дальше от Калиана в этот момент я готова была даже ползти. Но вместо этого вспомнила, что я ведьма, и призвала свою метлу. В окно столовой, разбивая стекло на осколки, она ворвалась и запрыгнула древком ко мне прямо в руку, когда псевдоБарсвилю оставалось дойти до меня лишь несколько шагов.
Опоил! Калиан Ворти посмел меня опоить! Все, что он говорил, было ложью, лишь бы запудрить мне голову, лишь бы выждать время, когда зелье начнет действовать.
А оно действовало! Так действовало, что я едва соображала, кто я, борясь с безудержным желанием кинуться в объятия господина Эйлера. Все мои мысли витали вокруг него, вокруг его губ, глаз, рук…
– Тиана, ты не можешь улететь от меня и прекрасно об этом знаешь, – проговорил Каль, с усмешкой остановившись, деловито сложив руки на груди.
– Не могу, – подтвердила я, цепляясь за метлу обеими руками. – Но могу взлететь так высоко, как только позволят силы. И спрыгнуть. Мой труп украсит твой сад, Калиан Ворти.
– Ты не сделаешь этого, – рассмеялся он, сделав еще один осторожный шаг. – Иначе я убью всех твоих родных.
– В этот момент мне будет уже все равно, – улыбнулась я сухими губами и оседлала метлу у самого пола.
И именно в этот момент двери в столовую с грохотом распахнулись, а к нам ворвался не кто иной, как Пелин, чей облик мгновенно также поплыл. Он же, тяжело дыша, и сообщил:
– Проклятый Эйлер штурмует главные ворота.
Глава 3: Неподдающиеся
Услышав, что настоящий Барсвиль штурмует главные ворота особняка, я гулко с облегчением выдохнула. Не знала, был ли он в ведьмовской академии. Не знала, спас ли моих родных. Но слезы облегчения покатились по щекам, потому что он пришел как нельзя вовремя.
Оставалось понять, как действовать лично мне. Спалить этот особняк дотла я желала больше всего на свете.
– Рано радуешься, ведьмочка, – выплюнул ближайший псевдоБарсвиль зло. – Я его уничтожу. Поймай ее!
Больше я не думала ни секунды. Мысленно отдав приказ метле, я стрелой пролетела через разбитое окно, оцарапав кожу торчащими осколками. Но боль была не важна, кровь была не важна. Все, что было важно для меня сейчас, – это ведьмак, который штурмовал ворота проклятого забора, защищающего особняк.
Выше, выше, еще выше! Крепко вцепившись в древко метлы, я поднималась так высоко, как только могла. Метла слушалась неукоснительно, повинуясь малейшей мысли, даже намеку на изменение курса.
А Пелин не отставал. Парализующие серебристые сферы проносились мимо меня, словно молнии, взрываясь, осыпаясь мелкими серебряными частицами. На фоне темного, затянутого тучами неба они смотрелись восхитительно, но только ведьмы и ведьмаки знали, насколько эта красота убийственна.
Попади один такой в меня, и я превращусь в живой камень, не способный двигаться.
– Сдавайся, ведьма! Все равно не посмеешь сбежать! – донеслось мне в спину.
Я резко сменила направление, рухнув вниз, пронесшись мимо ведьмака, практически сшибая его с метлы. Но только практически. Перевернувшись, слетев с древка, он уцепился за него одной рукой, затем сумел взяться второй и в итоге подтянулся, усаживаясь обратно.
А погода начинала бушевать с новой силой. По снежной глади стелился белесый туман, занимая с каждой секундой все большие и большие территории. Небо казалось непроглядным. Порывистый ветер расшатывал кроны, пронизывал до самых костей и бросал снег в лицо. Снежинки, будто иглы, впивались в щеки, и это отрезвляло, заставляло думать, не поддаваться влиянию зелья.
Чернильная сфера пролетела в миллиметрах от моего лица, на расстоянии вдоха. Обернувшись, я сделала круг и остановилась на пути у Пелина. Это было уже слишком! Черный цвет производимых материальных чар означал не что иное, как смерть.
Зависнув в воздухе, Найкл тоже замер напротив меня. Между нами было шагов десять – пятнадцать. Я отлично видела его самодовольную улыбку. Я отлично видела его руки, что мастерили новый наговор.
Удар, удар, еще удар! Я не жалела больше, не полагалась на совесть, не видела черту между добром и злом. Отстаивала свою жизнь, свое право на свободу, а потому била чистой силой. Она была похожа на бесформенный сгусток энергии, не имеющий единого цвета.
Он уворачивался. Раз, другой. Пытаясь предугадать его следующий бросок, определить сторону, в которую он уйдет, я швыряла магию, но слишком поздно поняла, что таким образом он просто хочет ослабить меня.
По его довольной улыбке поняла и мгновенно перестала играть по его правилам.
– Что? Выдохлась, ведьмочка? – прокричал он победно.
А затем мы оба услышали треск. Он усиливался с каждой секундой, вызывал выражение непонимания на лице ведьмака и, вероятно, чувство приближающейся опасности. Пелин даже по сторонам от себя посмотрел, стараясь отыскать угрозу, но все, что он увидел прежде, чем рухнул на землю вместе с метлой, припечатанный осколками безжалостных молний, – это моя улыбка.
Победная улыбка.
Не тратя больше времени, я развернулась и полетела к главным воротам. Поднявшись вверх, чтобы пролететь над крышей особняка, увидела Барсвиля. Он стоял за воротами совершенно один и раз за разом бил магией по защитному куполу, что трещал, но никак не желал опадать.
От каждого удара стена из чар подсвечивалась зеленым, и я наконец могла увидеть протяженность защиты. Она шла по всему периметру забора. Но защищала ли от перехода изнутри?
Набрав скорость, я максимально прижалась к метле так, чтобы вершина древка находилась впереди. Закрыла глаза, зажмурилась, буквально слилась с метлой.
Удар!
От защитного купола мы с метлой отлетели так, будто нас отпружинило, отшвырнуло. Потеряв равновесие, утратив скорость и направление, я рухнула вниз на серую подъездную дорогу перед воротами, присыпанную тонким слоем снега. Острая боль пришлась на правое плечо. От удара я на миг лишилась зрения, нырнула в кромешную темноту, но сделала все, чтобы не отключиться, не потерять сознание.
Привкус металла во рту. Пульс стучал в ушах вместе с шумным тяжелым дыханием, перекрывая все звуки, кроме одного – звука взрыва.
Меня отшвырнуло еще раз. Вместе с ударной волной явился и грохот, что опустился на землю тишиной, будто я потеряла еще и слух.
Кое-как