Читать интересную книгу Позывной «Душман» - Аввакумов Александр

— А, а, а!!!! — закричал Гера угодив своим кулаком в металлический держатель полотенца, прикрепленный к стене.

Из поврежденной кисти были видны торчавшие осколки костей. Второй парень выхватил кнопочный нож. Он нажал на кнопку, и блестящее узкое лезвие, выскочило из ручки ножа. Он стал размахивать им перед лицом Павла, норовя порезать им его лицо. В этот момент Лавров оттолкнул от себя побелевшего от боли Геру, на его товарища и выскочил из купе.

— Порежу, сука! — заорал второй и устремился за ним из купе.

Они встали друг перед другом, один защищаясь, а другой, стараясь нанести ему удар ножом. Парень несколько раз пытался ударить ножом, но Лавров ловко уклонялся от этих ударов. Разбуженные шумом драки из купе стали появляться заспанные лица пассажиров. Неожиданно для него, вагон резко дернулся, и Павел чисто интуитивно схватился за ручку двери. Он не сразу почувствовал в боку боль. Его белая майка густо окрасилась в алый цвет. Парень, снова сделал шаг вперед навстречу офицеру. Он размахнулся, чтобы нанести ему очередной удар ножом. В этот раз, Лавров отреагировал своевременно. Он увернулся от этого колющего удара и локтем нанес удар противнику в лицо. Удар был такой силы, что сломал нос парню. Он выронил нож и схватился за окровавленное лицо, а затем медленно сполз вдоль стенки на пол.

Павел попятился назад и уперся спинов в закрытую дверь тамбура. Резкая боль в боку заставила его, согнуться. Он задрал майку и посмотрел на рану. Несмотря на большое обилие крови, рана оказалась не настолько опасной, как ему показалось ранее. Нож прошел вскользь, распоров лишь мышцы живота.

— Помогите! Разве вы не видите, что человек истекает кровью! — закричала одна из испуганных пассажирок.

«Наверное, я умираю», — подумал Павел, увидев приближавшую к нему Надежду.

Пассажиры расступились в сторону, давая ей пройти к раненному мужчине. Он сидел на полу вагона и рукой зажимал хлеставшую из раны кровь. Женщина наклонилась над ним и, достав из кармана халата широкий бинт, и стала перевязывать им рану.

— У кого-нибудь есть спирт или водка? — спросила она, у стоявших в коридоре пассажиров.

Проводница зашла в свое служебное купе и вышла оттуда с неполной бутылкой водки.

— Вот, возьмите, — произнесла она, передала ей бутылку. — Посмотрите, у них в купе, похоже, еще один раненный. У него тоже вся рука в крови. Вы уж здесь разбирайтесь сами, а я пойду, сообщу начальнику поезда об этом ЧП, пусть вызывает милицию.

Надежда перевязала рану Павлу. Вдруг неожиданно для всех, она крепко обняла его и заплакала. Пассажиры удивленно смотрели на нее, не понимая, что с ней происходит.

В конце вагона появилась проводница в сопровождении крупного мужчины, одетого в форму железнодорожника. Она что-то на ходу говорила ему, показывая рукой на Павла. В этот момент с пола поднялся парень и, шатаясь, направился обратно в купе.

— Иван Петрович! Вот этот и его товарищ, который находится в купе сели в Арзамасе. Оба были пьяные. Похоже, пристали вот к этому пассажиру. Он у нас едет от самой Москвы. Он военный. Вот, этот бугай хотел его зарезать, только у его ничего не получилось, — тараторила она.

— Ты можешь говорить чуть медленнее. У меня от твоего треска, уши заложило. Как вы себя чувствуете? — поинтересовался он у Лаврова. — Я начальник поезда. Я уже позвонил в милицию и сейчас к станции подъедет скорая помощь.

— Спасибо. Со мной все хорошо. Я обойдусь и без кареты скорой помощи. Вы лучше окажите помощь вот этим ребятам и сдайте их милиции.

* * *

Павел вышел из кабинета следователя, в котором пробыл часа два, если не больше. В коридоре отдела милиции его ждала Надежда.

— Ну, как? Все нормально? — спросила она его.

— Все хорошо, Надя. Ты уж меня извини, что втянул тебя в эту историю.

— Да, ты что, Павел. Я так счастлива, что снова встретила тебя.

Он обнял ее за плечи, и они вышли из здания милиции.

— Лавров! Что тебе сказал следователь? — снова спросила она его.

