Читать интересную книгу Близнецы-соперники - Роберт Ладлэм

Об образцовом порядке на железнодорожном транспорте, царившем при дуче, ходило множество анекдотов, но смех смехом, а уважение уважением. Итальянский железнодорожный транспорт считался лучшим в Европе. Успехи достигались с помощью испытанных временем методов фашистского государства: тайных проверок, осуществлявшихся неведомыми контролерами. Жалованье — или его отсутствие — у служащих зависело от оценки esaminatori — контролеров. Повышение-понижение по службе или увольнение часто были результатом нескольких секунд наблюдения. Потому неудивительно, что стоило esaminatori раскрыть свое инкогнито, и он мог рассчитывать на помощь работников железной дороги.

Товарный поезд из Салоник теперь был итальянским составом с тайным предписанием Рима, служившим для него прикрытием. Все его передвижения осуществлялись в соответствии с указаниями, содержащимися в бумагах, передаваемых диспетчерам. А указания эти были столь чудного свойства, что могли быть только плодом непостижимых замыслов самого дуче.

Началась гонка по спирали. Мимо пролетали города и деревни: Сан-Джорджо, Латизана, Мотта-ди-Левенца — их поезд следовал по пятам за итальянскими товарными и пассажирскими составами. Тревизо, Монте-беллуна и Вальдано, потом на запад к Мальчезине, что на берегу Лаго-ди-Гарда, потом по водной глади озера на неторопливом грузовом пароме и-на север, к Брено и Пассоделла-Презолана.

И везде они встречали лишь объединявший людей страх. Везде.

У Комо кружный путь кончился, начался бросок. Сначала устремились на север, потом резко повернули на юг, к Лугане, проследовали вдоль швейцарской границы к Санта-Мария-Маджоре, углубились в Швейцарию у Зас-Фе, где товарняк из Салоник вновь стал тем, чем был на самом деле. С одним маленьким изменением.

Его внесло двадцать второе предписание из кожаного кошелька Петрида. Фонтини-Кристи в очередной раз обеспечил простейшее объяснение: швейцарская Комиссия международной помощи, расквартированная в Женеве, разрешала Восточной церкви пересекать границу страны, чтобы доставлять провиант своим монахам в окрестностях Валь-де-Грессоне. Было понятно, что вскоре для подобных провиантских составов границы закроются. Война разгоралась, и скоро поездов ни с Балкан, ни из Греции уже не будет...

Из Зас-Фе товарный поезд устремился на юг и вскоре остановился на сортировочной станции в Церматте. Была ночь. Предстояло дождаться, пока закончатся все погрузочно-разгрузочные работы, тогда к ним подойдет человек и подтвердит, что перевели очередную стрелку. И тогда они перейдут на южную ветку и устремятся в глубь итальянских Альп, к Шамполюку.

Без десяти девять вдали показался железнодорожник: он быстрым шагом направлялся к ним от церматтских складов. Последние несколько ярдов он пробежал и еще издалека крикнул:

— Поторопитесь! Путь на Шамполюк свободен. Нельзя терять ни секунды. Стрелка подключена к центральной линии связи, и перевод могут засечь. Быстро уезжайте!

И в который уже раз Аннаксас принялся высвобождать могучую энергию давления, рожденного ревущим в топке огнем, и снова поезд рванулся во тьму.

Высоко в горах, около одного из альпийских перевалов, им должны подать сигнал. Никто не знал, где точно.

Знал только Савароне Фонтини-Кристи.

Легкий снег тонким покрывалом ложился на алебастровую поверхность земли, залитую лунным светом. Они проскочили горные туннели и, огибая подошву горы, помчались на запад, оставив угрожающе крутые обрывы справа. Стало холодно. Петрид этого не ожидал; о погоде он как-то не подумал. Снег и лед, рельсы на этом участке пути обледенели.

Каждая миля, которую они покрывали, казалась десятью, каждая минута — часом. Молодой священник смотрел вперед, через стекло видел падающий снег в луче паровозной фары. Он высунулся наружу, но разглядел только темные силуэты деревьев в кромешной тьме.

Где они? Где итальянский аристократ Фонтини-Кристи? Может быть, он передумал? О Боже милостивый, этого не может быть! Об этом даже думать нельзя. Содержимое ларца способно погрузить мир в хаос. "Итальянцу это хорошо известно, и патриархия полностью ему доверяет.

У Петрида застучало в висках. Он сел на ступеньки тендера. Надо взять себя в руки. Он взглянул на светящийся циферблат наручных часов. Боже всемогущий! Они проехали! Через полчаса горы вообще кончатся!

— Вон сигнал! — крикнул Аннаксас.

