Я опрокидываю в себя последнюю порцию колы и засыпаю косяк пеплом в пустую банку.
Именно страх перед тем, что я знаю, удерживает людей на моей стороне. Не только ученики в школе, но и учителя. Черт, у меня даже есть досье на отца Холдена Лэндри, начальника полиции Риджвью, и первая запись, которую я внес в свою черную книгу информации.
Все началось, когда мне исполнилось семнадцать. Я хотел выяснить, как я получил пощечину после ареста по серьезному обвинению в нападении при свидетелях. Когда я раскрыл правду, мне захотелось узнать еще больше, и так я стал тем, кем являюсь сейчас — одержимым собиранием секретов и лжи всех людей. Сейчас это почти навязчивая идея, которую я не могу отключить.
Никто не настоящий. Никто не является тем, за кого себя выдает. Каждому есть что скрывать.
Паутина плетется по всему городу: от дел моих родителей и того, что они сделали, чтобы уберечь меня от неприятностей, до более глубокой коррупции, заражающей живописный городок, расположенный в Скалистых горах.
На каждую правду приходится две лжи. И я — хранитель всего этого.
Разве вы не гордитесь тем, во что вы меня превратили, мама и папа?
Я выдыхаю отрывистый, бесстрастный смех, при этой мысли на языке остается горькое послевкусие и я делаю глубокую затяжку, чтобы смыть его в дымке терпкого дыма.
Что за извращенное королевство я себе создал.
У моего локтя загорается экран телефона, вибрация бьет по столу. Я на долю секунды отвлекаюсь, чтобы прочитать уведомление, больше заинтересованный в том, чтобы закончить то, что я делаю.
Напоминание: Назначение по управлению гневом; доктор Левитт — завтра, 11 утра.
— Да, блядь, я так и знал, — ворчу я.
Уголки моего рта опускаются вниз, когда я хватаю телефон, намереваясь перевернуть его. Мне не нужно напоминание о том, что у меня есть предписанная судом терапия — или почему произошедшее было скрыто, и я оказался у психиатра, а не в колонии для несовершеннолетних за обвинения в нападении, которые волшебным образом исчезли. Это волшебство было грязными деньгами, чтобы подмазать колеса и подкупить начальника полиции. Если бы я мог выйти из тюрьмы, я бы уже придумал, как это сделать. По решению суда сбежать практически невозможно. Притворство с доктором Левиттом помогает мне выкрутиться.
Прежде чем я кладу телефон лицом вниз на стол, я получил новое сообщение. Полагая, что это мой мальчик Девлин жалуется на то, что сидит один в своем большом доме в горах, не говоря о том, как ему одиноко, я открываю его, не глядя. У меня уже есть идеальный GIF, который поднимет настроение этому хандрящему ублюдку, прежде чем я приглашу его к себе.
Это не Девлин.
Кончик косяка догорает, когда я нажимаю на фотографию, чтобы увидеть ее в полном размере.
Мои брови взлетают вверх в знак признательности за прекрасное, как блядь, тело этой цыпочки. Черт, детка.
Ее лицо обрезано, но я фокусируюсь на сексуальной улыбке — розовые блестящие губы, черт меня побери, — и рассматриваю идеальные сиськи, практически выпирающие из ее маленького размера. Что это, слошная ночнушка? Кто знает, но она отделана кружевом и подчеркивает все ее изгибы.
Мои руки сгибаются, желание схватить эти бедра пронизывает меня насквозь. Они выглядят идеальными для того, чтобы мои руки схватили их, когда я буду входить в нее.
Номер я не узнаю, но какая разница? Неважно, удалил ли я номер этой девчонки. Она пишет мне смс о том, что скучает по мне, и я, конечно, готов поиграть с ней, чтобы отвлечься от дерьма, с которым я имею дело.
Я делаю последнюю затяжку, прежде чем потушить косяк, чтобы доесть его позже. В моем паху разливается тепло, мой член натягивает треники, пока я любуюсь малышкой на горячем селфи. Выдохнув дым, я раздвигаю колени, скрежеща полупопием о пятку ладони и бормочу: — Черт, девочка. Хотел бы я, чтобы ты была здесь с этим телом, чтобы лично разобраться с тем, что ты начала.
