Читать интересную книгу Испытание Тарана - Игорь Гергенредер

Горец признавался, как он, неспособный что-либо сообразить, смотрел на лицо, которое прижималось к стеклу, отчего кончик носа и губы расплющились и выражение было зловеще-шутовским. Глаза, божился хозяин, совершенно круглые, светились, словно кошачьи, и из них рвалась дьявольская злоба.

В комнату вошли сыновья, вбежала овчарка, и хозяин открыл окно, отворявшееся внутрь. Он узнал чужака, что давеча спрашивал о спасшемся. Прежде чем горец задал строгий вопрос, чего он тут ищет, мужчина уже был внутри. Позади хозяина стукнула дверь - это бросился вон старик. С необычайной силой пришелец отшвырнул богатыря-горца с пути, как мальчишку, кидаясь за беглецом, однако пес и два дюжих парня помешали. Вскочивший с пола отец тоже навалился на обидчика. В безобразной свалке чужак застрелил из пистолета собаку, а троим мужчинам нанес такие удары кулаками, ногами, головой и рукояткой "беретты", что они присмирели.

Прибежала жена старшего сына с ружьем, но незнакомец рявкнул, чтобы она бросила его - или он перестреляет всех в доме, не пощадив маленьких детей... Потом стало ясно, что он берег патроны: иначе, по крайней мере, мужчины вряд ли остались бы живы.

Он обыскал дом и убедился: тот, кто ему нужен, ушел в ночь; преступник пустился на розыски...

Минуло несколько часов, и спасателям удалось снять с горного уступа уцелевших после аварии. Все газеты страны принялись сообщать под кричащими заголовками о том, что завораживало и черствого чиновника, и чистильщика обуви, и даже, казалось бы, отгородившихся от мира монахинь. На дирижабле из деловой заграничной поездки возвращались доктор Шимон и его приемный сын с вызывающе-громким именем Таран. Этот тип пытался убить того, кто стал ему отцом, и теперь преследует жертву в зимних горах, дабы, наконец, исполнить намерение.

Изо дня в день, с рассветом, в воздух поднимались самолеты и облетали край несчетных, одетых в белое шпилей, гигантских иссера-черных нагромождений морены, малонаселенных долин, грузно стесненных крутыми склонами, частых, застланных туманом впадин. Разыскиваемых заметили в первое же утро: крошечная фигурка пересекла заснеженное плато, по ее следам двигалась вторая...

Преследуемый уходил вглубь горного массива Зиемоль, и летчики представляли, что должен чувствовать несчастный среди первобытного хаоса скал, зловеще-унылого, скованного холодом. Пилоты при каждой возможности максимально снижали аэропланы и, стараясь пролетать прямо над беглецом, сбрасывали пакеты с сухарями, с соевым шоколадом. Фигурку, по-видимому, не всегда определяли правильно, и некоторые посылки попадали к преследователю. Впрочем, до большей части пакетов не удавалось добраться ни тому, ни другому.

Беглец достиг мощной высокой гряды с узкой расселиной, которая переходит в извилистое нескончаемое ущелье Шахедиклотс. Человек два дня шел этим страшным коридором, а по пятам гнался смертельный враг; когда ущелье расширялось, пилоты видели то одного, то второго.

Из теснины выводит тропа, что тянется между обледенелыми гранитными валами и обвивает утес, за которым причудливо-сказочно выгибаются к небу голые, изъеденные ветрами хребты.

У преследуемого нашлись воля и решимость постоять за себя: он притаился на утесе, и, когда враг, спеша вверх по тропке, ступил на роковой отрезок, в него полетели камни. Не третий, так четвертый или пятый неминуемо накрыл бы цель, но в небе оказался аэроплан, чей пилот не смог смириться с бессудным убийством. Он стал отчаянно пикировать на бросавшего камни, и тот, дабы избежать прикосновения шасси или винта, принужден был распластаться на снегу.

Преследователь счастливо миновал убийственное пространство, жертва продолжила свой путь, но расстояние между двумя укорачивалось на глазах. Тогда летчик, описывая круги, вновь снизил самолет и, пролетая над преследователем, сделал несколько предупредительных выстрелов из тяжелого боевого револьвера. Злоумышленник не остался безразличным к щелканью пуль о лед, к их звучному чирканью о поверхность каменных глыб и залег в складке горного кряжа. Таким образом, беглец смог на время оторваться от погони.

На другой день погода выдалась нелетная. Те, кто руководил операцией, следя ранее по карте за продвижением двоих, пришли к выводу: преследуемый доктор Шимон стремится к своему уединенному санаторию. В течение дня, когда аэропланы не вылетали, он мог, пожалуй, подойти к нему на расстояние десяти километров, а то и ближе. Все это время спасатели поражались, какие невообразимые переходы проделывает пожилой человек.

