Читать интересную книгу Муж для дочери Карабаса - Наталия Миронина

– Я ему говорю, – вступил в разговор Мезенцев, – пусть срочно приезжают к нам. Пусть дом посмотрят новый. Мы же сто лет не виделись!

– Точно, это было бы здорово! Мне так хочется с Марией Петровной поговорить, – с улыбкой проговорила Ольга.

– Приеду, – пообещал Хитров. – Адрес давайте и приеду.

Мезенцев быстро продиктовал адрес, все свои телефоны и спросил у Леонида:

– Тебя подвезти?

– Нет, спасибо, я на машине! – Леонид махнул рукой в сторону. Мезенцев с готовностью оглянулся и дотошно рассмотрел подержанную иномарку.

– Ясно, студент-отличник, – с какой-то непонятной интонацией промолвил он, потом повернулся к Леониду: – Короче, ждем. Вот, Ольгу назначаю ответственной за ваш визит. За неисполнение строго со всех спрошу. Ну, что, дочка, повезешь отца?

– Конечно, пап. Ты же устал? – рассмеялась Ольга.

Она лихо запрыгнула в высокую машину и помахала Леониду рукой:

– До встречи.

– Вы знаете, кого я сегодня видел? – Вечером Леонид рассказывал родителям о встрече на корте.

– Оленька! Как она?! – воскликнула Мария Петровна. – Удивительная девочка. Васса не сумела ее сломать.

– В каком смысле? – удивился Леонид.

Мария Петровна замялась – не в правилах их семьи было обсуждать близких друзей.

– Из всех Мезенцевых только ей было все равно, на какой машине ездить, – подал реплику Сергей Николаевич.

– А, понятно. Ну, теперь Ольга ездит на самой дорогой машине, которую можно купить у нас в стране, – рассмеялся Леонид и поведал подробности встречи.

В новый дом Мезенцевых Леонид приехал один – родители передавали друзьям-соседям горячий привет, кучу банок с разносолами и заверения, что обязательно навестят их, вот как только Мария Петровна подлечит радикулит, они соберут клубнику, проводят родственников и тому подобное.

– Ясно, Хитровы не хотят нас видеть! – резюмировал помрачневший Мезенцев.

– Да что вы, они столько расспрашивали, я ваш телефон дал им. Просто маму действительно радикулит замучил. Она хромает и немного стесняется! – разуверил его Леонид. Было видно, что Мезенцев расстроился всерьез.

– Ладно, дом и участок тебе Ольга покажет потом, а сейчас делом займемся, – скомандовал Мезенцев и все, включая опоздавшего декана, прошли в его кабинет.

– Ну, как, папа тебя не умотал разговорами? – улыбнулась Ольга, когда уже под вечер они с Леонидом вышли пройтись по окрестностям.

– Нет, что ты, – отрицательно покачал головой Леонид. – Очень интересно.

Он не кривил душой ради вежливости, разговор, состоявшийся в кабинете, был не очень понятен, но удивителен. Оказалось, что имена многих известных людей Константин Алексеевич произносит просто, словно имена своих приятелей. Оказалось, что нет такой финансовой проблемы, которую нельзя было бы решить. «Только, понимаете, услуги такого рода дороги. Интересы людей надо уважать!» – веско пояснил Мезенцев. Декан кивал и потирал ладони. От его солидности и вальяжности, которая так бросалась в глаза в стенах аудиторий, ничего не осталось. Вместо них появились чрезмерное внимание и зависть. Зависть сквозила в том, как декан осматривал кабинет Мезенцева. А кабинет поражал воображение, тяжелая кожаная мебель – кресла, диваны, подставки под ноги. Огромные, в высоту стены, книжные шкафы с удивительными стеклами, словно переплетенными золотыми нитями. Портьеры, подушки темных, коричневых тягучих оттенков. Но Леонида более всего восхитил стол, за которым сидел Мезенцев. Стол был огромен и все в нем было от историй об обитателях зловещих замков. Массивные ножки-лапы, головы чудищ по углам, тумбы, отделанные темным металлом.

– Стол рассматриваешь? – заметил взгляд Леонида Мезенцев.

– Да, отличный стол!

– Стоит, как вся эта мебель, – с детским восторгом поделился Константин Алексеевич. – Мебельного коллекционера уговаривал продать, еле уговорил.

– Величественная вещь, – польстил сразу и столу, и хозяину кабинета декан.

– Ну, всегда хотелось такой иметь, – признался довольный Мезенцев. – Еще студентом мечтал… Ну, возвращаясь к нашему разговору, хочу сразу же сказать…

И Мезенцев хорошо поставленным голосом принялся излагать план действия, который приведет к желаемым результатам.

