него не отрываясь. Все, кроме одной барышни. Пухленькой, с ярко-розовыми косичками, в футболке с надписью «Усачи», хотя никакой растительности над верхней губой у нее и в помине не было. Барышня старательно прятала глаза, с преувеличенным интересом изучая свой выключенный лэптоп. Это было подозрительно.
– Может, вы хотите в чем-либо признаться, сударыня? – обратился к ней шеф.
– Нет-нет, спасибки.
– А я вижу, что хотите, – настаивал шеф в полной тишине.
Внезапно барышня поднялась из-за стола, держась за свой розовый лэптоп, как за спасательный круг.
– Ну вообще да! Да, я должна признаться.
– Аврора, сядь, что ты творишь? – зашипели на нее остальные «Усачи» – все как на подбор гладко выбритые молодые люди. Филиппу Петровичу было любопытно на них посмотреть – во время съемок ребята прятали лица за однотипными масками с огромными усищами (шефа аж завидки брали!), поскольку служили в секретном оборонном центре под названием «Емеля».
– Отстаньте, парни, я все равно скажу. – Розовые косички непокорно взметнулись вверх. – Так нельзя. Это нечестно. Филипп Петрович…
– Слушаю, сударыня, – приветливо сказал шеф. А дело-то оказалось сказочно простым! И зря он боялся. Так-так, сейчас увидим самого милого жеребенка на свете…
– Я хочу признаться… – Барышня замялась, потом решительно продолжила: – Я взломала сервер «Владычицы морской», чтобы получить доступ к их технологии преобразования света. А то мы конкретно застряли с нашим проектом невидимой Шапчонки.
– О, нет! – застонали остальные «Усачи», хватаясь за головы.
Филипп Петрович растерянно подкрутил усы. Не такого признания он ждал.
А вот Левинсон отреагировал моментально. Он прыгнул к «Усачам», будто подброшенный пружиной.
– Что? – Креативный директор уставился на Аврору немигающим взглядом. Аврора от волнения стала похожа на очаровательную поросюшку, однако глаза не отвела. – Это правда?
– Да, это правда, и я готова понести наказание! – заявила барышня тоном Жанны д’Арк, всходящей на костер инквизиции.
– Вы дисквалифицированы, – жестко сказал Левинсон «Усачам». – Собирайте вещи. А ты, Аврора, готовься к продолжительному отпуску в «Крестах». Полагаю, Филипп Петрович тебя забросит туда по дороге домой.
– Постой, Гавриил, не торопись, – вмешался Филипп Петрович. У него появилась одна идейка. – Сударыня, вы хотите сказать, что взломали самую серьезную компьютерную компанию в мире, производителя Перстней-Разумников и культовых лэптопов? Вы в одиночку обошли их защиту?
Аврора кивнула. Кажется, она из последних сил сдерживала слезы. Смешной круглый носик сморщился, однако барышня по-прежнему стояла, гордо задрав подбородок.
– Вот! Я же говорил! Эльфы, ну ведь эльфы же, высшая раса, клянусь Толкиеном! – восторженно пискнул Карл. – А это эльфийская королева!
Филипп Петрович отмахнулся от блаженного и обратился к Хокингу:
– Сэр Стив, позвольте узнать ваше мнение – многим ли подобное под силу?
– Фил, если мисс Аврора и правда это сделала, её нужно не в тюрьму сажать, а немедленно выплатить ей миллион рублей, чтобы она не сбежала из страны – например, в Великобританию, где такие таланты очень нужны. Как у нас в Кембридже, так и, допустим, в МИ-6… Вы меня понимаете, мисс?
– Я готова понести наказание в своей стране. – Аврора была непоколебима.
– Сударыня, прошу выслушать меня очень внимательно. – Филипп Петрович осторожно подошел к напуганной барышне поближе. – Я как представитель полиции гарантирую, что если вы поможете нам в поисках единорога, это зачтется вам при вынесении приговора. Вы готовы применить свои технические способности в интересах закона?
– О… Прикольно. Да, конечно! Договорились! – Аврора протянула ему пухлую ладошку. – Спасибки.
