— Возможно, так оно и есть. Он спас жизни двух сотен плантаторов во время восстания рабов на острове Сент-Люсия пару лет назад. Но это ничего не значит. Говорят, он черная овца в семье. Всю свою сознательную жизнь скитался по свету, участвуя в самых диких авантюрах, какие только можно себе представить. Лишь после смерти отца он приобрел некоторую респектабельность, и то потому, что унаследовал капитал и семейный бизнес, — пришлось заняться судоходной компанией отца.
— То, что ты о нем говоришь, можно смело отнести к доброй половине отпрысков английских аристократических семей.
— Но далеко не все они являются членами знаменитой Лиги адского огня. Кстати, это общество пользуется финансовой поддержкой кузена Сейбина, графа Уиклиффа.
Аврора слышала об этой лиге. Самые отъявленные бретеры Англии, прожигавшие жизнь, имели честь состоять в ней. В том числе и Сейбин. Поэтому в его испорченности можно было не сомневаться.
— Как бы то ни было, ты не можешь отрицать того, что у него руки в крови.
Аврора опустила глаза. Джейн — одна из лучших подруг, умела проникнуть в суть проблемы и оценить ситуацию непредвзято, что делало ее идеальной женой для политика. Перси ее обожал, и она отвечала ему взаимностью.
— Аврора, — осторожно произнесла Джейн, — может, заботясь о судьбе этого человека, ты пытаешься хоть на время забыть о собственных проблемах?
Пожалуй, Джейн и тут оказалась права. В судьбе американского пленника и ее собственной было много общего. Он во власти тюремщиков, она — во власти отца-деспота, вынудившего ее согласиться на брак с нелюбимым.
— У тебя есть о чем позаботиться, помимо судьбы этого пирата, — осторожно заметила проницательная Джейн. — Лучше забудь о том, что видела, и никогда не вспоминай. — Джейн встала, шелестя парчовыми юбками. — Спускайся вниз, как только будешь готова. Я велю накрывать ленч. Поешь — и сразу почувствуешь облегчение.
Еда Авроре не помогла. Она почти не притронулась к ней, то и дело поглядывая на дверь, в ожидании весточки от кузена Перси. Однако Перси сообщил лишь, что к пленнику направили врача. Ни слова о перемене участи.
Аврора передала записку Джейн и, сославшись на то, что должна упаковать вещи, покинула столовую. Но делать она все разно ничего не могла. Перед глазами стоял образ незнакомца. Его взгляд вызывал в ней какое-то необъяснимое чувство.
«Перестань думать о нем», — мысленно приказала она себе, но без всякого результата.
Она понимала, что Джейн права. К чему забивать голову судьбой какого-то пирата, если через пару дней она покинет вест-индские острова и все, что с ними связано, останется в прошлом? Надо как-то подготовиться к браку с человеком на двадцать лет старше ее, который не вызывал у нее никаких чувств, кроме раздражения, своей самонадеянностью и покровительственно-отеческой манерой общения с ней. Ведь сразу по возвращении в Англию состоится официальная помолвка.
Сердце болезненно сжималось всякий раз, стоило ей подумать о том, что ее ждет. Став женой этого человека, она превратится в пленницу, украшение гостиной. Едва ли ей будет разрешено иметь даже собственные мысли, не говоря о большем. В очередной раз за последние несколько месяцев она отогнала прочь недобрые мысли.
Надо отвлечься. И вместо того чтобы собирать чемоданы, Аврора взяла с полки томик стихов. Но буквы расплывались перед глазами. Она видела лишь окровавленного Николаса Сейбина, он лежал у ее ног, почти нагой, в цепях. Избавиться от наваждения никак не удавалось.
Ей даже не требовалось закрыть глаза, чтобы представить его в тюремной камере, израненного, страдающего от боли, возможно, умирающего. Есть ли у него хотя бы одеяло, чтобы прикрыть наготу? Каким бы теплым ни был здешний климат, нельзя забывать о том, что уже не лето. Свежий ветер с моря делал ночи на острове весьма прохладными. А каменная крепость, куда его заточили, была открыта всем ветрам.
Пленник может навеки исчезнуть в этом каменном мешке, и тайну его гибели узнают только камни.
Аврора однажды была вместе с Перси и его женой на приеме, устроенном начальником гарнизона. Даже офицерское жилье ей показалось не слишком приветливым. Что уж говорить о казематах, где держали преступников. Аврора невольно поежилась.
Она сделала для него все, что могла, но это было слабое утешение.
Последние несколько лет жизни с отцом она только и делала, что пыталась не слышать голоса совести, сдерживать естественные порывы. Она не могла оставаться равнодушной к тому, как обращался отец с зависимыми от него людьми.
Всe ее мысли были поглощены Николасом Сейбином, беспомощным перед лицом жестоких тюремщиков.
Она должна убедиться в том, что о пленнике позаботились, и тогда, быть может, успокоится и забудет о нем.
Дернув за звонок, Аврора вызвала горничную. Только сейчас ее тревога немного улеглась.
Пусть ее поступок сочтут неподобающим, даже скандальным, но она посетит пленника, чего бы это ей ни стоило, ибо сама того желает и никто не сможет ей помешать.
Глава 2
Мне следовало бы дрожать от страха, но его прикосновение околдовало меня.
Он снова провалился в полусон. И в этом сне наяву видел ее. После того как рану на голове перевязали, боль утихла. Впрочем, она стала стихать еще раньше, когда эта прелестная девушка склонилась над ним и коснулась пальчиками его воспаленного лба. Голова успокоилась, чего не скажешь о его мужском естестве.
Она была воплощенной мечтой любого мужчины — ангел, валькирия, божество, морская сирена. Золотистое искушение и пытка. Ему хотелось привлечь ее к себе и пить нектар с ее губ. Но она ускользала, не давалась в руки…
— Эй, там!
Он вздрогнул и очнулся — реальность и боль навалились с новой силой. Николас осторожно поднес руку к голове — цепей не было. Он лежал на голом топчане, и приклад мушкета упирался в его ободранные ребра.
— Эй ты, пошевеливайся!
Туман перед глазами рассеялся. Николас вспомнил, что его взяли в плен и доставили в крепость на острове Сент-Киттс, где скорее всего повесят. Вначале он мерил шагами камеру, как раненый зверь, проклиная себя за то, что так и не смог сдержать обещания, данного своей сводной сестре. Но боль и усталость взяли свое, и он лег, провалившись в полубред-полусон, в котором ему явилось золотое видение — красавица, спасшая его на набережной.
Что, черт возьми, ему лезет в голову? Николас выругался и сплюнул со злостью. Вместо того чтобы исходить в похотливых мечтах о женщине, лучше бы поискал способ обеспечить надежное будущее своей сводной сестры, после того как его не станет.
— Сказано, поднимайся! К тебе леди пришла. Николас приподнялся на локте. Дверь в камеру была приоткрыта. Он скользнул взглядом по дверному проему, и сердце его остановилось.