— Почуял, — пробормотал сзади Дан.
Рыча и подвывая, существо кинулось на дверь и зацарапало камень. Арика отшатнулась, расширенными от ужаса глазами уставилась на Дана.
— Но это же человек!
— Это еще как сказать. Родители потеряли его в поле двенадцать лет назад. Тогда ему было полтора года. Вероятно, прибился к волчьей стае. Месяц назад крестьяне устроили облаву и наткнулись на него. Чтобы поймать мальчишку, пришлось убить восьмерых волков, да и сам он дрался как волк.
— И что вы хотите от меня?
Дан не успел ответить. Со стороны лестницы послышался голос:
— Дан, вы тут?
— Да.
Во тьме коридорчика вырисовалась фигура. Когда человек прошел под лучом света, падавшего из окошка, Арика узнала начальника монастырской стражи.
Поздоровавшись, начальник стражи бросил быстрый взгляд в сторону Арики. Она кивнула, собираясь уходить:
— До свиданья. Встретимся, когда вы освободитесь.
— Нет. Останься. Понаблюдай и подумай — нельзя ли его очеловечить.
Шаги мужчин затихли в каменном плетении лестниц. Арика закрыла окошко и привычно опустилась на пол, скрестив ноги. «Что ж, подумаем кого и как надо очеловечивать».
Сосредоточившись, она за неполную минуту «отключилась», ушла в себя. Скоро рычание и царапанье за дверью смолкли. Тишина не нарушалась даже дыханием. Мозг девушки стал прокручивать варианты.
Спустя несколько часов Арика встала, мысленно встряхнулась, вновь обретая способность видеть и ощущать. Критически осмотрела дверь с железными засовами и массивным висячим замком. Фыркнув, одним движением сорвала замок с резьбы. Высвободила покореженную дужку из петли засова, приоткрыла тяжелую дверь и протиснулась внутрь, доставая свободной рукой нож. Глаза Арики встретились с глазами человека-волка.
— Вы еще не спите? Добрый вечер.
— Добрый вечер, — Дан подвинулся, давая место Арике. — Что-нибудь можно сделать?
— С волком? Не думаю, — Арика небрежно села, стараясь, однако, не дотрагиваться до Дана. Она и на расстоянии с трудом скрывала глубокие раны на боку и руках, прикосновение выдало бы ее с головой. «Надо уходить. Так меня надолго не хватит», — подумала она, подавляя всплеск боли от неловкого движения. И почувствовала, что, нейтрализуя боль, прихватила чужую волну, только не физическую, а эмоциональную.
— Извините, Дан. У вас неприятности?
Перехватив удивленный взгляд Магистра, Арика прикусила язык.
— Извините, пожалуйста, — быстро сказала она, — мне пора.
— Стоп. Где это ты поранилась?
Арика растерялась окончательно. Видимо, она на миг опустила заслон.
— Не закрывайся, нечего, — Дан привычно сложил пальцы в магический знак, по углам комнаты загорелись светильники. — Ну-ка, показывай. Похоже, мальчик-волк действительно безнадежен. Зачем ты вызвала его на это?
Арика молчала. Дан, пройдясь по комнате, повернулся к ней:
— Ты его отпустила. И решила уйти сама, ведь это слишком серьезное нарушение, чтобы ты позволила себе оставаться тут. Хотя тебя, безусловно, оставили бы. Но гордость… Да и тот наш разговор… Все не вовремя, все поперек. Пришла попрощаться?
Арика кивнула.
— И все-таки, почему ты это сделала?
— Почему?! Вы хотели его очеловечить. Да это просто глупость и мучительство! Как вы не понимаете? Все ваше искусство основано на умении понять других, но как только вы сталкиваетесь с так называемыми «извращениями», вас словно переклинивает!
— По-твоему, человек-волк — это прекрасно, так и должно быть?
— Да нет же! Это неправильно! Но это факт, который уже не изменишь. Зачем превращать жизнь мальчишки в ад? В конце концов, он же не виноват в своем уродстве! Человеком он все равно никогда не будет!
Магистр вынужден был согласиться, что, похоже, девочка действительно не приживется в Сообществе — с такими взглядами. Этический кодекс, бес его побери. На младших курсах о нем не упоминали, но Арике это не помешало вычленить суть местных правил. Отметив паузу перед «уродством» он уточнил:
— А ты его уродом не считаешь?
— Нет. Как волк он абсолютно нормален.
Дан привел единственный, с его точки зрения, весомый аргумент:
— Он не волк.
— Дан, вот вы говорили, что я контактирую со зверьми лучше ваших Магистров. Но это только потому, что я становлюсь на их уровень.
— Опускаешься?
— Становлюсь, Дан. Кто сказал, что звери ниже нас? Понятно, человеку очень хочется это доказать. Но что, если звери просто другие? Настолько другие, что мы их понять не можем?
— Любопытно, — тон Дана был мягко-насмешливый, но Арику это не смутило:
— Я просто доказала человеку-волку, что я сильней.
— С помощью драки.
— А иного он не понял бы. И объяснила, что люди и их животные под моей защитой. Теперь ни он, ни его стая, — а я уверена, он снова станет вожаком, — не тронут крестьян и их скот. Если, конечно, те не начнут первые. Так что предупредите их, пожалуйста.
Похоже, переубедить Арику не удастся. Дан решился все же на последнюю попытку. Заметил с улыбкой:
— Боюсь, крестьяне не поймут твоего поступка. А ты подумала об авторитете Сообщества? Ведь ответственность нам придется взять на себя. Не сваливать же на ученицу.
— Действительно. Что за Сообщество, если с учениками справиться не может, — в тон заметила Арика.
— С вами справишься. Но насчет «других» зверей ты все же не права.
— Возможно, — девушка как-то сразу сникла. Похоже, ее запал угас. Тихо спросила:
— Я пойду?
В этот раз она была настроена необычайно мирно. Наверное, слишком вымоталась с волком. Обычно воспитательные беседы заканчивались почти ссорами, причем Арика явно терпела Дана лишь как формального правопреемника матери. Но, похоже, даже этот аргумент терял силу — и слишком быстро. Такими темпами, уже спустя пару месяцев Арика перестанет считаться с мнением Дана вообще.
— Счет матери помнишь?
— Да.
— Счастливо.
Перед дверью Арика обернулась и вместе со взглядом послала удар, вложив в него всю энергию. Удалось. Поток из пробоины высветил лицо мужчины лет тридцати, затемненное тенью. Вглядевшись в тень, Арика отшатнулась от черно-ядовитого удара имени. Жорот.
В долю секунды Дан затянул пробоину. В его зрачках горел гнев, но Арика дерзко бросила:
— Не только вам копаться в чужих мыслях, Магистр.
— Я тебе запрещаю!
На этот раз в смехе Арики звучало искреннее издевательство победившей:
— Вы сорвались, Магистр.
«И не мудрено, — подумала она, прикрывая за собой дверь, — единственный сын в застенках колдуна. А Совет запретил помогать узникам Жорота. Мол, это ни к чему не ведет, кроме новых жертв. Что ж, посмотрим. Я буду не я, если туда не сунусь! Но откуда, почему у меня такая реакция на гнев Дана? Откуда такое злорадство?»
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});