Читать интересную книгу Правовая жизнь общества: проблемы теории и практики. Монография - Коллектив авторов

Следует отметить тот факт, что до конца 90-х годов XX столетия под правовой системой понимали в основном упорядоченную совокупность лишь позитивных юридических явлений. О негативных (но не противоправных) элементах стали писать относительно недавно и то во многом «под давлением» вводимой категории «правовая жизнь», которая как раз и содержит негативные (в том числе и противоправные) начала, как свою неизбежную составную часть.

Более того, специалисты, исследующие правовую систему, негативным ее моментам практически не уделяют должного внимание, считая, что достаточно говорить лишь о некоторых, «которые неотъемлемо характеризуют элемент правовой системы как необходимую, функциональную единицу системы и составляют ее непосредственное содержание. К негативным явлениям… можно отнести пробельность права, правовой нигилизм, множественность и противоречивость источников права и т. д.». Другие же «негативные правовые явления (правонарушения и т. п.) на роль необходимых, функциональных единиц правовой системы явно не подходят»[38].

Итак, понятие правовой системы включать все юридические явления не в состоянии, оно явно не справляется с этой задачей, и не способно без ущерба «для себя» содержать названный объем элементов. Отсюда «зависает в воздухе» и следующий тезис. «Довод, – отмечает Н. И. Матузов, – согласно которому правовая система якобы оставляет за своими рамками негативные процессы и поэтому нужна более широкая категория, которая отражала бы не только положительное, но и отрицательное начало, также несостоятелен, поскольку и правовая система воспринимается наукой, общественным мнением, гражданами, другими субъектами не иначе как со всеми ее недостатками и изъянами, плюсами и минусами, «положительными и отрицательными началами», а вовсе не в рафинированном виде»[39].

Поэтому и нужна более широкая категория, вбирающая в себя не только отдельные «избранные» недостатки и изъяны, а всю юридическую тотальность, поделенную на два противоположных сегмента: позитивную, правомерную («световую») и негативную, противоправную, в том числе и преступную («теневую»), выступающими в качестве своеобразных антиподов. Иначе полноценный анализ юридической жизни общества провести не удастся. Требуется «выход» именно на предельно крупные и одновременно отрицающие друг друга подразделения нашей юридической действительности, чтобы показать их масштабное взаимодействие, «взаимопереходы» и «переливы» друг в друга (например, легализацию и делегализацию, криминализацию и декриминализацию и т. д.).

Как известно, согласно диалектике, чтобы «анализ позволил выявить природу самого объекта, надо доводить его расчленение до обнаружения не только различных, но и противоположных компонентов… Дело в том, что противоположность есть крайняя степень различия, поэтому только различие, доведенное до противоположности, является законченным (завершенным). При этом особый интерес представляет выявление таких противоположностей, которые противоречат друг другу и потому исключают всякое (существующее наряду с ними) третье. Таким образом, только «расщепление» объекта на противоположности обеспечивает наибольшую полноту и глубину анализа»[40].

Другими словами, позитивная и негативная части правовой жизни общества – это два явления, которые не могут быть поняты одно без другого, ибо каждое из них предполагает противоположное. Основательно проанализировать позитивную (правомерную) жизнь возможно лишь на фоне негативной (противоправной) жизни и в рамках общего понятия «правовая жизнь». Правильно отмечается в литературе, что «исследование нормального состояния любой системы не может быть ограничено ее рамками, выведено только из нее самой, вне связи с системами более высокого порядка. Сущность аномалий организма не может быть выявлена без рассмотрения той функции, которую они играют в развитии вида в целом, т. е. без обращения к более широкой системе связей, в которую эти образования включены как элементы и относятся как часть к целому»[41].

К тому же позитивные («свет») и негативные («тень») составляющие правовой жизни можно рассматривать как парные юридические категории, ибо они:

1) выражают некое юридическое целое, выступая двумя противоположностями соответственно со знаками «плюс» и «минус»;

2) диалектически связаны между собой (изменения в одной составляющей правовой жизни ведет к изменениям в другой), что проявляется в специфических «взаимопереливах», «взаимопереходах» позитивных сегментов в негативные и наоборот;

3) выступают двумя обобщающими компонентами, вбирающими в себя разнополярные, но относящиеся к праву, явления;

4) олицетворяют собой соответственно позитивную (правомерную, «световую») и негативную (противоправную, «теневую») реальность;

5) обозначают в своей совокупности все юридические явления и процессы, всю юридическую тотальность.

