Парень молчал.
— Вуди. Дай нам последние координаты.
Молчание.
— Вуди! — это был Стоун. — Это приказ. Дай нам координаты.
Требование осталось без ответа.
— Прошу тебя! Пожалуйста.
Бескровные губы едва разлепились. Раздался хрип.
— Да принесите же ему воды! — взревел Стоун.
— Нет, — прохрипел стюард. — Сейчас. Сей. Час. Передаю: один, пять, восемь, запятая….
Навигаторы, расталкивая друг друга, бросились писать. Вуди ронял слова, как камни на дно колодца — медленно и гулко. Они записывали за ним еще полтора часа, иногда поднося ухо к самому рту, чтобы услышать.
Потом Вуди выдохнул:
— Фффссеее…
Анри ввел данные, и все увидели, как тонкая голубая линия достигла другой звездной системы — их дома. Схема замерцала зеленым. Навигатор запустил программу курса в автопилот.
— Курс принят, — произнес безжизненный женский голос. — Уважаемые пассажиры и члены экипажа! Подготовка к прыжку займет ровно двенадцать часов. Пожалуйста, проверьте все бортовые системы и займите места в своих саркофагах. Приятного вам полета.
Голос умолк, но раздался другой звук, электрический треск и отчаянный крик, исполненный боли. Голос захлебнулся в мокром кашле. Все обернулись. Шлем стюарда сыпал искрами.
— Проклятье! Я забыл выключить тумблер! — кибернетик ринулся к приборной панели, следом за ним девушка и навигаторы.
Палубу закружил людской водоворот. Все кричали и топали ногами.
— Скорее снимайте с него эти проклятые кандалы!
Шлем отлетел в сторону, ремни были сброшены. Все, кто стоял перед креслом, ахнули и рефлексивно отпрянули назад.
Вуди сидел в кресле и счастливо улыбался. Спокойный, с отрешенным лицом, на котором еще недавно растаял отпечаток боли, он мечтательно поднял глаза вверх, на людей, скользнул по головам и посмотрел выше, в панорамное окно. Его воспаленные красные глаза с кровоподтеками смотрели туда, в космос, а рот изогнулся в блаженной улыбке.
— Ты как, в порядке? — Анри попробовал тронуть стюарда за руку, но Рихтер ударила навигатора наотмашь по щеке, вложив в этот удар всю силу и гнев. Навигатор отлетел в толпу.
— Идиот! — прошипела она. И остальным: — Не трогайте его сейчас. Может стать только хуже.
В этот момент Вуди мягко подался вперед, встал и, шатаясь, подошел к окну, а люди расступались перед ним, словно воды перед Моисеем. Его слегка покачивало, из уголков губ проступили капельки пены. И Вуди заговорил, вытянув перед собой руки, как лунатик. Каждое слово давалось с большим трудом, но он упрямо выплевывал слова, цепляясь глазами за мерцающую пустоту пространства:
Я видел свет, я плыл во тьмеСквозь бездну всех вековИ все едино было мнеЗабыта мощь богов
Мой разум спал, он грезил сныИль может, что-то ждалПрекрасной огненной весныИ этот миг настал
В стране слепцов я вдруг прозрелУвидел, что вокругИсчез для узников пределЗамкнулся… жизни… круг.
Вуди упал как подкошенный, его дрожащая рука еще держалась за панель, но сползла вниз. Команда бросилась помогать ему, Лаура звонко выкрикивала распоряжения:
— Тащите носилки и капельницу! Живо!
Вдруг что-то заставило ее обернуться. Звуки стали приглушенными, будто в уши попала вода или их заложило ватой.
Там, позади, на мостике одинокая сгорбленная фигура в малиновом кителе отступила от перил и тяжело зашагала к выходу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});