Читать интересную книгу На развалинах Старой Крепости - Александр Бондарь

читал, что есть ничего нельзя, потому что жратва - она ведь не натёртая, ты её схаваешь, а она в животе просвечивать будет.

- Хорошо! - согласился Амьер. - Тогда бы в банк зашли - денег бы грабанули.

- А как ты деньги по улице нести будешь?

И обоим стало смешно.

- Ерунда всё это, - помолчав, сознался и сам Амьер. - Всё это глупости.

Он отвернулся, лёг на спину и долго смотрел в небо, так что Тольке показалось, что он прислушивается к тому, что рассказывает Натка.

Но Амьер не слушал, а думал о чём-то другом.

- Глупости, - повторил он поворачиваясь к Тольке. - А вот генерал Младич, сербский герой - его американцы уже сколько лет ищут и не могут найти. Вот он и без всяких натираний невидимый.

- Как - невидимый? - не понял Толька.

- А так. С тех пор, как его Америка объявила в розыск, уже столько лет ищут его и всё никак найти не могут. Генерала Младича люди прячут - потому и невидимый. А ты что думал? Порошок, что ли?

Издалека донёсся звонок к обеду, и все быстро повставали со своих мест.

После обеда полагалось ложиться спать, но каждый, как мог, старался избегнуть этой повинности.

Толька, однако, послушно вытянулся на своей кровати и вскоре задремал, а, вот, Амьеру не спалось. Он ждал сегодня важного письма из дома, но почтальон к обеду почему-то не приехал. Амьер вертелся с боку на бок и с завистью глядел на спокойно похрапывающего Тольку. Вскоре вертеться ему надоело, он приподнялся и подёргал Тольку за ногу:

- Вставай, давай! Чего спишь? Ночью выспишься.

Толька открыл глаза и удивлённо уставился на своего товарища.

- Вставай... вставай, давай! - сказал Амьер. - Американцы десант высадили. Скоро здесь будут. Кругом измена! Одни демократы кругом. Каждый второй - предатель. Командира подло убили в спину. Надо бежать - пока нас в плен не взяли... Тем более, что вожатая ушла - её к директору позвали. Никто не заметит. Давай, быстро!

- Куда ты хочешь идти? - нехотя спросил Толька.

- Здесь, за лагерем, есть старая крепость. - таинственным голосом начал Амьер. - Надо проверить - не засели ли там американские десантники.

Толька зевнул, улыбнулся и согласился сходить к крепости.

Быстро соскочили они с кроватей, оделись и выскочили из палаты. Затем осторожно, чтобы никому не попасться на глаза, они пробежали по коридору, спустились по лестнице на первый этаж и через чёрный ход оказались на улице. Потом они перебегали дорожки, ныряли в чащу кустарника, пролезали через колючие

ограды, ползли вверх, спускались вниз, ничего не оставляя на своём пути незамеченным.

Так они наткнулись на ветхую беседку, возле которой стояла позеленевшая, советских времён, каменная статуя. Потом нашли глубокий заброшенный колодец. Затем попали во фруктовый сад, откуда мгновенно умчались, заслышав ворчание злой собаки.

Продравшись через колючие заросли дикой ожины, они очутились на заднем дворе небольшой лагерной больницы.

Они осторожно заглянули в окно и в одной из палат увидели незнакомого парня, который, скучая, лениво вертел в пальцах сигарету. Потом Амьер с Толькой по очереди перемахнули через ограду и направились вниз по тропинке.

Вскоре они очутились высоко над берегом моря. Слева громоздились изрезанные ущельями горы. Справа, посреди густого дубняка и липы, торчали остатки невысокой крепости.

Ребята остановились. Было очень жарко.

Торжественно гремел из-за пыльного кустарника мощный хор невидимых цикад.

Внизу плескалось море. А кругом - ни души.

- Это древняя крепость, - объяснил Амьер. - Давай, Толька, поищем, может, наткнёмся на что-нибудь старинное.

Искали они долго. Они нашли выцветшую сигаретную пачку, старую консервную банку, стоптанный ботинок и рыжий собачий хвост. Но ни старинных мечей, ни заржавленных шлемов, ни тяжёлых цепей, ни человечьих костей им не попалось.

Тогда, раздосадованные, они спустились вниз. Здесь, под стеной, меж колючей травы, они наткнулись на тёмное, пахнувшее сыростью отверстие.

Они остановились, раздумывая, как быть. Но в это время издалека, от лагеря, похожий отсюда на комариный писк, раздался сигнал к подъему.

Надо было уходить, но они решили вернуться сюда ещё раз, захватив верёвку, палку, свечку и зажигалку.

Полдороги они пробежали молча. Потом устали и пошли рядом.

- Амьер, - с любопытством спросил Толька, - вот ты всегда что-нибудь выдумываешь. А хотел бы ты быть настоящим старинным рыцарем? С мечом, со щитом, с орлом, в панцире?

