- Трудно будет. Чудь взбунтуется. Не все вернутся. Но князь будет доволен.
- Может, что заранее сделать можно, чтоб с меньшими потерями остаться?
- Можно...
Долго ждать пришлось. Потом Милорад поднял голову, в глаза взглянул и сказал то, что я и сам знал:
- Не бери его!
Помолчали, подумали. Оба знали, что это невозможно...
Остальные вскорости подтянулись. Третьяк с Волком издалека слышны были. Третьяк снова над товарищем потешался, мол, Волка Барсуком назвать нужно было - будить пришлось, спит долго! Волк - увалень, неглуп, но на язык туговат. Мычит в ответ что-то. А Третьяку - потеха!
Ждан и Неждан - братья, погодки, шли хмурые, насупленные. С этими все понятно - медовуху вчера пили. Знают, что в пути не дозволю, а вернемся нескоро - тоже обычное дело. Теперь до вечера мучиться будут.
Мстислав, как всегда верхом, этот пешком не ходит. Живет неподалеку, а все равно на своем Воронке прискакал. Возле дома с женой простился - видно отсюда было, как миловались у дверей в хату.
По давнему негласному уговору, никто из жен не приходил за околицу провожать. Прощались возле плетня. Да и женатые не все были - братья молоды еще, Милорад - вдовец, ну и я.
Ну, и где обуза окаянная? Где княжич, чтоб его...? Ясно же сказал, что на рассвете отправляемся!
Все поглядывали в сторону княжеских хором. Там движение плохо видно было - забор и ворота тесовые перекрывали. Но вот ворота открылись, и нашему взгляду предстала процессия - сам Бажен верхом на коне, князь с княжной, дядька княжича, еще кто-то, возле ворот платочками машут.
У дружинников моих дар речи пропал, а Третьяк от увиденного на землю сел:
- Ядрен корень! Что за свадьба?
Раздались смешки. Кто-то тихо сказал:
- Пусть до Изборска провожают, так и мы не нужны будем!
Ну, хоть оделся княжич, как полагается - рубаха, да штаны простые. Меч, вот только попроще бы надо. По мечу сразу видно, что с чужого-то плеча он. Пришлось вернуться в избу, взять свой старый. Мать у порога мнется, знает, что выходить нельзя. Перекрестила. Обнял ее, поцеловал в щеки, оторвал от себя и ходу из избы.
Тут и Бажен со свитой на место прибыли. Подошел к князю, тихо, чтоб другие не слышали, сказал:
- Князь, оружие-то свое у мальца забери! Не ровен час, цену-то хорошему мечу и чудь знает! Не заслужил он еще.
Бажен не доволен словами этими был - в глазах искры! Пусть только попробует возразить - отец, наверное, наказ давал, во всем меня слушаться! Но погасил свои молнии, снял меч, отцу протянул, взял из моих рук предложенное оружие.
Оглядел парня еще раз. Если с гордыней своей совладает - хороший воин будет... и князь.
***
Шестьсот пятьдесят верст в пути. Пятнадцать дней верхом. Это настоящее испытание для мальчишки. Первые двенадцать дней княжич здорово держался - не жаловался, не отставал. Нынешний день начался, как обычно, - Милорад вперед версты на две ускакал. Ярополк - замыкающий. Воевода, как и положено впереди отряда.
Не отпускает предчувствие. Впереди - трудный участок пути. До этого все больше деревни - люди, обжитые места. Сейчас в самую глушь леса въезжаем. Впереди, там, где лесная тропа исчезает изгибом своим за деревьями, показался всадник. Одного взгляда достаточно, чтобы узнать моего разведчика. Милорад обычно до вечера не возвращается, но сегодня... - тоже опасность чует. Сделал знак отряду, воины подобрались, многие руки на ручки мечей положили.
Милорад бородой своей в сторону закатную дернул и тихо сказал:
- Не нападут, наблюдают.
Далеко своих дозорных чудский князь Ярослав засылает. Знает, что мы едем, готовым хочет быть. Приём будет ... жарким. Неужто войско собрал, дань платить откажется? Нет, труслив он, не станет рисковать.
Чужой глаз до вечера чувствовался. Хороши, разведчики чудские, даже я ни разу ни одного из них не сумел засечь. Но кожей, загривком своим знал, чуял...
К ночи понял, что из лесу выйти не успеем, придется здесь заночевать. Кликнул Милорада и Ярополка.
