оставались неподвижными.
Одинокий койот, насквозь промокший, но не тронутый дождем, сидел, уставившись на дом.
Хотя он слышал их далекий нечестивый вой поздно ночью и иногда находил следы во дворе, он никогда не видел койота на территории дома. Однако их влияние ощущалось в городе, так как большая часть мелких диких животных, таких как кролики, в последние годы практически исчезла, став жертвами этих разрушительных хищников. Мало кто выпускал своих кошек на улицу, особенно по ночам, потому что многие из них были пойманы, а примерно за год до этого местная служба по контролю за животными нашла в этом самом лесу заброшенную нору, расположенную в миле назад и усеянную окровавленными ошейниками. По мере того как человек вытеснял их и опустошал леса, койоты становились все наглее, движимые голодом и инстинктивным стремлением к выживанию. В небольшом городке, расположенном в десяти минутах езды от Кейп-Кода, на малыша, игравшего во дворе, средь бела дня напал койот, который попытался утащить ребенка. Нападение удалось остановить только после того, как мать ребенка набросилась на животное с метлой. Но даже после этого ей пришлось нещадно избивать животное, пока оно не отпустило ребенка и не скрылось в ближайшем лесу.
Многие местные жители хотели создать отряды, чтобы выслеживать и истреблять койотов, но Гарри всегда считал это абсурдом. Койоты просто были койотами и делали то, что должны были делать. Им нужно было есть, нужно было кормить своих детенышей, чего же ждали люди? Конечно, им нельзя было доверять маленьких детей, а животных, которые пытались это сделать, приходилось останавливать и даже убивать при необходимости, но это случалось редко. Обычно койоты прятались и питались другими дикими животными в лесах, которые были их домом, а не человеческим.
Ближе всего к тому, чтобы увидеть койота, Гарри подошел однажды ночью, когда выносил мешок с мусором к бочкам у задней стены дома и спугнул что-то, копошившееся в мусоре. Что бы это ни было, оно убежало в лес, и ему удалось лишь мельком увидеть его задние лапы. Он подозревал, что это койот, но это могла быть и собака, он никогда не был уверен.
На этот раз сомнений не было. Животное смотрело прямо на него.
Несмотря на необычное поведение койота, было что-то сюрреалистическое и удивительно мистическое в том, чтобы увидеть такое великолепное существо у всех на виду и не далее чем в двадцати футах от себя.
В доме не горел свет, и Гарри вдруг пожалел, что его нет. Некоторое время он наблюдал за животным из тени, держа руку на выключателе наружного света. По какой-то странной причине возможность в любой момент погрузить двор обратно в темноту заставила его почувствовать себя в большей безопасности, как будто животное исчезнет по его команде. Это напомнило ему о том времени, когда Гаррет был маленьким и закрывал глаза своими маленькими ручками, полагая, что раз он не видит родителей, то и они его не видят. Но Гарри не чувствовал особой угрозы со стороны животного. В его позе и поведении не было ничего агрессивного.
Возможно, дело было в этом. Оно было слишком неподвижным. Неестественно тихо.
Завороженный взглядом койота, Гарри не сводил с него глаз. В конце концов он начал понимать, что видит в этих диких глазах. Они умоляли, словно просили о помощи, словно надеялись на убежище, укрытие. Здесь, с ним.
Впустите меня, - казалось, говорили глаза, - пожалуйста.
Он всегда слышал, что койоты ходят стаями, так почему же этот был один? Гарри осмотрел двор, но не увидел ничего, что указывало бы на то, что поблизости есть еще койоты.
Намеренно медленным движением койот повернулся и посмотрел назад, в темный лес. В это время поднялся ветер, и дождь с глухим стуком брызнул во французские двери. Когда влага стекала и уходила, койот снова оказался в фокусе. Он подошел ближе и теперь стоял на террасе, склонив голову, но подняв глаза и снова глядя на Гарри. Животное издало низкий и высокий вой.
Оно было напугано.
Гарри не был специалистом по койотам, но он был уверен, что в этих краях на них никто не охотится. Койоты не были местными обитателями, но с тех пор, как их завезли сюда несколько лет назад, они стали главными хищниками и занимали практически верхнюю строчку пищевой цепочки диких животных. И все же что-то пугало это животное, и что бы это ни было, оно явно находилось не слишком далеко. Но что, ради всего святого, может напугать койота, заставив его отказаться от своих природных инстинктов и укрыться в ближайшем доме?
Пожалуйста, - умоляли его глаза, - я не причиню тебе вреда, просто впусти меня.
В этот странный момент они не казались такими уж разными, подумал Гарри. Это была необъяснимая связь, внезапная гармония между двумя существами, попавшими в неподвластный им шторм, объединившимися по необходимости против чего-то другого, какой-то... другой... чужой тьмы, которая угрожала им обоим и которую ни один из них не мог надеяться пережить в одиночку.
Словно в трансе, Гарри почувствовал, как его рука опустилась с выключателя и медленно направилась к замку на французских дверях.
Поторопись, - крикнул койот.
Скрежет в горле нарушил его концентрацию, и внезапно на Гарри напал очередной приступ кашля. Упираясь одной рукой в стену, он перевернулся на спину и прохрипел, казалось, целую вечность.
Сердце колотилось, плоть покрылась липким потом, и наконец ему удалось вздохнуть без кашля. Но нос снова был заложен, а голова болела сильнее, чем когда-либо, и стучала в висках в такт учащенному биению сердца. В голове промелькнула череда образов, вернувших его к кошмарам, которые снились ему в последний раз, когда он спал. На этот раз перед ним возникли странные вспышки того, что казалось маленьким, изуродованным и сильно забинтованным человеком в конце темного коридора, корчащимся в припадке.
"Что за черт", - пробормотал он, испытывая нарастающий страх. Он помассировал виски и сосредоточился на том, чтобы выкинуть видения из головы.
Боль и образы постепенно рассеялись, но остатки смутного и непонятного страха остались.
Гарри посмотрел на французские двери, на террасу.
Койота не было.
2
К утру дождь перешел в медленную, но уверенную морось. Тусклый свет пробивался сквозь темноту, но солнца нигде не было, и небо оставалось безрадостным и уныло-серым. Постоянный шум струек дождевой воды и стоков эхом разносился по дому, словно из множества кранов, а на нижних уровнях стало заметно холоднее. Не зная, действительно ли в доме стало