Читать интересную книгу Нежить - Андрей Петракеев

С того дня как Терников сделал Александру предложение об операции прошёл месяц. Он проснулся утром и через несколько минут в палате появилась медсестра. Она склонилась над ним, спрашивая как он спал, как себя чувствует, хочет ли есть. Александр неотрывно смотрел ей в глаза и неожиданно моргнул три раза подряд. Сиделка осеклась на полуслове, а потом спросила:

— Что?

Александр «повторил». Он вновь моргнул три раза, теперь уже медленно, как бы с расстановкой.

— Позвать доктора Терникова? — спросила сиделка.

Александр утвердительно моргнул. А потом ещё три раза.

— Хорошо, сейчас я его вызову. — Медсестра покивала и вышла.

Всё, решился! Назад пути нет! Будь что будет, лежать как бревно и влачить существование в состоянии растения уже нет сил. Надо двигаться, а как двигаться, если тело не «слышит» тебя? Надо двигаться, ведь движение это жизнь!

Проект «Лазарь»

Приборы, приборы, приборы. Так можно описать операционную, в которой работал доктор Мережко. Книги, книги, терминалы, — так можно описать его кабинет. Все звали этого сухонького, седого старикашку доктором, хотя на самом деле это был один из выдающихся нейрохирургов и остеопластиков своего времени. Не просто доктор, не просто академик или профессор — гений. Он первым ввёл в современную медицину понятие о кибернизации человека. Эндоостов-броня разработанная им была как вторая кожа для человека. Многоточечный нейросенсорный контакт человека с кибербронёй был настолько уникален, что Мережко было разрешено проводить исследования, венцом которых было бы слияние человека и машины. Первые опыты были проведены на обезьянах и одна из подопытных до сих пор жила в клинике доктора Мережко. Были собаки, кошки, были мыши и кролики. Прежде чем получить карт-бланш на человека, было много подопытных. Мережко был уверен, что и с человеком операция пройдёт успешно, но закон предусматривал только добровольное согласие пациента. А таковых добровольцев разрешено было искать только среди безнадёжных больных и стопроцентно парализованных. И до сих соглашались немногие. Люди либо предпочитали остаться человеком-калекой, чем наполовину машиной, либо не подходили Мережко по состоянию психики. Мало кто из парализованных сохранял полное психическое равновесие.

Время шло, а пациента не было. Однако Мережко не сидел без дела и продвинулся в своих исследования ещё дальше, он провёл операцию на змее, и она оказалась успешной. Помимо своих исследований он лечил людей, берясь всегда за самые безнадёжные случаи, как доктор Айболит пришивал им новые руки и ноги.

И вот в один обычный, будний день в кабинет доктора Мережко, без стука вошёл, нет, ворвался словно вихрь, его ученик, Николай Терников.

— Я нашёл! Я нашёл! — с порога громогласно возвестил Терников и, не давая Мережко и секунды на раздумье, продолжил. — Я нашёл Вам пациента, учитель! Добровольца!

— Присядь Коля, — спокойно сказал Мережко, он боялся вспугнуть удачу, боялся, что ослышался. — Присядь и расскажи всё по порядку.

— Я нашёл Вам пациента, готового на пересадку тела, учитель. Молодого, здорового…. Э-э-э, ну, конечно же, не совсем здорового, он парализован, а так полностью в порядке, что касается мозга и психического состояния, — Терников с благоговением смотрел на своего учителя. — Что же Вы молчите, учитель?!

Мережко снял старомодные очки, которые носил скорее отдавая дань моде и для солидности, нежели по прямому назначению. Достал из наружного кармана пиджака платок и промокнул лоб. Потом встал и прошёл от стола к небольшому бару. Открыл дверцу и достал оттуда бутылку коньяка и два небольших фужера. Так же молча он поставил всё это на стол, открыл бутылку и налил в каждый фужер светло-коричневый коньяк. Поднял свой фужер и, взглянув на просвет, залпом выпил. Потом налил ещё и сел на своё место.

— Ты выпей, Коля, выпей, — Мережко качнул своим бокалом. — И рассказывай с самого начала. Со всеми подробностями. И прости старика, не ожидал я таких новостей. Ну, рассказывай.