Разумеется, правовая жизнь общества – междисциплинарное понятие, заимствованное из других наук. Однако это относится ко многим иным понятиям, ныне «прописавшимся» в юриспруденции.

В. В. Сорокин высказывает определенное беспокойство сложившейся ситуацией в современной юридической науке. В частности, он пишет, что «к настоящему моменту аналитические разработки в праве перешагнули через имеющиеся теории, и накопленный теоретический материал в них уже не укладывается. Однако вводимые в теорию права понятия не должны приводить к игнорированию или недооценке ее собственного категориального аппарата, «растворять» его в юридических понятиях, заимствованных из иных отраслей знаний»[42].

Применительно к категории «правовая жизнь общества» такое беспокойство можно было бы разделить, если бы не ряд обстоятельств.

Во-первых, то, что «к настоящему моменту аналитические разработки в праве перешагнули через имеющиеся теории, и накопленный теоретический материал в них уже не укладывается», отражает обычный ход развития любой науки, ее постоянные качественные изменения. Это позитивное свидетельство ее дальнейшего движения вперед, к освоению новых более сложных объектов. Именно поэтому и возникает потребность в категориях более широкого плана, способных охватить данные новые аналитические разработки, «перешагнувшие через имеющиеся теории и накопленный теоретический материал». И такой категорией по отношению к категории правовой системы выступает правовая жизнь. Она вполне может преодолеть те трудности, которые возникли у категории правовой системы, связанные с охватом всей тотальности юридических явлений.

Во-вторых, правовая жизнь, как вводимое в теорию права понятие, вовсе не приводит «к игнорированию или недооценке» имеющегося категориального аппарата, например правовой системы. Наоборот, с помощью категории правовой жизни можно попытаться очертить более точные границы понятия правовой системы (которые необоснованно стали расширяться), более четко определить функции последней применительно к той же правовой жизни (правовая система призвана поддерживать в ней определенный порядок, организовывать ее).

В-третьих, само понятие правовой системы не выступает ярким представителем «собственного категориального аппарата» теории права, оно тоже, как известно, заимствовано из общей теории систем и других гуманитарных наук (прежде всего социологии, политологии, философии). Только заимствована чуть раньше, ибо раньше в ней и возникла потребность. Однако временной параметр здесь не может выступать главным. Поэтому «растворять» понятие правовой системы не приходится; она изначально «растворена» в «иных отраслях знаний»[43].

Следовательно, основательное исследование правовой жизни общества – следующий важнейший этап в развитии юридической науки (и прежде всего теории права), в рамках которого требуется анализировать не только право и правовую систему, но и все юридические явления вместе взятые, не только позитивные (правомерные), но и негативные (противоправные) их составляющие, не только с формально-юридических, но и с общекультурных позиций (с точки зрения экономической, политической, нравственной и иной жизнедеятельности). Это соответственно требует и привлечения соответствующего методологического ресурса, позволившего «выйти» на решение подобной весьма непростой научной задачи.

Верно отмечается в литературе, что «в понятии «правовая жизнь общества» отражается неразрывная связь правовых явлений со всеми другими сферами общества»[44], что введение категории «правовая жизнь» «отражает тенденцию развития отечественной правовой мысли в направлении все большего расширения границ правовой действительности», что «правовая мысль достигла в своем развитии такой точки (стадии, ступени и т. д.), когда требуется включение в поле зрения исследователя общекультурных факторов»[45], что «сегодня мы находимся на таком этапе, когда можно и нужно отнестись к имеющимся фактам отечественной правовой жизни с несколько иных, непривычных позиций: не с чисто формально-юридических, социологических, психологических, кибернетических или абстрактно-общечеловеческих, а через призму национально-исторической и культурно-типологической природы отечественного правового мира в интересах познания его конкретной целостности и системности. Далеко не случайно, что именно в пореформенный период в отечественной юридической науке стала разрабатываться категория «правовая жизнь» как попытка взглянуть на российские правовые явления с новых социально-культурных и догматических позиций. Категория «правовая система» в большей мере обозначает иной – синергетический и сравнительно-правовой аспекты исследования национальных правовых явлений»[46].