- Милорад, лесу конец скоро ли?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
- Завтра весь день ехать будем, точно говорю.
- Здесь ночевать придется.
Ярополк покачал головой.
- Место гиблое - болото рядом.
Милорад не согласился.
- Так если и ночь идти будем, не успеем, не выйдем. Тут в полверсты поляна - там и заночуем.
Оба посмотрели на меня. Они предлагают, но решение все равно за мной.
- Веди, Милорад.
Поляна, и в правду, хороша была. Ровная, ни холмов, ни оврагов. Травой-муравой вся заросла. По пути Мстислав двух зайцев добыл - обед знатный сварит. Сразу каждый за дело принялся: кто костер готовит, кто воду от лесного ручья носит, кто коней привязывает, чистит, поит их. Я обошел все окрест, осмотрел, обдумал. Что странно, исчезли наши надсмотрщики, пропали, как их и не было. Как вышел вновь на полянку, вижу картину - все работают, один княжич на травке развалился, травинку во рту закусил. Устали они, отдыхать надумали!
Сел на землю рядом.
- Что, Бажен, умаялся?
- Да, не то, чтобы.
- А чего же лежишь тут, комаров кормишь?
- Да все дела уж переделаны. Мне и заняться-то нечем.
- Так ты сам себе дела найти не можешь? Так вот сегодня ты кашеварить будешь. Смотри только, не отрави нас.
- Но, воевода, не научен я...
- Ну, так и быть, совета у Мстислава спроси. Но только совета, не помощи!
Он хотел было еще что-то сказать, но сдержался. Встал, понурив голову, отправился к костру, где охотник одного зверя ошкуривал. Мстислав посмотрел на меня, я кивнул, мол, давай задание парню. Растянули шкурку на ветке, потом за другого зайца уже Бажен принялся. Не мудрена наука, да без сноровки непросто дается! Мстислав - терпеливый, смотрит молча, только головой удрученно качает. Никто княжича подобному не учил - всегда на готовом.
К костру потянулись остальные - вечер, ужинать пора. Стали смешки раздаваться, Третьяк, как обычно, никому спуску не давал, со Жданов начал:
- Что братцы, приуныли? Устали небось? Сейчас бы вам по девке, так вся усталость пропала бы? Иль вам одной на двоих хватает?
Раздался дружный смех. Братья смеялись громче всех. Но Третьяку этого мало:
- Ну, ребята, что мне сорока на хвосте принесла! У князя-то Ярослава изборского девка - невеста на выданье. Шестнадцать годков миновало. Красоты неписанной! Вот нашему-то Бажену пара будет!
Не все засмеялись. До некоторых сразу дошло, что зря Третьяк об этом упомянул - на княжеской дочке простые воины не женятся. А Бажен у нас, кто? То-то же. Что ж, пора вмешаться, разъяснить некоторым, у кого язык вперед разума работает. Ярополк, правда, не дожидаясь меня, на балагура шикнул.
Сел у костра. Третьяк понял, в чем прокололся. Глаза опустил. Ждет.
- Не буду говорить, что думать нужно, прежде, чем слова бросать - вы и сами то знаете. Давай, Бажен, накладывай, попробуем, что у тебя за обед получился?
Парень стал каждому в миску деревянную по куску мяса накладывать, да в круг передавать. А к мясу - по репке вареной. И когда только успел! Мало хлеба осталось. Что из дома взяли, все почти съели. Материн кусок достал, разломил на, пусть маленькие, но равные части, протянул каждому. Вон сколько мы в пути, а хлеб-то материн, не черствый еще! Поели в тишине. Я распределил дежурство и спать лег.
Дежурили обычно по двое - один поопытнее, второй помоложе. Бажена первым с Ярополком поставил: в начале ночи всегда легче дежурить, чем на зорьке утренней - того и гляди, дремота накроет!
Когда мое время заступать на дежурство пришло, Волк в плечо толкнул легонько:
- Воевода, пора!
А сам, только коснувшись головой седла, что как подушку использовал, захрапел, пугая ночных птиц своим медвежьим басом. Где-то один из братьев Жданов по другую сторону поляны должен быть. На кромке неба уже светлело. Вот-вот заря, солнце подниматься начнет! А там - в путь-дорогу! Немного осталось!
Вдруг где-то за деревьями огоньки показались - что за чудо! Только шаг навстречу им сделал, понял, почувствовал, дальше нельзя! Болото рядом! Веток в костер затухающий подкинул и услышал из-за дерева Жданов голос: