Читать интересную книгу Отель для призраков-2 - Елена Нестерова

В доме было два этажа, но, по мере того как я росла, появился третий этаж, словно стены подрастали ввысь вместе со мной. Так и появилось крошечное круглое оконце, что-то вроде мансарды. Виноград быстро добрался и до него, и дом погрузился в зелёное покрывало с яркими фиолетово-синими пятнами.

Оконца в доме были небольшими, но настоящим шедевром творчества неизвестного художника. Вместо прозрачных стёкол окна были из изразцов, стеклянных кусочков, сложенных в яркий рисунок. И в каждом окне – своя отдельная история.

На первом этаже в одном из окошек весёлый пастушок играл на своей свирели для кудрявых овечек и пятнистых коров с венками из васильков и ромашек, надетых на маленькие рожки, а в другом окне – та самая красавица с русой косой, что плела те самые венки. Она смущённо поглядывала на пастушка, а у её ног беззаботно играли зайцы, лисы, волки, косули и забавные бурундучата. И никто из них не знал страха. Все были веселы и счастливы. На втором этаже были собраны картинки из русских народных сказок. Иван-Царевич сражался с трёхглавым драконом, русалка заманивала в свой омут Ясного Сокола, и тот послушно шёл на зов её волшебной песни, бросив меч и доспехи.

Не дом, а лоскутное одеяло с множеством разноцветных заплаток. Так называла его мама, но это лишь снаружи; поднявшись по мраморным ступенькам, всё резко менялось…

Внутри наш дом напоминал музей по пышности убранства. Мраморные колонны поддерживали лестницу и балкон второго этажа. Лестница была из хрусталя, с золочёными витыми перилами. На вид она казалась слишком хрупкой, но это было иллюзией, я бегала по ней по сто раз в день, роняла тяжёлые предметы, они падали, но ни разу не откололи ни кусочка.

На втором этаже было множество комнат, но лишь двухстворчатая гигантская дверь папиного кабинета, украшенная декоративной резьбой, привлекала моё внимание.

Искусному мастеру удалось вырезать на ней сказочные деревья с изящно изогнутыми ветками, на которых сидели диковинные птицы с распущенными хвостами. И каждое перышко было отлично от другого, словно ветер теребил их волоски. На голове у птиц было по короне, а в свободной лапе по яблоку. Вместо листвы дерево украшали крошечные колокольчики, а основание ствола было увито колючими лианами, и они охотились на птиц, выпуская тонкие поросли, напоминающие змей.

Когда я вбегала в эту комнату, колокольчики играли мелодии и всегда разные, в соответствии с моим настроением.

Письменный стол был похож на дверь, с ножками как корни деревьев, и кресло, с витыми узорами. У изголовья была вырезана лилия, символ королевской власти, что делало кресло похожим на трон. Я садилась в него и представляла, что я – Великая Королева и все должны мне подчиняться.

Забегая немного вперёд, скажу, что через месяц после моего шестнадцатого дня рождения дом полностью нарастил третий этаж, и появилось множество новых комнат, двери которых пока были закрыты.

Но этому предшествовало одно страшное событие, которое хотелось бы вычеркнуть из памяти, но чем дольше я живу, тем чаще и чаще вижу страшную картину смерти моего самого дорогого человека.

Глава четвёртая

Та смерть, что страшнее смерти…

Мне не спалось… Уже неделю я думала о прошлых своих жизнях, проживая их заново, словно искала какую-то разгадку или подсказку, как мне жить дальше. Предыдущая Варя стала управляющей Отеля почти в тридцать лет и не принимала в свой приют детей и подростков. Но мне всего неделю назад исполнилось шестнадцать, а я уже в теме. Всё меняется! И правила, и порядки, и я сама…

В приоткрытое окно пробивался лунный свет, но теперь он был фиолетового цвета и, пробегая через мою кровать, вёл прямо к двери. Я встала и вышла на улицу.

Луна по-прежнему висела в небе, но была слишком бледной, а свет исходил от фонаря, неизвестно откуда появившегося у нашей калитки. Часть фиолетового круга выходила за пределы двора, в переулок, а всё остальное накрывало светящимся куполом наш дом. Я вытянула руку вверх и прикоснулась к чему-то… Это было похоже на тончайшую ткань, сквозь которую виднелись слегка расплывчатые звёзды.

Обратившись к отцу, я получила разъяснение. Он открыл мне мою же тайну. Я уже читала о ней в Летописи, но не обратила внимание. Молодость иногда становится помехой к пониманию сути.

Эту защиту я придумала в свою первую жизнь, конечно, не без помощи моих настоящих родителей, Ангелов. Ею я защитила старенький заброшенный домик на окраине деревни, где и был первый «Отель для Призраков».

