Сон с предками
Перенесемся в 3200 год до н. э., на южные берега залива Скайлл на британских Оркнейских островах. Этот залив – место бурное и ветреное. Сильный шторм 1850 года принес исключительно высокие приливы и порывистый ветер, который сорвал траву с кургана, известного как Skerrabra (в современном произношении – Скара-Брей), обнажив очертания древних каменных строений. Местный лэрд[4] Уильям Уотт из Скайлла начал первые раскопки, обнаружив четыре жилища времен палеолита, а затем прекратил работы. Все оставалось нетронутым до 1925 года, когда очередная свирепая буря повредила несколько домов. После этого местные жители стали возводить дамбу, чтобы сохранить строения, и в процессе нашли еще несколько жилищ. В 1928–1930 годах Вир Гордон Чайлд из Эдинбургского университета, один из выдающихся археологов своего времени, освободил древние постройки из песчаного плена.
Несмотря на непревзойденное знание древних европейских сообществ, неутомимый Чайлд никогда не видел ничего похожего на Скара-Брей{7}. Он обнаружил восемь хорошо сохранившихся жилищ, соединенных низкими крытыми переходами. Стены домов стоят до сих пор, плиты перекрытий в переходах целы. И самое главное, сохранилась внутренняя каменная отделка всех жилищ. Они представляли собой большие квадратные комнаты с очагом в центре и двумя кроватями по обеим сторонам, у стены напротив входа стояло подобие шкафа с полками. Благодаря радиоуглеродному анализу мы знаем, что Скара-Брей был обитаем в период 3200–2200 годов до н. э.: земледельцы каменного века жили в поселении на протяжении шести веков. Найденные там кровати – самые древние образцы этой мебели, дошедшие до наших дней. Именно с них начинается долгая постельная история в Британии.
![]()
Дом в Скара- Брей (Оркнейские острова, Шотландия) с предполагаемыми каменными кроватями справа и слева[5]
Эти каменные жилища свидетельствовали о глубоких переменах в оркнейском обществе. Еще тремя веками ранее оркнейцы жили в деревянных постройках, разделенных внутри перегородками. Весьма любопытен тот факт, что такое решение интерьера точно повторяло устройство их гробниц. Трудно объяснить, почему это было так, но в своем новом мире, где они теперь занимались фермерством и обрабатывали землю, им, возможно, хотелось сохранить крепкие связи с умершими предками. Это были компактные поселения, вероятно организованные небольшими родственными группами, в повседневной жизни которых решающее значение имели наследственные права.
Однако с началом каменного строительства соотношение жизни и смерти, по-видимому, значительно изменилось. В отличие от деревянных жилищ, каменные дома в Скара-Брей и других современных ему поселениях сохранялись на протяжении многих поколений. Теперь люди продолжали жить в прочных домах своих предков, иногда даже расширяя их, а умерших хоронили неподалеку. Теперь фермеры врастали корнями в свои поля и пастбища на долгие годы. Как сельское хозяйство, так и строительство из камня требовали от людей привычки работать и сосуществовать большими группами.
В хижине № 8 напротив двери находился каменный шкаф с полками. Центр комнаты занимал очаг. Два каменных сооружения, выполнявших функции кроватей, выступали из стен по обе стороны очага. Кровать, расположенная справа, как и в остальных домах, была больше левой кровати. Многие полагали, что кровать большего размера предназначалась для мужчины, а левая, поменьше, – для женщины. Но легко допустить и другое объяснение такой разницы, например возрастом спящих. В одном из домов повышенный уровень фосфора в кровати около двери говорит о том, что там спали дети, писавшие в постель. Но это не более чем предположение.
