Читать интересную книгу Лицо войны. Военная хроника 1936–1988 - Марта Геллхорн

из-за высокомерия правительств Франции и Великобритании граждане этих стран вынуждены посредством налогов платить за членство в ядерном клубе – а ведь эти налоги могли бы пойти на улучшение условий жизни.

Самое богатое государство в мире, США, расходует немыслимые деньги на военные цели. В 1986 году Пентагон будет тратить 1 миллиард долларов в день, 41 миллион долларов в час, 700 тысяч долларов в минуту. С 1983 по 1989 год только на ядерное оружие выделено 450 миллиардов долларов бюджетных денег. Невозможно даже представить, как выглядит такая куча денег, но неплохо бы отметить, что в сегодняшней Америке существуют благотворительные бесплатные столовые для бедняков и кишащие крысами трущобы, а 35 миллионов американцев живут за чертой бедности, но никто из чиновников не в состоянии заметить связь между эпидемией наркозависимости и преступности среди безработной, отверженной молодежи и тем, в каких убогих условиях она вынуждена жить.

Эксплуатация британских атомных подводных лодок, оснащенных ядерными ракетами «Поларис», обходится в 1 миллион фунтов в день, и кто знает, сколько миллионов будет стоить их замена на новенькие «Трайденты»[8]. Подумайте, сколько всего можно было бы сделать в самых депрессивных городских районах Великобритании на 365 миллионов фунтов стерлингов в год: построить жилье и центры отдыха для молодежи, высадить деревья и зеленые насаждения – создать окружающую среду, которую стоит беречь, а не сжигать. Но на жизнь денег никогда не хватает, а вот на вооружение, ядерное и обычное, и на наши огромные военные учреждения средства найдутся всегда.

Но нашим властям виднее; наивысшая жизненно важная цель государства – защитить нас от нападения Советского Союза. Наши власти свободно говорят о «враге» – таково альтернативное название для СССР. Все маневры – даже недавние довольно милые маневры отрядов местной самообороны в Великобритании по защите страны от советских парашютистов – планируются и проводятся против «врага». Намерение СССР напасть на Западную Европу мы принимаем как факт, нечто настолько же неопровержимое, как то, что солнце встает на востоке; и все тысячи единиц ядерного оружия, раскиданные по Европе, разбросанные по Соединенным Штатам, все военные игры, планы, диспозиции основаны на этом предположении. Мы должны быть постоянно готовы к нападению даже в ущерб себе, ведь если мы не будем готовы, придут красные.

Никто никогда не отвечает на вопрос: зачем им нападать? По какой причине, с какой целью Советский Союз захочет напасть на Западную Европу и начать Третью мировую войну, с ядерным оружием или без него? Что им нужно от Западной Европы? Что они получат, пытаясь удержать 300 миллионов враждебно настроенных людей? Нынешнее американское правительство полностью забыло – а вот русские не забыли, – как Россия была захвачена и выжжена почти до Москвы и погибли двадцать миллионов советских граждан. Великая Отечественная война для русского народа – не древняя история. Нет человека, который побывал в России и не слышал, с каким ужасом русские говорят о войне и как страстно желают мира.

Я обвиняю наши правительства, которые мнят себя самыми просвещенными, опытными и могущественными, в том, что они вывели нас на этот зловещий путь. Прежде всего виновны лидеры сверхдержав, эти временные управляющие, которые ведут себя так, будто соперничество между Соединенными Штатами и Советским Союзом – самый знаменательный эпизод в долгой истории человечества. Мы не можем жить в безумии ядерного оружия. Это нужно остановить. Нам недостаточно ненадежных разрядок напряженности, которые случаются время от времени, недостаточно и договоров об ограничении вооружений, по которым сокращается количество единиц какого-то вида ядерного оружия, но сохраняются тысячи новых усовершенствованных моделей. Мы можем и должны начать с замораживания ядерных арсеналов – западных и советских, а затем полностью от них избавиться. Мы могли бы разве что оставить одного мегатонного убийцу наведенным на Москву, а другого – на Вашингтон, чтобы напоминать правительствам сверхдержав, что они должны вести себя как взрослые и ответственные люди и решать свои разногласия за переговорным столом.