Дом изменялся из века в век, но места своего не менял, защищаясь даже в моё отсутствие от назойливых любопытных людишек и всякой тёмной нечисти.

Но теперь того дома больше нет. Враги воспользовались тем, что я была слаба в чреве своей матери и защитное заклинание было уничтожено. Демоны и раньше делали попытки нейтрализации моей защиты, но шестнадцать лет назад им это удалось, чуть не погубив нас всех. Мы вовремя перенеслись в Москву, а затем поселились в доме Акулины Фёдоровны и Егора Каземировича Вяземских. Он остался в наследство мне – в прошлой жизни, и моей маме – в нынешней.

То, что дом был защищен, слегка успокаивало моего папу. Он даже заулыбался, когда узнал об этом, но мама вела себя иначе. Она ушла в свою комнату и долго надрывно плакала. Я слышала, как она говорила отцу, что механизм запущен, а это – начало конца. Отец утешал её, что это – моя судьба, а они с ней лишь винтики в огромной машине мирозданья, но она всё плакала и плакала.

Такой я и запомнила её, с влажными глазами и платочком в руке.

В тот день в калитку позвонили впервые.

Отец установил там звонок. В эту дверь нельзя было постучать, как в старом доме.

Мама первая услышала его и побежала открывать, хотя прекрасно знала, что ночные посетители – моя епархия.

Мы побежали за ней, но не успели добежать до конца тропинки между домами, как услышали душераздирающий крик.

Там, где свет фонаря уже не касался асфальта, лежала мама Соня. Её глаза были широко распахнутыми и стеклянными, и в них отражалось звёздное небо.

Отец подбежал к ней и тут же остановил меня…

– Не подходи, Варенька! Тебе не нужно на это смотреть!

Он перетащил тело под свет фонаря и стал целовать её волосы, руки, лицо и шептал как молитву: «Прости, любимая! Прости, любимая!»

Появилась моя старая знакомая Смерть, и лишь тогда я решилась подойти к маме.

Подол её белоснежной сорочки был фиолетового цвета, но на самом деле красным от крови. Грудь была разодрана и вывернута, рёбра торчали наружу, а сердце отсутствовало.

– Плохой знак, вырванное сердце! – сказала Смерть. – И души нет!

– Как нет души? – недоумённо спросил отец, перестав плакать от этой страшной новости.

– Так и нет! Её забрали сразу, вместе с сердцем. Есть древнее заклятье. Забрав сердце праведника, можно запечатать в нём и его душу, и тем самым спрятать её от Ангелов Смерти.

– А как можно вернуть его?

– Пока не знаю, Варенька. Тут думать нужно. Вы тело сберегите в холодном месте, а я полечу, разузнаю…

Она исчезла, а мы перенесли тело мамы в подвал и положили на холодные плиты. Папа закрыл глаза своей любимой, а затем зажмурился и вернул её грудную клетку в обычное состояние. Осталась чёрная прорезь в районе сердца и следы на груди и шее от когтей неизвестного животного.

Мы обмыли тело и нарядили маму в красивое платье, туфельки, покрыли белую косынку на её непослушные волосы и накрыли простынёй, но… Не посмели с головой. Прикрыли лишь по грудь, сложили руки крестом и помолились.

Она лежала как живая, и в нас теплилась слабая надежда на то, что нам удастся вернуть её сердце. Но…

Что могли сделать два человека, убитые горем, если даже Смерть не знала, что делать?

На следующий день на планете Земля никто не умер!!!

Не было автомобильных аварий, крушений поездов и самолётов. Ни один пешеход не погиб, перебегая дорогу. Старики и смертельно больные, ждущие смерть с нетерпением, не дождались её в тот день. Все недоношенные дети чудом зацепились за жизнь, даже в самых невероятных случаях.

Вечно воюющий восток на день заключил перемирие, дивясь своему неожиданному поступку. Талибы и террористы сложили оружие и целый день провели в молитвах.

А виной всему происходящему была Госпожа Смерть, которая ушла в преисподнюю, требуя соблюдения конвенции о неприкосновении к невинным душам.

В следующую ночь она вернулась в наш дворик и села на лавочку возле дома. Виноград скукожился и завял, упав с крыши прямо на неё. Она скинула с себя длинные плети и печально вздохнула.

Мы с отцом сели напротив и стали ждать.

– Не узнала я ничего… Плохо дело! Даже меня, ироды, не боятся! Что-то меняется…

Она повторила мои слова, точь-в-точь. Эта жизнь была иной, без правил и договорённостей. Каждая из сторон могла делать что пожелает. Подписанные ранее конвенции больше не были приняты во внимание тёмной стороной, а значит, и я могла поступать по своему усмотрению.