Кровать большего размера неизменно располагалась справа от очага, а поменьше – слева. Но, в отличие от спальных мест в Сибуду и Охало, предназначенных для разных видов активностей, кровати в Скара-Брей были значительно меньшего размера, что явно свидетельствует об их более ограниченных функциях. Пространства каждой кровати хватило бы только для одного взрослого и, возможно, ребенка, особенно если спальные места застланы шкурами и мехами. И хотя ворочаться во сне на этом ложе было очень тесно, в холодном и ветреном здешнем климате тепло было куда важнее. Долгими и темными зимами люди проводили большую часть времени, закутавшись в одежды и меха, сидя или лежа у очагов. Здесь при свете огня они рассказывали истории, болтали, шутили, кормили младенцев и ели сами, а учитывая их тесные кровати и совсем другие представления о частной жизни, могли и заняться сексом. А на ночь укрывались в уюте и одиночестве своих каменных постелей. Отверстия возле некоторых из этих спальных коробов, возможно, свидетельствуют о том, что вокруг кроватей имелись штанги для крепления занавесей, сохранявших тепло зимой или заслонявших от света долгого на шотландских островах полярного дня.
Но неподалеку, в хижине № 7, явно происходило что-то еще. Это сооружение стояло совершенно отдельно от соседних домов, и попасть в него можно было только через боковой проход. Там были обнаружены останки двух женщин, лежащих в каменной гробнице, устроенной под кроватью у правой секции стены. Каменная погребальная камера, в которой покоились женщины, была украшена резьбой и создана еще до возведения самого строения. Видимо, их захоронение было частью ритуала закладки сооружения – дверь хижины № 7 можно было запереть только снаружи, предположительно, чтобы удержать обитателей внутри. Археологов озадачило назначение этой хижины. Было ли это отдельное строение местом, где умершие лежали на кроватях перед захоронением? Или это был родильный дом, пространство которого и отделяло ритуалы, связанные с деторождением, от повседневной жизни? Или эти захоронения есть отражение представлений местных обитателей о единстве жизненного цикла: прошлого, настоящего и будущего? В традиционных аграрных обществах бесконечная смена природных циклов, будь то времена года или посевная, созревание и сбор урожая, определяла и само человеческое существование. Символизм рождения, взросления, а затем смерти убедительно напоминал о том, что ход жизни был таким во времена предков и останется тем же для тех, кто еще не родился.
Спавших на этих кроватях уже давно нет и в помине; остались в прошлом шкуры, ткани или трава, которые давали тепло и комфорт. Можем ли мы быть вполне уверены, что перед нами действительно кровати? Даже на хорошо сохранившемся участке Скара-Брей Чайлд вынужден был ограничиться лишь предположениями. Однако недавние открытия говорят о том, что он почти наверняка был прав. На главном острове Оркнейского архипелага в поселении Барнхауз (ровеснике Скара-Брей) в Анстене, неподалеку от священного круга, известного как мегалиты Стеннеса, были обнаружены полтора десятка отдельно стоящих строений. В них нашли каменную мебель, и в том числе кровати-короба. В одном доме также имелись шесть углублений, которые, возможно, использовались как постели{8}.
Оркнейская мебель сохранилась только потому, что была сделана из камня, но как насчет более поздних кроватей, изготовленных из дерева и стоящих на опорах? Большая часть всего этого не дошла до наших дней. Лишь изредка при умелых раскопках обнаруживается скопление отверстий для колышков, которые выделяются как светлые пятна на грунте. Кровати или как минимум их опоры чудесным образом проступают перед нашими глазами. На другом конце Британии, в трех километрах к северо-востоку от Стоунхенджа, на белом известняковом субстрате возвышается большое земляное ограждение (или хендж) Даррингтон-Уоллс. Здесь работали археолог Майк Паркер Пирсон и его коллеги – непревзойденные эксперты в интерпретации тончайших изменений в цвете почвы{9}. С помощью щеток и шпателей они обнаружили отверстия от деревянных кольев в стенах хижины, а также неглубокие канавки в известняке, где когда-то горизонтально лежали доски или бревна. Это были пазы для балок – все, что осталось от оснований кроватей и ящиков для хранения. Пирсон сразу же вспомнил о кроватях в Скара-Брей, но, в отличие от тех, здешние ложа были установлены на деревянном основании. И это еще не все. В одном большом квадратном доме рядом с тропой, ведущей от Даррингтон-Уоллс к ближайшей реке, вход был обращен на юг, а пол оштукатурен. Вдоль западной стены некогда располагалось основание одной кровати-короба, второе размещалось у противоположной стены. Еще в трех домах когда-то имелись спальные места вокруг расположенных по центру очагов. Сегодня от этих кроватей в Даррингтон-Уоллс остались лишь бледные следы на меловой почве.
