– Я тебя люблю, очень-очень.
Надежда Васильевна погладила внучку по голове, окончательно растрепав косу, и произнесла голосом, надломленным от переполнявших чувств:
– Я тоже люблю тебя, Никулечка.
Они постояли так минуту, потом разом отпрянули друг от друга. Надежда Васильевна обошла комнаты, проверяя, все ли взяла из того, что можно унести в руках. Ника не пошла за ней, боясь, что не совладает с чувствами и заревет, схватила сумки, вынесла их во двор. Барбос зевнул во всю пасть.
– Бабушка!
– Здесь я. – Надежда Васильевна вышла на крыльцо, провернула ключ в замке да так и оставила торчать в дверях.
– А как же он? – Ника указала на лениво взирающего на хозяек пса.
– Возьми с собой. – Женщина неопределенно повела плечом и схватила тяжелый старый чемодан. – Или не бери. Будет только о прошлой жизни напоминать. В селе он не пропадет, кто-нибудь обязательно приютит.
Ника решительно подошла к Барбосу, отстегнула от цепи и, подхватив свои сумки, свистом позвала с собой. Пес вскочил и побежал за ней.
– Я и так сегодня слишком много потеряла. – Она оглянулась на бабушку. – И не хочу терять еще больше. Ты говорила, у родителей просторная квартира.
– Вот и правильно. Будет охранять жилье, пока ты в университете.
Надежда Васильевна вместе с ней вышла за калитку, где их уже поджидало запыленное такси. Водитель открыл багажник и помог погрузить сумки.
– Куда едем, дамы? – Мужчина распахнул перед Надеждой Васильевной дверь.
– В район. – Бабушка кокетливо улыбнулась, пропустила вперед себя пса, тут же развалившегося на половине заднего сиденья, и устроилась сама. Таксист смущенно кашлянул в кулак, прежде чем захлопнуть дверь и сесть за руль.
Ника тряхнула головой. Наверное, ей показалось, или бабушка, как и Иван Кондратьевич, немного помолодела? Определенно, сегодня день богат на чудеса. Девушка села впереди, сильно хлопнув дверью.
– Простите, – извинилась она за расшатанные нервы.
– Ничего. – Водитель не обиделся на то, как она обращается с его машиной. – Так куда в районе? – Мужчина покосился в зеркало заднего вида на хорошенькую пассажирку.
– На вокзал.
Глава 2
Мерный перестук колес. Покачивание вагона, приглушенные голоса уставших от долгого пути пассажиров. И непередаваемая смесь запахов пота, чеснока и технического мазута. Хорошо, что ее секция в плацкартном вагоне далеко от туалета, а кому-то не повезло. Зато сэкономили пару сотен на билетах.
Лежа на верхней полке, Ника смотрела, как за окном проплывают елки и березки. Изредка мелькали обветшалые деревеньки. Полустанки, похожие друг на друга, словно братья-близнецы. Скорый поезд проносился мимо них, делая остановки только в крупных городах. Всего этого она насмотрелась до тошноты. Скорей бы уже добраться.
В стекле, словно в зеркале, отражались ее попутчики. Две тетки заняли нижние полки, заполонив все проходы объемными сумками. На верхней полке устроился муж одной из теток. И когда женщины ложились спать, делал Нике недвусмысленные намеки: мол, какая она хорошенькая и не страшно ли ей путешествовать одной.
Не страшно. Бабушка позаботилась о том, чтобы она рано стала самостоятельной, каждое лето отправляя ее на три месяца во всевозможные санатории и детские спортивные лагеря. Благодаря этому Ника в неполные восемнадцать объездила пол-России, облазила все горы и обошла все степи и леса. Только на Байкале не была и гейзеров Камчатки не видела.
– Вероника, спишь? – окликнула ее тетя Маша, та, что путешествовала одна. Ника для себя прозвала ее купчихой. Полная, веселая. Светлые крашеные волосы испорчены завивкой. Румяное от выпитой водки лицо. Блестящие серые глаза, жизнерадостная улыбка. Замечательная женщина.
– Не-а. – Ника зевнула, потягиваясь.
– Тогда слезай, будем пить чай.
– Сеня. – Тамара Сергеевна постучала снизу по полке мужа. – Ужинать пора.
– Ужинать – это хорошо. – Семен Петрович убрал под подушку подборку «SPEED-инфо», кое-как развернулся на полке и тяжело спрыгнул вниз. – Что тут у нас? – потянул носом, довольно потирая руки.
Прежде чем спуститься, Ника прихватила с третьей, багажной полки пакет со своими продуктами. Обув сандалии, подсела к столу.
– У меня есть рыбные консервы, – предложила она, доставая из пакета банки.
На столе уже исходили паром четыре стакана чая, лежали купленные во время последней остановки жареные цыплята, ломти хлеба, помидоры и огурцы.