Александр смотрел в потолок палаты. Неделю назад его перевезли в клинику доктора Мережко и всё это время помощники доктора брали у него пробы на анализ. В ход шло всё — кровь, моча, кал, кожа, жидкость спинного мозга…. Его часами держали в какой-то камере, всего облепленного датчиками, погружали в воду всё с теми же датчиками. А к вечеру приходил сам доктор и беседовал с ним. Говорил в основном Мережко, а Александр лишь изредка моргал один или два раза, в зависимости от вопроса. Доктор Мережко показал ему видео о его новом теле. Это было даже не тело, а всего лишь скелет из металла. Точная копия скелета человека, не считая небольших дополнений в виде стабилизаторов и ещё каких-то приборов величиной с четверть сигаретной пачки. Доктор рассказал, что после того как Александр получит новый скелет, на него наложат синтетические мышцы и сухожилия. Всё будет по настоящему. Мышцы будет питать кровь, которую будет качать сердце, но уже искусственное. Всё как в настоящем теле. Доктор не вдавался в подробности, обещал рассказать всё подробно позднее, а Александр не имел возможности спросить, да и не особо его волновали подробности. По его мнению, он уже был живым трупом, так не всё ли равно? Ему предстояло провести в палате ещё три недели.

За два дня до намеченного срока операции к Александру пришёл Терников. Он поздоровался и присел на край кровати.

— Не передумал? — спросил Терников, глядя в глаза Александру. Тот моргнул два раза.

— Хорошо, — Терников покивал, — осталось два дня, и я хотел бы сделать что-то для тебя. Что-то личное, понимаешь? Я вот, принёс тут перечень нескольких вопросов. Я буду тебе читать их и давать пояснения, а ты…. Ну, всё как обычно. Понимаешь? Вот и хорошо, тогда поехали.

Вопросы Терникова касались в основном имущества Александра. Он спрашивал, что делать с ним в случае летального исхода. Александр не удивлялся и в принципе ждал этого разговора. Мережко ещё при первой их встрече предупредил его о возможности такого исхода операции. Александр мог отказаться даже в последний день.

Всё своё имущество Александр решил оставить клинике доктора Мережко, как вклад в идею и дело гениального доктора. Был решён вопрос и о вкладе в банк спермы. Терников и Александр «общались» около двух часов, уходя, ученик Мережко, сказал, что перед операцией к Александру придёт адвокат и завизирует необходимые документы. Таков порядок.

Остальное время Александра никто не беспокоил. Сиделка приходила, делала свою работу, рассказывая какая на улице погода, последние новости, которые она посмотрела по теле. Потом она уходила, и Александр оставался один. Терников предлагал поставить в палате экран теле, но он отказался. Зачем ему знать, как там живут люди, настоящие и вымышленные, когда он не знает своего будущего, да и настоящее не из завидных.

И всё же внутри него теплилась надежда, что он ещё будет ходить, бегать, дышать, улыбаться. Надежда, что всё происходящее всего лишь сон, страшный сон, который вот-вот прервётся и он проснётся в своей квартире. Движение это жизнь, движение это жизнь, повторял он про себя, пусть у меня будет металлическое тело, пусть я буду не таким как все, но я буду двигаться, а значит жить.

И вот наступил день операции. С утра пришёл Терников с адвокатом и три раза настойчиво спросил, не передумал ли Александр. Адвокат зафиксировал всё это на видео и тут же опечатал кристалл памяти. Потом последовал «разговор» об имуществе. Адвокат вновь зафиксировал все «пожелания» клиента, записал на видео, на пластбумагу и всё это сложив в металлизированный конверт, опечатал. Поблагодарив за то, что клиент воспользовался услугами его компании, адвокат удалился, а вместо него в палату вошёл священник. Длиннобородый, в чёрной сутане с большим крестом на груди, он повёл рукой и Терников отошёл от кровати Александра.

— Веруешь ли ты, сын мой? — глубоким и басовитым голосом, словно где-то в груди перекатывались камни, спросил священник. Александр моргнул один раз. Конечно, он верил, его отец в воспитании особое место отводил вере.

— …Во имя Отца и Сына и Святаго Духа, Аминь! — священник, которого звали отцом Димитрием, отпустил грехи, прочитал несколько молитв о здравии и, побрызгав из переносной купельки водой на Александра, ушёл. Следом ушёл Терников. Через несколько минут Александру захотелось спать. «Наверное, устал я, раз спать хочется», — подумал он уже сквозь дрёму.

Александру снился какой-то странный сон. Он то проваливался в черноту, то временами видел над собой склонённые головы в глухих белых капюшонах и прозрачных дыхательных масках. Они что-то говорили, говорили, говорили…. Потом сон обрывался забвением и всё повторялось. Сколько длилось это тёмное забытье, Александр не взялся бы сказать, но что был какой-то отрезок времени, он знал точно. Может это и была операция? По сути, человек не должен воспринимать саму операцию. Момент самой операции, как правило, бывает, стёрт из памяти наркозом. Но…. Но Александр ощущал что-то и не мог объяснить самому себе что это. В редкие моменты полусознательного состояния он принимал за сон, и где-то внутри мелькала мысль, что сегодня будет операция, которая решит его проблему с телом.