Филипп Петрович скрепил сделку крепким рукопожатием. Настроение у него резко улучшилось. Кажется, его шансы на раскрытие дела только что подскочили до середины той самой радуги, о которой столько бубнил Карл.
***
В Северном корпусе замка варяги раньше держали своих верных коней.
Лошадиные же силы «Всемогущего» были настолько компактны, что все скопом уместились на бывшем сеновале, ныне оборудованным мощными розетками для зарядки электромобильчиков. В результате в конюшне высвободилась порядочная площадь для обустройства научной площадки «Генетиков».
Старые деревянные стойла безжалостно снесли, пространство с низкими сводчатыми потолками зонировали прозрачными подсвеченными перегородками. Стекла были исписаны формулами сверху донизу. Узкие средневековые бойницы соседствовали с электронными микроскопами. Юноши двадцать первого века сменили ржавые доспехи на белые халаты – сражались теперь не с ордами варваров, блуждающими по северным лесам, а с вирусами, блуждающими по организму.
В дальнем углу лаборатории притаился совершенно новый денник, тоже весь стеклянный и стерильный, из которого выглядывала грустная белая лошадь.
Филипп Петрович, в сопровождении Карла и Авроры, подошел к стойлу. Левинсона с ними не было – он умчался в свои покои в Главном корпусе, чтобы посмотреть, «какую нудятину выдаст Соломон Жмыхов сегодня». Соломон Жмыхов был ведущим аналитической программы «Тем не менее» и безумно раздражал креативного директора своей нечесаной бородой и захламленным столом, однако его передачу уважали зрители, а значит, мосье Жмыхова нужно было терпеть.
Впрочем, Ищейки обошлись без провожатых – Филипп Петрович, будучи постоянным зрителем «Всемогущего», легко сориентировался на территории замка.
Их встретил капитан «Генетиков» Иван. Лабораторный халат был явно Ванятке тесноват. На такие бы плечи кольчугу, и в бой! – подумал Филипп Петрович.
– Мать убита горем, – кивнул на унылую лошадь Иван. – Родила несколько часов назад, непросто ей было, бедняжке – у малыша же рог, маленький, но есть! И тут же осталась без ребенка. Трагедия! И для нас, и для всей мировой науки, но в особенности – для матери…
– А отец-то кто? – Карл горел энтузиазмом. – Хотя постойте, дайте я угадаю. Олень Санты, Рудольф? Тот, который с красным носом, верно?
Лошадь шумно фыркнула.
– Отец нашего единорога – яванский носорог, – удивленно отозвался генетик.
– Вот как? – разочаровался Карл. – Ладно, тогда ответьте мне всего на один вопрос: была ли у вас золотая уздечка? Надели ли вы на новорожденного – сразу же – золотую уздечку, а?
Ученый внимательно посмотрел на Карла, потом перевел взгляд на Филиппа Петровича:
– Ммм, сударь, а вы и правда из Седьмого отделения?
– Ох, Карл, молния мне в усы… Простите моего коллегу, он еще на стажировке. Это наш ветеринар. Если позволите, он осмотрит лошадь, а мы с вами пока побеседуем.
Из разговора с Иваном выяснилось следующее. Единорог, получивший при рождении нежное имя Афоня, появился на свет в 18.35. Роды принимали сами конкурсанты – в команду входил студент факультета ветеринарии Императорского Томского университета. Карл затеял с ним профессиональный разговор, оставив на время в стороне гномов и прочее волшебство.
Филипп Петрович не преминул отметить, что он и сам окончил Томский юрфак. Генетик безразлично кивнул и продолжил историю.
В 19.00 по «Всемогущему» – Иван махнул рукой на гигантский экран в центре лаборатории, – начались вечерние новости. Первой же строкой ведущий объявил, что в эти минуты на орбите разворачивается зеркальный парус, призванный отразить солнечные лучи и превратить депрессивный Петербург в город вечного света. Об этом проекте говорили много и давно, его реализации ждали все ученые мира, а потому неудивительно, что ребята залпом допили безалкогольное шампанское,