Разумеется, неизбежно появились вопросы. В американском городе размером с Ту-Риверс имеется значительное количество камня, асфальта, бетона и стали — он попросту не может сгореть дотла. Где фундаменты, дымоходы, каменная и кирпичная кладка? Где, собственно, дороги? До того, как погасили пламя, на них воздвигли баррикады, которые после этого не убирали ещё очень долго. Батальоны федеральных бульдозеров немедленно выдвинулись на место — по официальной версии, для расчистки шоссе, но один вышедший на пенсию инженер-строитель, живший к востоку от линии огня, рассказал, что всё выглядело так, будто дорогу строят заново.
Были и другие загадки: рассказы о необычных огнях в небе; обрыв телефонной связи с Ту-Риверс задолго до того, как пожар достиг угрожающих размеров; пятнадцать гражданских, утверждавших, что, подъезжая к городу с востока или запада, они видели шоссе, словно обрезанное гигантским ножом, и ничего, кроме леса по другую сторону. Линии электропередач были обрезаны так же чисто, и некоторые говорили, что оборванные провода и были настоящей причиной пожара.
Но все эти вещи невозможно было объяснить, и их вскоре забыли все, кроме маргиналов, собирающих россказни о привидениях, дождях из камней и самовозгорании человеческих тел.
∞
Случай с Вимом Пенером, которого нашли бредущим в невменяемом состоянии по травянистому краю 75-го шоссе, никогда официально не связывали с катастрофой Ту-Риверс. Пендер утверждал, что был в рыболовной экспедиции «на севере провинции Миль-Лак» с двумя спутниками, которых он потерял после «вспышки света и огня к югу от нас поздно ночью».
Пендер дал свой домашний адрес на несуществующей улице в Бостоне. Бумажник и документы он потерял, спасаясь от огня. В его рюкзаке нашлась лишь пустая фляга, две банки чего-то с надписью «THON PALE EN MORCEAUX» (как потом оказалось, тунец) и издание библейского апокрифа под названием «Тайная книга Иакова на английском наречии», напечатанное на рисовой бумаге и с обложкой из искусственной кожи.
Когда показания Пендера стали совсем уж фантастическими — в частности, он обвинил Лесную службу и Министерство социальной защиты штата Мичиган в том, что они «магометане, или прислужники Самаэля или того хуже» — его направили на психиатрическое обследование в лечебницу в Лансинге.
Мистер Пендер был признан не представляющим опасности для себя и окружающих и отпущен 23 июня. Он добрался до Детройта, где провёл лето в ночлежке для бездомных.
Ноябрь в том году выдался холодным, и во время первого снегопада Пендлер покинул свою постель и потратил последние деньги на городской автобус, потому что автобусы обогреваются. Автобус отвёз его вниз по реке в Саутгейт, где он вышел у обанкротившегося и заброшенного магазина лесоматериалов. На верхнем этаже этого здания он завязал на своём ремне грубую петлю и повесился на стропиле.
К его рубашке была приколота записка:
Царство мёртвых принадлежит тем, кто сам предаёт себя смерти.
Апостол Иаков
Я не сумасшедший.
Подпись: Вим Пендер из Бостона
ЧАСТЬ ПЕРВАЯ
Пустота, предшествовавшая сотворению вселенной, есть немыслимое, несведущее ничто — отсутствие материи, вакуума, времени, движения, чисел и логики. И всё же вселенная выводится из него в соответствии с неким непонятным пока законом — законом, который, управляя ничем, даёт всё!
Зовите его Ноос, Совершенный Разум. Зовите его Протеноя, Несотворённый Бог.
Из тайного дневника Алана СтернаГлава первая
Декс Грэм проснулся от светящего в глаза солнца и впившегося в щёку узора лежащего на полу спальни Эвелин Вудворд ковра. Ему было холодно; тело закоченело и болело во многих местах.
Он сел, пытаясь понять, что заставило его провести ночь на полу. Он не спал на полу с колледжа. С того утра после кошмарной студенческой пьянки на полу комнаты в общежитии с мыслью о том, что стало с той рыжеватой аспиранткой, которая предложила ему прокатиться на своём «мустанге». Исчезла в тумане. Как и многое другое.
От глотка прохладного воздуха он начал дрожать. Выходящее на озеро окно было распахнуто. Это он его распахнул? Занавески беспокойно трепыхались, а небо было голубое, как китайская глазурь. Утро выдалось тихим — ни звука громче гогота канадских гусей на мелководье у пристани.
Он медленно поднялся на ноги и посмотрел на Эвелин. Она спала в неудобной позе под спутанной грудой хлопковых простыней. Одна рука откинута в сторону; у её ног вытянулся Блокпост.
Он был пьян? Возможно ли такое? Чувствовал он себя, как после пьянки — такое же ощущение плохих новостей, витающих где-то у самой границы досягаемости, дурных предзнаменований, которые вот-вот развернутся в его голове.
И он повернулся к окну и подумал: «Господи. Ну конечно — военный завод».
Он вспомнил лучи света, пронзающие небо, и как спальня словно начала вращаться вокруг него.
За окном озеро Мерсед было спокойно. Пристань мерцала в мареве отражённого света. Мачты прогулочных лодок беспорядочно колыхались. А на востоке — за сгрудившимися у дальнего края озера соснами — над старой резервацией оджибвеев поднимался столб дыма.
Какое-то время он просто смотрел, пытаясь сообразить, что это может означать. Снова вспомнился Чернобыль. Очевидно, на заводе в Ту-Риверс произошла какая-то авария. Он не мог знать, какого рода авария. То, что он видел, не было похоже на ядерный взрыв, но могло быть чем-то настолько же катастрофическим — скажем, расплавлением топливных элементов. Он смотрел, как дым лениво вытягивается веретеном в прохладном воздухе. Ветер был свежим и дул с запада; в случае радиоактивных осадков они не выпадут на город — по крайней мере, не сегодня.
Однако то, что случилось ночью, было не просто взрывом. Что-то лишило его сознания на шесть или семь часов. И не только его. Вот, к примеру, Бикон-роуд, пустая, если не считать стайку скворцов. Освещённые солнцем лодки и пристань также были безлюдны. Ни лодочники, ни ранние рыбаки не вышли сегодня на озеро.
Он обернулся к постели, внезапно испугавшись.
— Эвелин! Эв, ты не спишь?
К его огромному облегчению она пошевелилась и вздохнула. Её глаза открылись, и она вздрогнула от солнечного света.
— Декс, — сказала она. — Ага. — Она зевнула. — Задёрни занавески.
— Пора вставать, Эвелин.
— М-м-м? — Она приподнялась на локте и, сощурившись, уставилась на будильник. — О Господи! Завтрак! — Она встала, немного неуверенно держась на ногах, и натянула на себя домашний халат. — Я знаю, что ставила будильник! Люди помирают с голоду!
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});