— Что он может сказать? Сказал, чтобы я по первому его вызову, приезжал сюда, к нему. Ты не поверишь мне Надя, но он сначала не хотел, чтобы я писал заявление. Говорит, вы из разных городов, где я вас буду искать потом?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})

— А, что, он разве их не арестовал? Они же чуть не убили тебя? Это же не шутка?

— Ты, знаешь, мне сейчас не до них. Я так счастлив, что снова встретил тебя. Надо же сидели на вокзале, смотрели друг на друга и не могли поверить своим глазам.

Надежда засмеялись и они словно подростки, стесняясь, поцеловались посреди привокзальной площади.

— Ну, что Надя, поедим в Казань на машине? — спросил он ее. — Я сейчас договорюсь. Видишь, стоят частники, стой здесь, я сейчас вернусь.

Павел подошел к группе мужчин толкавших около здания станции и быстро договорился с одним из них. Они сели в «Жигули» и поехали в Казань. Всю дорогу Павел рассказывал ей о том, как жил после их расставания. Как воевал, как искал ее. Рассказал, что после последнего ранения был уволен из рядов Советской Армии по состоянию здоровья.

— Ты, знаешь Надя, я часто думал, что я буду делать на гражданке. Ты, знаешь, я, кроме того, что воевать, больше ничего не умею. У меня даже гражданской профессии нет.

— Ну и что из этого, пойдешь куда-нибудь учиться. Ты же грамотный человек, быстро освоишь какую-нибудь специальность. Сейчас даже медведей учат кататься на велосипедах, а не то чтобы человека. Ты, наверняка, сможешь работать в милиции. Там сейчас насколько я знаю, с удовольствием принимают отставных военных. У меня отец хорошо знает начальника военно-медицинской комиссии и поможет тебе пройти комиссию.

— Прости, Надежда, но я по-честному не хочу работать в милиции. Сейчас я хочу просто вернуться домой. Ты знаешь, я не был дома пять лет. Хочу недели две отдохнуть, осмотреться, а уж потом определиться в этой жизни.

Он замолчал и стал смотреть в окно автомашины. Надежда сидела рядом с ним, крепко сжимая его руку. Она до сих пор не могла поверить в то, что судьба снова свела ее с любимым человеком.

Надежда после возвращения из Афганистана устроилась на работу в РКБ. Вскоре, она заметила, что молодой хирург их отделения — Вячеслав Цветов, стал оказывать ей особое внимание. В процедурном кабинете, в котором работала она, каждое утро стали появляться живые цветы. Однажды, она застала в своем кабинете хирурга, который наливал в вазу воду, а на ее столе лежал букет ромашек.

— Вы, что здесь делаете, Юрий Алексеевич? — поинтересовалась она у него. — Так, это значит, вы приносите мне цветы. А, я то, голову сломала, кто это мне цветы приносит?

Лицо Юрия Алексеевича вспыхнуло. Яркий румянец разлился по его щекам. Он растеряно посмотрел по сторонам, словно школьник, застигнутый учительницей при списывании. Надежда взяла его за руку и удержала на месте, так как он, как показалось ей, готов был выбежать из кабинета.

— Юрий Алексеевич! Не делайте больше этого. Вы еще молодой и найдете себе более достойную меня девушку. Я старше вас на три года. Я два года провела в Афганистане и, наверное, потеряла ту нежность, на которую по всей вероятности рассчитываете вы. Не обижайтесь, но я люблю другого человека. У вас еще все впереди и любовь, и семья и дети.

— Надежда Гавриловна! О чем вы говорите? Что значат, эти три года? Я вас люблю и готов сделать все, чтобы вы были счастливы в этой жизни. Поймите меня, мне никто кроме вас не нужен.

Теперь покраснела она. Ей еще никто не признавался в любви. О том, что Цветов не ровно дышит к ней, знало все хирургическое отделение РКБ и весь медицинский персонал отделения внимательно следили за развитием их романа. Многие ее сослуживцы по работе неоднократно намекали ей в отношении Юрия Алексеевича, описывали все его достоинства. От них она узнала, что в ближайшее время он защищает кандидатскую диссертацию и ему пророчат значительный карьерный рост. Однако, она не обращала никакого внимания на все эти разговоры. Не зная почему, она продолжала ждать Лаврова, которого все еще продолжала любить и надеялась его дождаться. И вот, Бог отблагодарил ее за все эти ожидания. Сейчас Лавров Павел сидел рядом с ней и задумчиво смотрел на дорогу.