Сегодня правительства здесь, а через несколько лет уйдут; даже диктаторы не вечны. Ссоры между странами преходящи: враги превращаются в союзников и наоборот. Ни одна война из тех, которые знает история нашего вида, не была последней. До нынешних времен: ведь теперь мы знаем, что ядерная война может уничтожить нашу планету. Невозможно поверить, что какие-то правительства – эти недолговечные фигуры на доске – присвоили себе право по собственной прихоти положить конец человеческой истории. На случай конца света правителям предоставляют самые лучшие убежища, построенные на деньги налогоплательщиков. Верят ли они, что смогут или должны пережить ядерную войну? Рассчитывают ли они пересидеть всеобщую агонию в каком-то подземном бункере и выйти, чтобы снова взять власть в свои руки? Но кем они собираются управлять? Эти убежища не дают мне покоя. Я даже не знаю, что хуже: их моральная тупость или идиотское отсутствие воображения.

Между тем мы все существуем под угрозой уничтожения и тратим наши деньги на ядерное оружие, потому что они нападут на Западную Европу, если они посмеют. Они существуют под угрозой уничтожения и тратят свои деньги на ядерное оружие, потому что мы нападем на Советский Союз, если мы посмеем. Мы говорим, что их страх перед нами – это паранойя. А что насчет нашего страха перед ними? Две паранойи сталкиваются друг с другом, отравляют настоящее, делают жизнь ненадежной, поскольку впервые человеческий род не может быть уверен, что он продолжит существовать. Это недопустимый способ управления миром. Недопустимый для каждого из нас, для всех людей, живущих на Земле.

Война в Испании

Летом 1936 года я проверяла справочный материал для своего романа в Библиотеке мировой войны в Штутгарте[9], когда нацистские газеты начали сообщать о сражениях в Испании. При этом они словно писали не о войне: складывалось впечатление, что силы правопорядка атакует некий кровожадный сброд. Этот сброд, который вообще-то был армией законного правительства Испанской Республики, нацисты называли не иначе как «красными свинособаками». У нацистских газет был один серьезный плюс: все, против чего они выступали, стоило поддерживать.

К тому моменту я жила в Европе уже какое-то время: как только мне исполнился 21 год, я уехала работать во Францию и там присоединилась к группе молодых французских пацифистов. Нас объединяли бедность и страсть, а целью своей жизни мы видели прогнать злобных стариков, которые явно вели нас к следующей войне. Мы верили, что мир в Европе невозможен без франко-германского примирения. Наша идея была верной, но тут пришли нацисты.

Впервые мы встретили молодых нацистов в Берлине в 1934 году. На границе по поезду прошли немецкие полицейские, они задержались в нашем вагоне третьего класса и конфисковали наши газеты. Хотя мы не представляли никого, кроме самих себя, мы читали самые разные статьи, чтобы потом с ними спорить, – от монархических до социалистических и либерально-реформистских (я). В кои-то веки мы объединились, посчитав это изъятие газет возмутительным. Когда мы сошли с поезда – как обычно, потрепанной шумной толпой, – нас встретил отряд молодых нацистов: все чистенькие, светловолосые, одетые в хаки. Мозгов у них хватало разве что на то, чтобы повторять чужие речи, и в целом нам тогда было на них наплевать. Мы очень старались оправдать их; мы старались согласиться с тем, что они были социалистами, как они нас уверяли, а не национал-социалистами. После обеих мировых войн многие люди жалели побежденных немцев; в то время и я испытывала такое чувство. Кроме того, я была пацифисткой, что мешало мне верить в то, что я вижу собственными глазами. Но к 1936‑му, сколько бы я ни цеплялась за принципы, это не помогало; я видела, что эти наглые нацистские хамы собой представляли и что они творили.

И тем не менее с упорством, достойным лучшего применения, я все работала над романом о молодых французских пацифистах. Я задержалась в Германии на несколько месяцев, говорила со всеми, кто еще осмеливался открыть рот, о свободомыслии, правах человека и испанских красных свинособаках. После этого я вернулась в Америку, закончила свой роман, навсегда запихнула