Само по себе, присутствие мэтра такого ранга, было уже многообещающим для Адама. А так как, он сам был большим поклонником творчества американского писателя, то и любимейшим его литературным жанром, как и у Кинга, был триллер.
Поэтому, Адам и воспринял этот конкурс, как знак, посланный ему небесами и по настоящему реальный шанс пробиться на литературный Олимп! А если его заметит сам старина Кинг, то можно вообще считать, что жизнь удалась и ему открыта прямая дорога к мировому признанию.
Главной же премией конкурса «Золотое перо Британии» был контракт с известным американским издательским домом «First Edition», на целых две книги а, в случае положительного результата, экранизация его произведений в Голливуде. Сам маэстро Кинг гарантировал это на презентации конкурса.
– Я верю, что Британская земля еще не оскудела молодыми и амбициозными талантами, которым место на величайших пьедесталах литературного Олимпа! – говорил Кинг, обращаясь к претендентам, среди которых был и Адам Дженкинс, с благоговением ловивший каждое его слово.
– Я не подведу вас, мистер Кинг! – повторял, как мантру Адам, восхищенно глядя на своего кумира. – Я не подведу…..
И на фоне всех его мелких неудач, таких как – разрыв с Сарой и прохудившаяся шина на велосипеде, эти перспективы не могли пройти мимо него! И как —нельзя вовремя, полученное письмо от далекой американской тетушки, само собой определило его выбор.
– Решено, я еду! И будь, что будет! Двум смертям не бывать, а одной не миновать! – бодро процитировал Адам неизвестного ему классика, закрывая дверь своей квартиры на Графтон роуд 76.
И вот теперь, когда он находился в том самом месте его далекого и наполненного жуткими историями детства, приходило понимание неизбежности чего-то важного и увы, неотвратимого! Глубоко в душе, он чувствовал ту невидимую на первый взгляд связь, которая незримо соединяло все пазлы его жизни воедино, логически составляя один единственный путь, который ему еще только предстояло пройти.
Адам с трудом сдерживал эмоции, переполняющие его душу, ведь теперь, он был уже в двух шагах, от своей заветной мечты. И что же его разделяло от нее? Всего лишь тридцать страниц печатного текста, который должен стать для него поистине судьбоносным. Он был на пороге великих открытий и славных начинаний. А впереди у него была большая работа, длиною в семь долгих дней!
Адам вернулся из маленького бабайского магазинчика, накупив себе продуктов и сигарет на неделю вперед. Работа обещала быть долгой, а отвлекаться на походы в магазин не очень то и хотелось. Было около двух часов дня, и солнце уже по-настоящему начало припекать. Свою работу Адам решил начать с гостиной, намереваясь тут же и заночевать. Проверив систему водоснабжения и канализации, Адам выяснил, что они, на удивление, работали исправно, словно и не было тех двадцати лет забвения и покоя. Он решительно взялся за генеральную уборку на первом этаже и собирался уже подняться на верх, но вспомнил, что ему так и не удалось открыть одну из дверей дома, ту, к замку которой не подошел один из полученных от тетушки ключей. И как он не старался, замок от второй входной двери упрямо не поддавался.
– Ладно, начну с этой половины – решил Адам.– а завтра вызову слесаря.
Но на следующее утро, замок соседней двери так же оставался неприступен, как крепость Ля Рашель, и было решено, вообще оставить эту затею, плотно занявшись уборкой верхнего этажа. Две спальни, два туалета и большая ванная комната, отняли еще половину дня и Адам недовольно подумал, что тратит слишком много драгоценного времени на пустую и никому не нужную работу.
– Я должен сосредоточиться на своей главной задаче! – убеждал себя он, уже и не думая о соседней половине дома.
Оставшееся время он потратил на чистку внутреннего дворика и сада, прилегающего вплотную к старому кладбищу Лавендер Хилл. Сколько жутких историй его детства было связано с этим леденящим душу местом. И как подсказывало ему его внутреннее чутье, именно эти истории могли бы стать основой для его конкурсного рассказа. А уж насколько изобиловали эти истории нечеловеческим и животным страхом, знал только один человек в этом доме. И этим человеком, был он сам!
Едва сумев дождаться вечера, Адам с азартом приступил к работе и первым делом, набросал примерный план его будущего рассказа. Ему так не терпелось поскорее начать писать, не тратя драгоценное время, но запущенный до невозможности сад, заставил отложить его планы на неопределенный срок.
И хотя, в сравнении с тем, как было раньше, дворик уже явно начинал приобретать очертания ухоженности и порядка, но до былого великолепия ему было еще о-очень далеко!
Как бы там ни было, а последним штрихом, была старинная веранда из тикового дерева, обильно увитая ветками дикого винограда. Утопая в зелени, она создавала свой удивительно замкнутый уголок спокойствия и тишины, тот неизменный и знакомый ему с детства мир, наполненный таинственными тенями и причудливыми изгибами вечнозеленого плюща и конечно же, запаха лаванды. Все вокруг было просто создано для хорошей и плодотворной работы, и Адам, заварив себе крепкого зеленого чаю, удобно устроился за большим дубовым столом, разделяющим веранду на две равные части. Когда то давно, еще до начала Второй Мировой войны, этот дом был образцом достатка и роскоши, а проживала в нем большая и по всей вероятности, далеко не бедная семья. После войны, дом был по дешевке куплен Рэдалом – старшим, а впоследствии отошел его старшему сыну и молодой Шарлотте Дженкинс, в качестве свадебного подарка. Вероятно здесь, под резными арабскими светильниками эпохи колониальных войн, проходили шумные посиделки и семейные чаепития, объединявшие многочисленное семейство бывших его владельцев. На большом чугунном мангале готовили чудесную индейку с мексиканскими баклажанами, а в тени виноградных листьев, благородные дамы страстно обсуждали последнюю Парижскую моду. Во всем этом, еще чувствовалась затихшая на долгие годы, светская жизнь, которая чудесным образом создавала атмосферу единения этой семьи. Когда то давно, краем уха, Адам слышал от старика Рэндола, что все мужчины этого семейства, мужественно пали на полях войны, где то в африканской пустыне, сражаясь там с армией генерала Роммеля. А представители женской половины, вслед за своими братьями, стали сестрами милосердия и так же бесследно сгинули на просторах той кровавой войны.
Конец ознакомительного фрагмента.