Читать интересную книгу Идиот и дура - Жанна Половцева

что, что тебе сегодня надо от меня?! — поорал в небо Жека. Раздражение перевалило через край. Нет, конечно, колесо сейчас поменяет, проблем нет. Но сам факт чёрной полосы нервировал до предела.

— Выходи!

— Не хочу!

— Мало ли что ты не хочешь, я что машину с тобой поднимать буду?

Ветка подумала и вышла. Утирая слёзы, она ходила за Евгением от багажника до крыла и обратно, как привязанная.

— Да не мешайся ты!

— Я смотрю.

— Чего ты смотришь?

— Если бы мне разрешили, я бы тоже ездила за рулём, а как колесо менять, не знаю…Но мне не разрешают — я дура.

— Тогда зачем тебе знать, как менять колесо?

— Чтобы тебе помочь. А вдвоём быстрее?

— Не быстрее!

— Злой ты. Приедем к Лёлечке, сдашь меня и — прощай!

— Я говорил это вслух? — поразился Жека.

— Это я говорю вслух! Это я говорю вслух! — Веточка села на колени, замирая в своей неподвижности, изображая придорожный камень.

— Ты живая? — Евгений бросил ключ и домкрат в багажник. Как-то надо теперь выводить её из этого состояния, — Поедешь к Лёле-то или поорать на тебя сначала? Хотя я могу тебя и так запихать — не гордый.

— Я мороженку хочу. Пойду по дорожке — смотрю. Найду денежку — в кармашек спрячу. А потом куплю. Вот купила, кушаю. Мама не любит мороженку, а я люблю. Мальчик любит мороженку, папа его любит мороженку. Мама говорит: видишь? мальчик и папа его. Говорю: вижу. Это твой брат и твой папа. Только нельзя их звать. И мы убежали. Потом я тебя много раз видела и папу. Мама не разрешала подходить. Я не подходила. А потом думала, как хорошо вместе. Может быть.

— Ты ведь врёшь. Ты всё врёшь. Если соединить все ваши рассказы, не получается. У нас с тобой разница в возрасте какая! Я уже с мачехой жил, когда ты родилась. Как я раньше не соединил. Не допёр! Послушал тебя и твою тётю Нюру. Уши развесил! Брат нашёлся! Счастье какое! Да врёшь ты всё! Ты что меня на деньги разводишь? Дурой прикидываешься, слезами умываешься, истории мне всякие втюхиваешь! А я, как болван последний!

— Папа приходил, звал маму! Он приходил!

— Давай продолжай, рассказывай сказки! Что ещё придумаешь?

Она поднялась и пошла по дороге.

— Куда ты? Жить надоело? А! Это такой способ шантажа! Да мне наплевать! Сдохни!

Красная девятка вылетела из-за тормозящей Газели, не видя смысла в её манёврах. Засвистели тормоза, машину развернуло и потащило на обочину, Жека отскочил и увидел, как дёрнулась «его красавица». Из Газели выскочил мужик, собирая все этажи мата. Евгений оглянулся, Ветки не было.

— Нашли место ругаться, придурки, что вам дома не хватает?

Ветка пыталась подняться.

— Да не дёргайся ты, вдруг перелом, — рявкнул мужик, — дорогу перегороди, чего остолбенел!

Жека, не понимая, что делать, скинул пиджак и замахал появившейся вдалеке машине. Мелькнула мысль, что отречься от этой придурочной не удастся — газелист видел их вместе. Из девятки выполз пацан и как-то криво и неуверенно побежал к ним. Мужик чёткими профессиональными движениями прощупал Ветку.

— Вставай, в порядке всё.

— Больно.

— Как не больно.

— Живая? — чуть не ревел пацан.

— Живая, у тебя права-то есть?

— Есть.

Ветка встать не могла. Жека взял её на руки, понёс, лёгкую, как котёнка…

— Ну, мужики, разбирайтесь, пока я не уехал, — торопил газелист, глядя на царапины и вмятины, — по сути виноваты оба: баба твоя пошла, где не положено, а ты ехал с закрытыми глазами.

— Я с открытыми, — возмутился пацан, объясняя кому-то в мобилу детали происшествия.

— Повреждения так себе — пока ГАИ, страховщики, намаетесь больше. Поделите расходы, да разъедемся, а то ещё штрафы заставят платить.

Пацану по мобиле досталось, видимо, сполна, весь красный, в слезах, он протянул трубку Жеке. Трубка спокойно, обстоятельно, со знанием дела объяснила на сколько не права жена Жеки и на сколько не прав пацан. Если стоимость неправоты пацана вычесть из стоимости неправоты жены, то получится как раз та сумма, которую надо Жеке заплатить за то, чтобы не терять время и нервы.

— Ладно, разберёмся, — буркнул Жека.

Девятка пострадала серьёзнее. Цен особо он не знал, но навскидку мобила не наглела. Газелист был больше в курсе, называя цифры запчастей и работ, он пришёл примерно к таким же выводам.

— Жека! Жека! — закричала Ветка из машины.

— Что ещё? — подошёл.

— Пожалуйста, пожалуйста, не отдавай меня в психушку, пожалуйста, — шептала она. Щёки были в слезах. Глаза огромные, блестящие… Жека как будто увидел её в первый раз, — Прости меня, пожалуйста, я не думала…

— Так вот думать надо. Этим и отличаются умные от дур. Сиди уж.

— Жека…

— Сиди!

— Что, получил последние жёнины наставления? — усмехнулся мужик с Газели.

— Она сестра. Да ещё и психичка.

— Это не удивительно, что жена, что сестра — все бабы психички.

— Так что делать-то? — осмелел пацан.

— Жека вынул все свои «копейки», стал считать, — Кредиткой берёшь? — попробовал пошутить, — а то малость не хватает.

Пацан юмора не понял, задумался, соображая.

— А сколько не хватает?

Жека протянул ему деньги.

— А, ну, не страшно! — обрадовался пацан, видимо, мобила позаботилась обозначить минимум.

— Расписки оставьте друг другу, — подсоветовал газелист, — и я подпишусь.

Расписки оставили. На этом и разъехались.

— Ну, всё, дорогая моя мнимая сестра, чем дальше, тем больше ты мне должна. Ещё на ремонт сколько выложу.

— У меня нет денег.

— А это меня не волнует! Хотя можно и натурой.

— Я же тебе сестра! — возмутилась Веточка.

— У как ты много знаешь!

— Я читать умею! Я все книжки и все журналы, и все газеты прочитала.

— Все прочитать невозможно.

— А я прочитала. Я с 4-х лет читаю.

— Ой, уж!

— Меня мама научила.

— Ты хоть в школу ходила?

— Ходила, только меня выгоняли всё время.

— Понятно.

— Ребята дразнили меня, а я их била и кусала. Мама меня защищала, но ей никто не верил. Меня любила только Полина Петровна, потому что я читала всё. А другие учителя говорили, что меня в спецшколу надо отдать. А ещё, что в психушку.

— И надо! Слушай меня и запоминай. Ещё одна такая выходка, — Евгений кивнул на дорогу, — и я тебя точно туда сдам. Ты поняла меня?

— Поняла.

Скорее бы уж доехать до этой Лёли!

В жизни случаются чёрные полосы.

Белые, чёрные — банальная аксиома.

Евгений был больше оптимистом, поэтому к неудачам относился чаще спокойно — значит, так и надо. Неудачи — те же удачи, только надо понять их смысл. Но может быть, у него было мало проблем? Может быть.