- Нет, - ответил Амьер. - Я хотел бы быть не старинным, со щитом и с орлом, а теперешним, в бронежилете и с "Калашниковым" в руках. И чтобы американцы от страха тряслись - как только имя моё услышат.

Почта в этот день опоздала и пришла только к ужину.

Отмахиваясь от обступивших её подростков, Нина называла их по фамилиям, а то и просто по именам.

- Коля, - говорила она спокойным голосом. - Держи. Тебе, Мишаков, нет ничего. Тебе, Баранкин, письмо. И кто это тебе такие толстые письма пишет, интересно?

- Это мне брат из колхоза пишет, - громко отвечал Баранкин, крепко напирая плечом и протискиваясь сквозь толпу парней и девчонок.

Когда уже большинство разошлось, то подошёл Амьер и

спросил, нет ли письма ему. Письма не было. Он раздосадовано пихнул ногой урну - так, что та чуть не грохнулась, потом равнодушно засвистел и пошёл прочь, сбивая хлыстиком верхушки придорожной травы.

Натка Шегалова получила заказное из Ростова от подруги - от Светки.

Сразу после ужина весь санаторный отряд ушёл с Ниной на нижнюю площадку, где организовывались игры.

В просторных палатах и на широкой лужайке перед террасой стало необычно тихо и пусто.

Натка прошла к себе в комнату, распечатала письмо, из которого выпал почему-то пахнувший мужским одеколоном фотоснимок.

На фоне симпатичной "Тойоты" стояли, обнявшись, двое: подстриженная под мальчика Света и незнакомый Натке приятный молодой человек в костюме-"тройке" с галстуком. Снимок дышал уверенностью и довольством. День на снимке был солнечный. Вдалеке виднелись неясные серые громады новостроек и неизвестные Натке улицы чужого города.

Письмо было короткое. Светка писала, что жива, здорова. Что гостит у жениха Димы в Ростове. И вообще всё хорошо - устала во время сессии, но сейчас отдыхает и набирается сил, а перед началом занятий, когда приедет в Москву, обязательно позвонит подруге.

Натка задумалась. Она с любопытством посмотрела ещё раз на молодого человека в костюме, на "Тойоту" и с досадой отодвинула фотоснимок, потому что она откровенно завидовала Светке.

В голове зашевелился рой самых разных идей и проектов, поэтому Натка решила спуститься к морю, чтобы хоть полчаса побыть наедине с собою и отдохнуть от всего, что её окружало в лагере.

- Шегалова, - крикнул ей кто-то, - тебя Алёша Николаев зачем-то ищет!

- Ещё чего! - отмахнулась Натка. - Что ему ночью надо? Там Нина осталась.

Темнота сгущалась. Натка дошла до тропинки - самого короткого пути вниз, но подумав, остановилась и просто села на камень. Она обхватила руками колени и смотрела вокруг. Сверху сияла луна и сверкали звёзды. Внизу чёрное в темноте море отражало блеск фонарей, расставленных вдоль пляжа. Натка почему-то вспомнила детство, родителей, вспомнила, как маленькой её привозили на море, и как любила она, сидя вот так же, поздно вечером, и глядя на чернеющие вдалеке волны, мечтать о том, какой же всё-таки будет потом её взрослая жизнь. И настолько печальной показалась ей сейчас эта безмолвная ностальгическая картина - как будто кусочек ожившего в темноте прошлого, настолько пустой представилась Натке её теперешняя жизнь, и настолько никому ненужной во всём этом огромном мире, показалась себе Натка, что захотелось уткнуться в колени и тихо, безутешно плакать...

Возвращаясь домой, Натка встретила одного из вожатых.

- Фёдор Константиныч тебя искал, - угрюмо сообщил он Натке. Зачем - не знаю.

"Что-нибудь случилось?" - с тревогой подумала Натка и круто свернула с дороги влево. Маленькие камешки с шорохом посыпались из-под её ног. Быстро перепрыгивая от куста к кусту, по ступенчатой тропинке она спустилась на лужайку.

Всё было тихо и спокойно. Она постояла, раздумывая, стоит ли идти в штаб лагеря или не стоит, и, решив, что всё равно уже поздно, и все спят, она тихонько прошла в коридор.

Прежде чем зайти к дежурной и узнать, в чём дело, она зашла к себе, чтобы ножом вынуть из сандалий набившиеся туда острые камешки. Не зажигая свет, она села на кровать. Одна из пряжек никак не расстегивалась, и Натка потянулась к выключателю. Но вдруг она вздрогнула и притихла: ей показалось, что в комнате она не одна.

Не решаясь пошевельнуться, Натка прислушалась и теперь, уже ясно расслышав чье-то дыхание, поняла, что в комнате действительно кто-то спрятан. Она тихонько повернула выключатель.

Вспыхнул свет.

Она увидела, что у противоположной стены стоит небольшая железная кровать, а в ней крепко и спокойно спит всё та же и знакомая и незнакомая ей девочка. Всё та же смуглая, темноглазая Алика.