Петрид вскочил на ноги и высунулся из кабины. Сердце его бешено стучало, руки тряслись, он ухватился за поручни лестницы. Впереди, в четверти мили, медленно поднимался и опускался фонарь. Сквозь падающий снег его слабый свет едва пробивался.

Аннаксас стал тормозить. Паровая машина, урча, злобно запыхтела, точно исполинский огнедышащий зверь. Неподалеку, на заснеженном, залитом лунным сиянием поле, при свете фар локомотива, Петрид увидел человека. Он стоял на неширокой вырубке у железнодорожного полотна рядом со странной формы автомобилем. Человек был тепло одет — в пальто с меховым воротником и в меховой шапке. Автомобиль оказался грузовичком, но не совсем обычным. Его задние колеса были куда больше передних — как у трактора. А перед и вовсе странный — то ли грузовик, то ли трактор, подумал священник. Что-то он напоминал.

Что же?

Потом он понял и не смог сдержать улыбки. За последние трое суток он видел сотни подобных приспособлений. Перед капотом этого диковинного транспортного средства была укреплена платформа для приема груза.

Этот Фонтини-Кристи, оказывается, такой же предусмотрительный, как и братья из Ксенопского ордена. Впрочем, не о том ли свидетельствовал кожаный кошелек, привязанный к его груди?

— Вы из Ксенопа? — спросил Фонтини-Кристи: у него был низкий голос аристократа, привыкшего повелевать. Под его объемной альпийской одеждой угадывалась рослая сухощавая фигура. Огромные пронзительные глаза горели на резко очерченном лице с орлиным носом. И он оказался куда старше, чем Петрид себе его представлял.

— Да, синьор, — ответил Петрид, спрыгивая на снег.

— Вы так молоды! Святые отцы возложили на вас величайшую ответственность.

— Я говорю по-итальянски. И знаю, что делаю правое дело.

Фонтини-Кристи пристально взглянул на него:

— И не сомневаюсь. Что вам еще остается?

— Вы не верите в это? Фонтини-Кристи ответил смиренно:

— Я верю в одно, мой юный святой отец. Есть единственная война, в которой следует сражаться. Тех, кто борется с фашистами, ничто не должно разделять. Вот во что я верю! — Фонтини-Кристи бросил быстрый взгляд на поезд. — Ну, пошли. Нельзя терять время. Мы должны вернуться до рассвета. В тракторе для вас есть одежда. Наденьте. А я проинструктирую машиниста.

— Он не говорит по-итальянски.

— Я говорю по-гречески. Поторопитесь. Трактор подъехал вплотную к третьему вагону. Священный ковчег охватили невидимо управляемые цепи, и, застонав под тяжестью содержимого, железное вместилище в деревянной обшивке повисло над платформой. Спереди его страховали цепи, туго натянутые стропы, связанные над верхней крышкой.

Савароне Фонтини-Кристи проверил прочность пут и остался доволен. Потом отступил назад и фонариком осветил стенку ящика, на котором темнел символ монашеского братства.

— Итак, после пятнадцати веков заточения клад извлечен из-под земли на свет Божий. Чтобы вновь отправиться под землю, — тихо сказал Фонтини-Кристи. — Земля, огонь, море. Мне бы следовало выбрать две последние стихии, мой юный святой отец. Огонь или море.

— Но не такова воля Господа.

— Я рад, что вы сообщаетесь напрямую. Вы, священники, не перестаете поражать меня своей исключительной способностью познавать смысл абсолютного. — Фонтини-Кристи обратился к Аннаксасу по-гречески: — Подайте немного вперед, чтобы я смог очистить рельсы. На том конце леса есть тупичок. Мы вернемся до рассвета.

Аннаксас кивнул. В присутствии такого важного человека, как Фонтини-Кристи, ему было немного не по себе.

— Да, ваша светлость.

— Вовсе я не светлость. А вы отличный машинист.

— Спасибо. — Смущенный Аннаксас пошел к паровозу.

— Это ваш брат? — мягко спросил Фонтини-Кристи.

—Да.

— Он не знает?

Молодой священник покачал головой.

— Тогда вам не обойтись без вашего Бога. — Итальянец быстро повернулся и занял место за рулем. — Садитесь, святой отец. Нам предстоит большая работа. Эта машина специально сконструирована для преодоления снежных завалов. Она доставит ваш груз в такое место, куда его не смог бы перенести ни один человек.

Петрид забрался в кабину. Фонтини-Кристи запустил мощный двигатель и уверенно взялся за рукоятку. Платформа опустилась чуть ниже, — так, чтобы не загораживать переднее стекло. Машина рванулась вперед, перевалила через железнодорожное полотно и углубилась в альпийский лес.

Ксенопский священник откинулся на спинку сиденья и, закрыв глаза, погрузился в молитву. Фонтини-Кристи вел могучий вездеход сквозь лес к горным высям, в окрестностях Шамполюка.