На ее бедре, там, где материал поднимается вверх, есть родимое пятно. Я наклоняю голову и зачарованно провожу большим пальцем по верхней губе. По форме она напоминает солнце.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Слишком много желаний и сценариев одновременно проносятся в моей голове, и каждый из них лучше предыдущего. Я могу позвонить ей и привезти ее задницу сюда прямо сейчас — держу пари, она будет выглядеть потрясающе, подпрыгивая на моем члене. Но сначала я хочу немного развлечься с таинственным автором сообщения.
Когда я встаю и двигаюсь к кровати, я погружаю руку в штаны, чтобы накачать свой член, откидываю голову назад и стону, прикрыв глаза. От одного селфи с ней я уже готов к работе, даже с моим кайфом. Трава не удержит меня от наслаждения с этой цыпочкой.
Я устраиваюсь на кровати, раздвинув ноги настолько, что материал штанов натянулся, обнажив мою эрекцию. Включив лампу на тумбочке, задрав рубашку и затянув пояс достаточно низко, чтобы показать, что я подстрижен, я кладу руку на живот и делаю снимок для ответа.
Однобокая улыбка растягивает уголок моего рта, когда я отправляю свой ответ.
Сегодняшний вечер только что стал намного лучше.
3
ТЕЯ
Воздух как будто высосали из комнаты. А может, это эффект от того, что я забыла дышать, глядя на суперсексуальную фотографию, которую Уайетт прислал в ответ. Все мои прежние тревоги улетучились в окно, когда я опустилась в кресло с цветочным принтом и уставилась на фотографию, словно рискуя упустить его восхитительный шестипалый живот.
Он написал в ответ.
Он. Ответил.
— О мой чертов бог. — Слова выходят напряженным шепотом.
Из меня вырывается приглушенный визг, когда я вспоминаю, что наконец-то втянула огромный глоток воздуха, прежде чем потерять сознание, как полный мешок с мукой. Запишите меня в список тех, кто падает в обморок от перевозбуждения, сразу после коз и милой собачки из вирусного видео, которое я смотрела на канале The Dodo, которая живет с доброкачественным неврологическим заболеванием.
Мой разум — это воплощение восклицательного знака на повторе. Их несколько. Целый парад восклицательных знаков.
Потому что Уайетт не просто ответил эмодзи или сказал, что тоже скучает по мне.
Нет. Чертовски нет! Сдержать ухмылку, которая вот-вот вырвется на свободу, практически невозможно. Я должна написать Мэйзи и сообщить хорошие новости. Мэйзи, твоя девочка только что успешно флиртовала, и мир не умер от смущения!
Я бросаю телефон на колени и прячу лицо за ладонями, извиваясь в счастливом танце на месте. Американские горки эмоций вынесли меня из ямы тревоги и депрессии на чистую трассу, запустив в небо от восторга, что парень, который мне нравится, ответил. Я не могу удержаться, чтобы не взять телефон обратно и не просмотреть фотографию в полноэкранном режиме, прикусив губу.
Он откинулся на кровати с темно-серыми простынями, его зеленая футболка задралась, демонстрируя пресс и мышцы живота, его тело худое и атлетически сложенное. Одна рука лежит на его животе, поглаживая пояс, где я вижу очертания его эрекции и подстриженные лобки в тусклом свете. Я сглатываю. Лицо Уайетта в основном обрезано из-за угла, но я все равно могу оценить его линию челюсти и игривую ухмылку.
Это посылает возбуждающий трепет в мой живот, когда я представляю, как его большой палец гладит взад-вперед по краю треников, а затем скользит под них, чтобы сжать себя.
Он возбудился из-за фотографии, которую я послала? Я не могу знать наверняка, если не спрошу прямо, но меня чертовски подстегивает мысль, что это правда.
Фотография заставила меня смутиться, мои щеки охватило тепло, пока я боролась с желанием отвести взгляд. Уайетт — горячий спасатель, который воплотил все мои фантазии на летнем отдыхе, но это заставило мой рот разгореться на совершенно новом уровне. Энергичный звуковой клип чертового парня из TikTok звучит в моей голове на повторе, и он не ошибается.