Его, равно как и приемного сына, следовало встречать в окрестностях санатория, но снежные обвалы препятствовали проезду туда. Лавина, взметнув тучу распыленного снега, засыпала дорогу и чудовищно грохочущей массой скатилась в пропасть. Час за часом команда спасателей и полиция прокладывали себе путь, меж тем как надвинулась ненастная ночь и от мороза и ветра снег до того отвердел, что проход приходилось прорубать. Мглистое небо сделалось белесо-матовым, и было неясно: то ли оно таит где-то в глубине ровный светящийся слой, то ли это сугробы источают сияние в мутное пространство. О подобном загадочном явлении местные старожилы слышали от дедов...

Подходы к санаторию укрывали застывшие молочно-белые волны, схваченные гладкой толстой коркой наста. Внутри здания полиция нашла доктора Шимона: с разбитой головой, шумно дышащий, он сидел на полу зала, производя впечатление безумного, ибо, окровавленный, улыбался с каким-то хитрым злорадством. Потом в его теле обнаружили четыре огнестрельные раны.

Начав говорить и довольно внятно, он передал: его убийца - приемный сын Таран, успевший покинуть здание до прибытия полиции. Этот человек организатор и главный участник неслыханно-потрясающих преступных деяний последнего времени.

Умирающего сотрясала дрожь, на искажавшемся лице выступила испарина, которая смешивалась с кровью, но невероятная всепоглощающая гордыня давала ему силы: задыхаясь, он сказал, что изобрел способ выкачивать из людей их жизненный потенциал, их интеллект, таланты... Шимон, по его словам, концентрировал это неоценимое богатство в своем приемыше...

В неимоверном напряжении сопротивляясь конвульсиям, доктор несколько раз повторил с хвастливой, с ужасающей усмешкой безумца, которого охватывает агония: я вернусь!.. Затем он лег навзничь и внезапно затих. Над ним наклонились: его черты застыли в незыблемом покое, он был мертв...

Лишь только Эли произнесла эту фразу, Карлейн восторженно захлопал в ладоши.

- У тебя вышло лучше, чем оно было бы на экране, в исполнении самых популярных актеров!

Девушка попыталась скрыть, что польщена. Он принимает ее за мастерицу развлекать сказками, а ведь то, что в первые минуты сочли за бредовое бахвальство невменяемого, подтвердилось. Нижние комнаты санатория оказались полны немощными, слабоумными старцами - кто бы узнал в них выдающихся мыслителей, изобретателей, гениев искусства? Доктор заманивал жертвы, гарантируя избавление от бессонницы и других подобных проблем, на которые обычно жалуются интеллектуалы.

Поиски какой-либо техники, с помощью которой он осуществлял свой дьявольский метод, остались безрезультатными. Нужно ли добавлять, что не нашли ни убийцу, ни награбленное?..

Следствие приняло версию, что Шимон был одержим идеей создавать новых феноменов, подобных Тарану, но тот не пожелал терять свою исключительность.

- Браво! - воскликнул Карлейн. - Все концы увязаны, точка поставлена удачно! Но более всего я восхищен твоим воображением - какие ты домыслила подробности! Недвижный волк в ночи смотрит, как убийца крадется к одинокому дому... А злодейское лицо, что прижалось к стеклу? Слушай! - он вскочил и встал перед ней. - А почему ты не рискнешь освежить эту историю? Газета могла бы печатать продолжение из номера в номер...

Эли охладила его.

- Газета, - произнесла она назидательно и укорчиво, - взяла бы материал при одном необходимом условии: должна быть какая-то связь с сегодняшним днем. - И девушка высказала с досадой: - Хоть что-то случайное попалось бы...

- Не попадается? - искренне пожалел молодой человек. - Кстати, а почему твой дядя никого сюда не пускает?

- О-о, он - ярковыраженный, несносный сноб и собственник! То, что ему почему-либо дорого, должно принадлежать ему одному и только! Усадьба именно такая его слабость. Выкупил ее у земельного банка, ездит сюда раз в два-три месяца.

- У вас с ним родственные вкусы, - усмехнулся Карлейн, - а вообще, кто он, чем занимается?

- Мы с ним не кровные родственники, он муж моей тети. А занимается... Он глава фирмы "Бонаро" и еще какое-то слово или сокращение.

- "Бонаро и Ш"... - пробормотал инженер, глядя на подругу с недоумением и растерянностью. - Это самолетостроительная фирма, куда я принят.

* * *

Карлейн давно обдумывал проект беспилотного транспортного самолета, способного развивать необычайную скорость при гигантской грузоподъемности, и, поступив в "Бонаро и Ш", рассчитывал осуществить его. Однако фирма не заинтересовалась проектом. Инженера заняли массой мелочных дел, с какими мог бы справиться и конторщик. Сидя в огромном зале, где трудилось до ста человек, Карлейн чувствовал, как тупеет от невыносимо нудной работы.