образу жизни: временные стойбища сменяются жилищами-полуземлянками и т. п. Следует отметить вместе с тем, что охота на крупных животных была опасным занятием и нередко сопровождалась человеческими жертвами.

Вторым по значимости фактором смертности в первобытную эпоху после голода были военные столкновения. Как свидетельствуют этнографические материалы, наиболее частыми их причинами были нарушения племенных границ, реальное или предполагаемое посягательство на жизнь и здоровье членов рода или племени, а также похищение женщин; последнее, видимо, было особенно характерно для первобытных племен, малолюдность которых приводила к нарушениям половозрастных пропорций и, как следствие этого, к трудностям получить жену внутри племени. Характеризуя военные столкновения среди индейцев Северной Америки, Ф. Энгельс писал: «В принципе каждое племя считалось состоящим в войне со всяким другим племенем, с которым оно не заключило мирного договора по всей форме…», «Все, что было вне племени, было вне закона. При отсутствии заключенного по всей форме мирного договора царила война между племенами, и эта война велась с той жестокостью, которая отличает человека от остальных животных,