– Что за ужин без ста грамм. – Семен Петрович жестом факира извлек из сумки под ногами бутылку водки и четыре стопки и подмигнул Нике: – Будешь?
Жена отвесила ему подзатыльник.
– Не спаивай ребенка, – и уже ей: – Не слушай его. Лучше бери курочку, кушай. А консервы себе оставь. Они тебе во время студенческой жизни еще ой как пригодятся.
Настаивать Ника не стала, но консервы со стола не убрала, зная, что после третьей стопки их обязательно откроют. Так и вышло. Она допивала чай с пряниками, а Семен Петрович уже примеривался с открывалкой к кильке в томатном соусе.
– Спасибо, я поела, – собрав пустые стаканы, Ника встала и отправилась их мыть.
Выстояв у туалета очередь из двух человек, тщательно вымыла посуду, а у выхода столкнулась с Семеном Петровичем, который вышел покурить. Мужчина был уже изрядно пьян и при виде Ники сально улыбнулся:
– Постой, куда же ты спешишь?
– Надо вернуть стаканы проводнице. – Девушка попыталась обойти мужчину, но он с неожиданной силой прижал ее к стене, подталкивая обратно к туалету.
– Подождет твоя проводница. Пойдем, Никочка, я такое покажу.
Ника увернулась от пьяного поцелуя и со всей силы стукнула мужчину ногой туда, куда бить нельзя. Еще бы и носом приложила о колено, да руки стаканами заняты, так что мужику крупно повезло. А то могла со злости и нос сломать.
Мужчина сложился пополам, схватившись за причинное место:
– Дрянь! Ты за это ответишь.
– Я выросла в селе и не с такими кобелями справлялась. – Девушка наклонилась к его уху, звякнув стаканами в железных подстаканниках, и тихонечко шепнула: – Угомонитесь уже, Семен Петрович, или я вашей жене пожалуюсь.
От волнения бешено колотилось сердце. Развернувшись на пятках, Ника хотела убежать, но вдруг остановилась. Желание сойти на первой же станции неожиданно прошло, сменившись пламенем вдохновения помогать всем окружающим.
– А знаете что? – шагнув обратно к медленно выпрямляющемуся мужчине, она улыбнулась. – Давайте-ка я вас от пьянства закодирую. И в жизни начнет везти, и жену счастливой сделаете.
И не успел Семен Петрович опомниться, как девушка со всей дури заехала ему в лоб стаканами, зажатыми в руке. Мужик и съехал по стеночке на пол. Зато заклинание намертво впечаталось в его шестую чакру. Оценив начавшие сразу же происходить изменения в его ауре, Ника довольно улыбнулась:
– Вот теперь все будет хорошо.
Грязно-серая аура светлела прямо на глазах. Разорванные куски медленно соединялись в целый энергетический кокон, энергия перестала утекать в никуда. И чем больше ее будет, тем меньше будет тяга к пагубным привычкам. Конечно, пройдет не один месяц, прежде чем все слои окончательно очистятся. Главное, чтобы Семен Петрович не сорвался, не запил. И для закрепления эффекта… Ника оглянулась по сторонам. Никому не было до них дела. Вот и хорошо. Меньше свидетелей – больше шансов, что ее не будут отвлекать и все получится. Присев на корточки, девушка поставила стаканы на пол и положила ладони на лоб Семена Петровича. От рук сразу разлилось тепло. Мужчина бессознательно улыбнулся, сполз по стенке еще ниже и вдруг оглушительно захрапел.
От неожиданности она вздрогнула, а потом улыбнулась.
Открылась дверь в тамбур.
– Девушка, что тут у вас? Перегородили всю дорогу.
Ника подняла взгляд. Над ней стоял мужчина, рвущийся в туалет.
– Человеку плохо. Вы не поможете?
– Конечно-конечно. – Мужчина засуетился, кликнул ближайших пассажиров, и вместе они оттащили Семена Петровича обратно к жене и уложили на полку дальше спать.
– Огромное вам спасибо. – Женщина принялась причитать о том, как надоел ей этот пьяница, и одновременно благодарить мужчин за помощь. Причем ее благодарность выражалась бутылкой водки, всученной спасителям чуть ли не силком.
Ника только покачала головой и пошла отдавать стаканы проводнице. С такой женой долго трезвенником мужчина не проживет.
Зато на этом инцидент с приставаниями был исчерпан, и до конца пути Семен Петрович ни разу не потянулся к рюмке, хотя женщины продолжали пить. Пару раз она ловила на себе испуганные взгляды. Мужчина понимал, что с ним что-то происходит, но не знал, как объяснить жене внезапно пропавшую тягу к алкоголю. Ника делала вид, что она тут ни при чем, и тихо посмеивалась в подушку, когда Тамара Сергеевна, положив пухлую ладонь мужу на лоб, интересовалась, не заболел ли ее Сенечка.