очередной улыбки, и та не заставила себя ждать: улыбка наслаждения. Локон полдня ломала голову, что бы приготовить из продуктов с портового рынка, чтобы заслужить эту особенную улыбку.
– А что еще ты мне принесла?
– Садовник Чарли, – строго проговорила девушка, – ты лопаешь дармовой пирог да еще смеешь просить добавки?
– А вот и смею! – воскликнул Чарли с набитым ртом и ткнул пальцем в корзинку. – Знаю, тут еще кое-что лежит. Давай же, показывай.
Девушка усмехнулась. Кому другому она бы не посмела навязываться, но Чарли не был кем-то другим. Локон достала из корзинки жестяную кружку.
– А-а-а, – протянул Чарли, после чего отложил недоеденный пирог и благоговейно взял кружку в руки. – Что-то необычное на этот раз?
– Тебе знакомо это письмо? – нетерпеливо спросила Локон.
– Это древнеириальский, – ответил Чарли. – Знаешь, они ведь исчезли, эти ириали. Целый народ взял и – пуф! Жили себе не тужили и в один прекрасный день будто испарились, оставив свой остров необитаемым. Это случилось триста лет назад, так что никто из ныне живущих не встречал ириали, но считается, что у них у всех были золотые волосы. Как у тебя, цвета солнечных лучей.
– Мои волосы не цвета солнечных лучей, Чарли.
– Твои волосы были бы цвета солнечных лучей, если бы солнечные лучи были светло-каштановыми.
Следует заметить, что Чарли обожал играть со словами. Правда, нередко он им проигрывал.
– Держу пари, у этой кружки богатая история, – с энтузиазмом продолжил Чарли. – Наверняка ее смастерили для какого-нибудь ириалийского аристократа за день до того, как он вместе со своей челядью отправился к праотцам. А забытую на столе посудину прибрала к рукам бедная рыбачка, первой прибывшая на остров и обнаружившая – о ужас! – что целый народ исчез в мгновение ока. Она подарила кружку своему внуку, который стал пиратом. В конце концов он похоронил нечестно нажитое богатство в толще спор. И вот недавно клад, уйму лет пролежавший во тьме, подняли со дна, и так кружка попала к тебе.
Юноша поднял кружку так, чтобы на нее падал свет.
Локон слушала и улыбалась. Время от времени, мо́я окна в замке, девушка слышала, как родители ругали Чарли за болтливость; они считали это глупым и неподобающим его положению. Родители редко давали Чарли договорить. Локон считала это досадным. Чарли частенько давал волю языку, но лишь потому, что любил разные истории так же сильно, как Локон – свои чашки.
– Спасибо тебе, Чарли, – прошептала девушка.
– За что?
– Ты дал то, чего мне не хватало.
Чарли понял, что имела в виду Локон. Вовсе не чашки и не истории.
– Всегда пожалуйста. – Он накрыл ее руку своей. – Я всегда готов дать то, чего тебе хочется. И ты всегда можешь сказать мне, чего именно тебе хочется. Я знаю, обычно ты этого не говоришь.
– А чего хочешь ты, Чарли?
– Я не знаю, чего хочу, – признался он. – Кроме, пожалуй, одного. Того, чего хотеть не должен. А должен хотеть приключений. Как в сказках. Ты знаешь какие-нибудь сказки?
– Про прекрасных дев, что попадают в плен и могут там лишь сиднем сидеть? Да время от времени молить о помощи?
– Думаю, так тоже бывает.
– Почему все героини сказок непременно красавицы? – спросила Локон. – Чем не устраивают дурнушки? Например, девы, красивые не внешне, а внутренне? Что-то вроде хорошо приготовленного блюда? Я могла бы стать такой девой. Я разбираюсь в еде. – Поморщившись, Локон добавила: – Хорошо, что мы не в сказке, Чарли. Я бы наверняка попала в плен.
– А я, вероятно, там сразу бы помер, – сказал юноша. – Я ведь трус. Это чистая правда.
– Чепуха. Ты всего лишь обычный человек.
– Ты… когда-нибудь видела, как я веду себя с герцогом?
Локон промолчала. Потому что видела Чарли рядом с герцогом, и не раз.
– Если бы я не был трусом, – продолжал он, – то мог бы сказать тебе то, что сказать не в силах. Но если бы ты, Локон, попала в плен, я бы непременно тебя выручил. Я бы надел доспехи. Сияющие доспехи. Ну или просто доспехи. Пожалуй, если бы кто-нибудь из моих знакомых попал в плен, я не стал бы тратить время на чистку доспехов. Как думаешь, герои сказок надраивали свои латы перед тем, как отправлялись кого-то спасать? Это же пустая трата времени.
– Чарли, – прервала его Локон, – разве у тебя есть доспехи?
– Я бы непременно их раздобыл, – заявил он. – Я бы наверняка что-нибудь придумал. Даже трус станет храбрым в надежной броне, верно? В сказках, как правило, много убитых. Я бы мог снять доспехи с…
Тут из замка донесся крик, прервавший разговор молодых людей. Отец Чарли явно был чем-то недоволен. Насколько Локон могла судить, единственной обязанностью герцога было кричать на всех подряд, и он относился к ней очень серьезно.
Чарли весь напрягся, глядя на замок; улыбки как не бывало. Но поскольку источник воплей не приближался, юноша снова посмотрел на кружку, которую держал в руках. Момент был упущен; ему на смену тут же явился другой, как обычно и происходит. Этот другой момент был уже не таким интимным, но тоже очень ценным для Локон, потому что она все еще была с Чарли наедине.
– Прости, – тихо извинился юноша, – за то, что заговорил о прекрасных девах и доспехах мертвецов. Но спасибо тебе, Локон, – ты все равно меня слушаешь. Мне это нравится.
– А мне нравятся твои истории. – Локон забрала у Чарли кружку и перевернула ее. – Как думаешь, что-нибудь из того, что ты наплел об этой вещице, правда?
– Что-нибудь может быть и правдой, – кивнул Чарли. – Это ведь самое замечательное свойство любой истории. Взгляни на эту надпись – она подсказывает, что когда-то кружка принадлежала королю. Тут написано его имя.
– А древнеириалийский ты выучил…
– …в школе садоводства, – невозмутимо закончил Чарли. – На случай, если инструкции на упаковке некоторых опасных растений будут написаны на нем.
– А на какой случай ты носишь и штаны знатного человека?
– Чтобы отвлечь на себя наемных убийц, когда они придут к сыну герцога.
– Ну, допустим… Но почему тогда ты снял кольцо с печаткой?
– Э-э-э… – протянул юноша, взглянув на свою руку. Затем он посмотрел на Локон. – Наверное, просто для того, чтобы ты не принимала меня за другого. За того, кем я не хочу быть.
За словами последовала робкая улыбка, которая говорила: «Пожалуйста, согласись со мной, Локон». Потому что сын герцога не может запросто общаться с мойщицей окон. А дворянин, притворяющийся простолюдином, чтобы узнать получше своих подданных? Это же в