В динамике забормотал старый прокуренный мужской голос:
– Остановка «Художественный дворец имени Льва Толстого».
Не дожидаясь открытия дверей, я выскочил из вагона. Жаль, нет часов на руке, неизвестно, сколько осталось времени. Но всё оказалось нормально. На входе у гардеробной еще толпились люди, а это значило, что я успел.
Рядом с дверью в зал стояла старая билетерша, и никто бы не прошел через нее без билета. Только меня ей не удастся остановить.
– Постойте, молодой человек! – произнесла она.
– Это вы мне? Вы что, видите меня? – изумился я на секунду.
– Где ваш билет?
– Понимаете, я умер. – В этот момент я услышал параллельный ответ кого-то еще.
– Он в куртке остался, сейчас принесу, – сказал парень, стоявший за моей спиной.
Так вот в чем дело, а я было подумал, что эта билетерша и мертвого не пропустит.
В зале было много народу, но мест всё равно хватало. Я присел поближе к сцене, и свет погас. Как всегда, с грохотом из колонок раздались знакомые праздничные фанфары. Затем занавес раскрылся, и посередине сцены у микрофона оказался невысокий лысоватый конферансье.
– Здравствуйте, уважаемые дамы и господа. Рад приветствовать вас в этом зале живыми и здоровыми, веселыми и счастливыми, – выразительно произнес он в микрофон.
«Ну конечно, я-то сейчас живой, здоровый, изнываю от веселья, а уж какой счастливый… Ты себе даже не представляешь, старый осел», – подумал я про себя и ухмыльнулся.
– Сегодня мы с вами как следует вспомним год уходящий и познакомимся с годом новым. Давайте начинать! – с этими словами конферансье удалился за кулисы. Включилась тихая спокойная мелодия, и на сцену вышла молодая девушка в красном платье. Нет, это точно не Ева, ее я не спутал бы ни с кем. Девушка пела песню про Новый год, а я уже ждал следующий номер, лишь бы поскорее увидеть ту, ради которой призрак пришел на концерт живых.
В зале было темно, я даже не видел, кто присел на соседнее кресло рядом со мной, но каким-то образом ощущал присутствие еще одного зрителя по правую руку. Да это и неинтересно, кто бы он ни был, мы друг другу не помешаем.
Следующим номером выступали дети из детского дома, об этом объявил всё тот же лысый конферансье. На сцену вышли пять мальчиков и одна девочка лет десяти. Меня поразило, как они хорошо поют. Сказал бы, что душа радуется, но теперь я даже не представлял, что вообще можно подразумевать под словом «душа».
Время всё шло, номер сменялся номером. Клоунские представления сменялись песнями, затем начались фокусы, танцы, комедийные сценки и снова песни.
«Что-то явно не так, – подумал я, – может, она меня обманула? Сказала про этот концерт, в котором не участвует. Написала на руке номер, которого не существует». Хотя почему-то в это не верилось. Уж слишком сложная схема, чтобы просто отшить парня. Она должна появиться! Должна!
К зрителям снова вышел конферансье и стал произносить прощальные слова, которыми обычно подводят к последнему номеру. Заиграла веселая музыка, и все выступавшие вышли на сцену для исполнения финальной песни.
Я внимательно вглядывался в лица всех артистов, но, так и не увидев ее, произнес вслух: «Ну где же ты, Ева?»
– Ева? Кто эта Ева? – послышался звучный мужской голос справа от меня.
В этот момент в зале зажегся тусклый свет, чтобы зрители начали покидать свои места. Повернувшись, я увидел зеленоглазого брюнета лет тридцати, который с удивлением ждал ответа на свой вопрос. Меня немного одернуло.
– Вы это мне сказали сейчас? – отвечал я, находясь в полном изумлении.
– Что сказал? По-моему, это ты сейчас то и дело говоришь, а я просто спросил, кто такая Ева.
– Да, но как вы можете меня слышать и видеть, если я мертв? Я неживой, понимаете? И вы первый, кто со мной говорит с момента моей смерти, то есть со вчерашнего дня.
Почти все зрители уже покинули зал, занавес закрылся, и незнакомец ответил:
– Новичок. Ну я так и подумал. Все поначалу удивляемся. Ты ведь не думал, что, кроме тебя, никто не живет после смерти?
– Честно говоря, я уже начал об этом задумываться.
– Прекрасный концерт, не правда ли? Меня зовут Моцарт. Буду рад ввести тебя в курс дела.
– Ты что, тот самый Моцарт, который музыкант? – вновь с удивлением произнес я.
– Конечно, нет, тот Моцарт уже давно в другом мире. У меня просто прозвище такое. Я при жизни на пианино хорошо играл, – смеясь ответил он.
– В каком это мире? Есть еще какие-то миры?
– Друг мой, ты задаешь очень много вопросов, но давай начнем с того, что я узнаю твое имя.
Конец ознакомительного фрагмента.