Леонид уже понял суть просьбы декана и теперь старательно слушал, но его отвлекали детали. Имена известных людей, название известных фирм, упоминание документов и постановлений. Потом неожиданно разговор перешел на выборы в Госдуму, и тут уж Леонид совсем потерял нить разговора. Он сначала попереживал, а потом исподтишка стал рассматривать предметы в комнате и думать об Ольге. Вчера она его удивила – словно он встретил человека незнакомого, но ужасно похожего на старинного друга.

– Так, ну вот, вроде коротко… А там будем смотреть, – донесся тут до Леонида голос Мезенцева.

Леонид очнулся и привстал с кресла.

– Да, Леня, пойди к Ольге. Она в саду. Все с тобой хочет о даче потолковать. А мы тут еще немного поболтаем и будем обедать. Васса Федоровна сейчас закончит творить и позовет всех к столу. Она что-то там затеяла серьезное.

Леонид послушно встал и вышел. Ему на миг почудилось, что Мезенцев его начальник.

Через пятнадцать минут Леонид и Ольга прохаживались между ровными, как плитки шоколада, клумбами.

– А мама теперь все больше пишет, – рассказывала Ольга. – Нет, садом она увлекается тоже, но в доме у нее теперь есть свой кабинет, она там работает ровно три часа. Каждый день. Три часа. При любых обстоятельствах.

– Работает? – переспросил Леонид.

– Ну, да я же тебе рассказываю! Мама книжки пишет. Художественные. Разные. Но все больше про семейные отношения.

– А как это вдруг случилось, что Васса Федоровна стала писать книги?

– Даже не знаю, понимаешь, когда мы сюда переехали, здесь, в старом доме, нашлась печатная машинка. Папа хотел выбросить, а мама сказала, что не надо, мол, в хозяйстве пригодится.

– И что?

– Вот и пригодилась.

Леонид внимательно посмотрел на Ольгу. Та улыбалась.

– А Константин Алексеевич не работает? – спросил Леонид.

– Работает, но на службу не ездит, – сообщила Ольга. – А еще папа обустраивает участок. Вот здесь будет озеро. Отец сказал, что станет сам заниматься им. Где-то он вычитал про такое.

– Здорово. – Леонид рассеянно кивнул.

– Да нет же! – воскликнула Ольга и остановилась. – Ты меня совсем не слушаешь. Ты думаешь о своем. Может, просто посидим, помолчим. Или один хочешь остаться?

Леонид наконец очнулся от своих мыслей и поднял на нее глаза. Перед ним стояла та самая девушка, которую он запомнил некрасивой, смущенной, неповоротливой. Она и осталась некрасивой. Черты лица не поменялись, были такими же резкими. Остались прежними глаза – большие, спокойные. Остались прежними волосы – густые, чуть волнистые. Осталась прежней фигура – худощавая, спортивная. Почти все то же самое, но было одно новое, что делало Ольгу совсем другой. В ней появилась уверенность. И Леонид сразу понял, что причина этой уверенности не в деньгах и положении отца, причина в самостоятельности, которую за эти годы обрела Ольга. «Человека, который планирует не только свою жизнь, но и жизнь других, видно за версту», – усмехнулся про себя Леонид и спросил:

– Ты работаешь у Константина Алексеевича?

– Нет, я сама по себе. Отец помог сначала, но я ему уже все деньги вернула, – не удивилась вопросу Ольга.

– Я так и подумал, – рассмеялся Леонид.

– О чем ты подумал?

– Ты выглядишь так, как выглядит человек, который вернул все долги, – рассмеялся Леонид, но потом серьезно добавил: – Между тем я еще студент и вряд ли отвечу на вопрос, чем же я хочу заниматься и что я буду делать на следующий день после окончания университета.

– Не повторяй ошибок, – энергично замотала головой Ольга. – Не сравнивай. Или нам это по наследству передается? Наши родители всегда соревновались друг с другом. Только молчали об этом. Но я-то видела.

– Не может быть! – ахнул Леонид, не поверив словам Ольги. – Они жили по-разному всегда.

– Вот поэтому и соревновались, – рассмеялась Ольга. – А потом, я тоже еще студентка. Диплом только на следующий год.

– Ты ведь в филологический пошла? Мне мама говорила.

– Нет, хотела, да передумала. Поступила в педагогический. Учителем собираюсь быть.

– Ты это несерьезно, – рассмеялся Леонид.

– Почему это? Плохая профессия?

– Нет, совсем не поэтому. Ты же такая застенчивая была. А тут с детьми надо работать. Они шумные и непослушные.

– Да, – призналась Ольга с улыбкой, – когда я первую практику проходила, у меня даже голос пропал.

– Ну, а потом?

– А потом даже понравилось.

– Так ты что же, пойдешь в школу потом, когда диплом получишь?

– Посмотрю. Есть у меня одна идея, – Ольга снова улыбнулась, – но я пока не знаю, как к ней подступиться.