осталось. Все пошли с Дитриком.
— Я взяла Лиаррея.
— Он еще жив?!
— Да. Тоже рвался идти в Гаредон. Не забыл, что почти сто лет возглавлял Первую Колонну. Очень обиделся, когда его не взяли.
— Он догадывается, куда и зачем мы едем?
Серафима пожала плечами.
— Не знаю. Я ничего ему не говорила. А он сейчас по большей части спит.
Киррея вздохнула, посмотрела на свои руки. Пальцы дрожали, она сжала их в кулаки.
— Давай заканчивать — и поехали. Путь не самый близкий.
* * *
— Куда мы едем, повелитель? — осмелился спросить Теофанос на исходе третьего дня.
— А ты не догадываешься?
Теофанос изо всех сил напряг мозги.
— Нет, — честно признался он.
Аммон простер руку. Дорога вилась вдоль мелкой речушки, вдали маячили предгорья Срединного хребта.
— Это река Варра, — длань Черного Властелина обвела окрестности. — А это — холмы, что когда-то назывались Пять пальцев. Слева — лес Далль. А все вместе — это долина Турм. Ну, вспоминаешь?
— Я не силен в географии, повелитель, — мрачно признался командир Черного Легиона.
Аммон вздохнул.
— В долине Турм восемь веков назад был остановлен поход Родгара, великого чародея и воина, равного которому не рождала земля. Именно здесь он, рассеявший и уничтоживший все противостоявшие ему силы тем не менее пал, израненный, сраженный сворой северных королей. Помнишь их имена?
— В истории я тоже не силен, повелитель, — буркнул Теофанос.
— Книга о походе Родгара — моя первая настольная книга, я зачитывался ею в детстве, — объявил Аммон. — И, как понимаешь, она определила мой жизненный путь. Который, после бесчисленных страданий, бед, лишений и тягот привел меня сюда, к подножию гробницы Родгара.
— Что за беды и страдания вы имеете в виду, повелитель? — осторожно спросил Теофанос.
— Душевные, конечно, — ответил Аммон. — Живи я в счастье и праздности — разве пришло бы мне в голову совершить то, что я совершил?
Сверху спикировал Растак.
— Впереди какой-то храм, — доложил он. — Очень старый. Миль пять до него.
— Хорошо, — пробормотал Аммон. — Скоро мы будем на месте. Теофанос, выстрой свой Легион. Мы должны отдать древнему воителю все подобающие почести.
— Там еще карета, и несколько конных.
— Что они делают?
— Я не понял. Два рыцаря вытащили оттуда какого-то старичка, потом оттуда опрометью выскочили две женщины, и они тотчас же улепетнули оттуда.
— Куда они направляются? К нам или от нас?
— От нас. Несутся как ошпаренные.
— Это объяснимо. Свидание с могилой великого Родгара — испытание не из легких. Пусть их. Далеко не уйдут.
Выстроенный черным каре Легион подступил к древнему храму. Аммон вышел вперед.
— Великий Родгар! — звучно, ясным голосом начал он. — В детстве я поклялся завершить то, что ты начал! И сейчас, когда я…
— Ты кто такой? — перебил его еще более ясный и звучный голос.
— Я… — сбился Аммон.
Из храма выплыла величественная фигура, словно сотканная из теней и тьмы.
— То, что начато мною, мною и будет закончено! — объявила она. — А все, что препятствует моей великой цели — будет уничтожено!
Аммон затрясся.
— Ты… ты самозванец! Легион — в атаку! — закричал он, устремляясь к шатру, который, как обычно, развернули за боевыми порядками Легиона.
Теофанос был первым, кого разорвал на части возникший ниоткуда огненный шар. «Опять…» — только и успело мелькнуть в его голове.
* * *
Лошади неслись вскачь, неся карету по отличной ланселлорской дороге. Две королевы сидели, держась за руки, унимая тряску. Рыцари неслись с обеих сторон кареты, поминутно оглядываясь. Шум битвы отдалялся, сотрясения земли уже были неощутимы.
— Какое-то время у нас есть, — сказала Серафима. — Интересно, сколько?
— Великий воин с великим восстановителем могут занять друг друга надолго… — Киррея глубоко вздохнула.
— И что теперь?
— Знаешь, мне хочется съездить к Гаредону. Посмотреть на место, где умер мой муж. Где умерла надежда.
Королева Кантари кивнула.
— Туда неделя пути, — заметила она. — Будем надеяться, что у могилы Родгара собралась вся рать Аммона.
— Только так у него есть шанс, — хмыкнула Серафима и наклонилась к лежащему напротив старому магу.
— Господин Лиаррей! — Тот, с тех пор как его вынесли из древней усыпальницы и затолкали в карету, беспробудно спал. — Господин Лиаррей!
— Оставь его. Такие потрясения на старости лет… пускай едет с нами.
— Думаешь, он вообще понял, что там произошло?
— Не знаю. Не думаю.
Некоторое время ехали в молчании. Потом вдруг Киррея слабо улыбнулась.
— Посмотри-ка…
В ее руках был разрезанный пергамент с заклинанием воскрешения. Она держала его обратной стороной, там угадывался рисунок — два человеческих силуэта.
— О Боги, — рассмеялась Серафима. — Да неужели…
— Помнишь, как нас представили этим двум долговязым и нескладным парням? Круглые отличники, жуткие зануды, да еще и принцы крови… и мы с тобой развлекались пририсовывая оттопыренные уши Турола Дитрику, а длинный нос Дитрика — Туролу… и и как мы их называли, помнишь? Туррик и…
— Дитрол, — подхватила ее подруга. Она тоже улыбалась, хотя в уголках глаз набегали слезы.
— Куда едем, ваши величества? — наклонившись к окну кареты спросил один из рыцарей.
— В Гаредон.
Рыцарь сначала отпрянул, потом, выпрямившись, кивнул и стукнул кулаком по груди.
— Да!
Королевы взялись за руки, каждая думала о своем. На противоположном сиденье заворочался Лиаррей. Видимо, он снова представлял себя за учебной кафедрой.
— Несносные девчонки! Чего удумали…
Голос оборвался могучим храпом.