Читать интересную книгу Утренний взрыв (Преображение России - 7) - Сергей Сергеев-Ценский

- Нет, вы говорите? Да, конечно, у нас и чище и куда тише, а что касается военных действий, то есть у нас для этого адмирал Колчак, командующий флотом: нет, нет, да и придумает какие-нибудь действия, совсем ненужные!

- "Мария" семь дней в походе была, - вставила Нюра, - Миша только вчера вернулся... А завтра, может быть, опять снимутся с якоря.

- Нельзя выдавать в публику военные тайны! - шутя погрозил ей пальцем Калугин, но тут же обратился к Алексею Фомичу: - Все может быть, - вдруг возьмем да пойдем.

- А куда же именно? - спросила Надя.

- Вернее всего, что опять к Варне... Есть такая болгарская крепость на черноморском побережье. Мы именно туда и ходили, но наткнулись на минные заграждения, так что по Варне и одного выстрела не пришлось нам сделать, зато два тральщика потеряли на минах.

- Как потеряли? - очень живо обратился к свояку Сыромолотов.

- Подорвались на минах и разлетелись в куски, - объяснил Калугин. Назначение тральщиков - тралить мины, - вытаскивать из воды и делать безвредными... Два таких тральщика шли впереди нас... Вдруг слышим - взрыв! Глядим, одного тральщика на воде уж нет... Колчак был на "Марии", посылает миноносец спасать людей, если можно. Видим, идет миноносец на явную гибель в ту сторону, влево, а в это время другой тральщик, который был правее, тоже фонтаном взлетает на воздух!.. Вот что у нас было, а вы говорите: безопасно! Спасибо, что хоть миноносец Колчак тогда отозвал обратно: спасти бы он никого не спас, а только бы сам напоролся на мину... К чему же свелся весь наш поход против Варны? Два тральщика потеряли да несколько офицеров и несколько десятков матросов списали в расход, вот и все, весь результат. Спасибо, что хоть миноносец-то уцелел!

- Так никого решительно и не спасли? - спросила Надя.

- Ну, где уж там кого-нибудь спасать! Да и некого было: все сразу погибли... Так мы и повернули назад оглобли... Кстати, время уж чай пить, пойду скажу хозяйке. Я вестового не держу, - добавил Калугин и вышел из комнаты.

- Зачем же это Михаил Петрович при тебе рассказывает такие страшные вещи? - обратилась Надя к сестре.

- Да я ведь от него уже слышала это еще вчера и гораздо более подробно, - просто ответила Нюра, а в это время прислуга хозяйки, сумрачная женщина лет за пятьдесят, внесла кипящий никелированный самовар. Она была и раскосая и неопрятная на вид, но, как это ни странно было слышать Наде от Нюры, к ней приходил какой-то рябой с черным лицом сверхсрочный матрос.

За самоваром Калугин говорил о линкоре "Мария":

- Это махина ровно в двадцать три тысячи тонн водоизмещения! У нас на Черноморском флоте таких дредноутов два: второй - "Екатерина Великая". Да еще вот-вот должен к нам прибыть третий однотипный "Александр Третий"...

- Откуда прибыть? - перебил Сыромолотов.

- Из Николаева, там у нас такие чудовища строят. А у турок, кроме немецких крейсеров "Гебена" и "Бреслау", можно сказать, ничего нет. "Мессудие", "Меджидие", "Гамидие" были, но теперь из этого старого хлама остался только "Гамидие" - небольшой крейсерок, а "Меджидие" сел на мель под Одессой, "Мессудие" в Дарданеллах подорван английской подводной лодкой... "Гебен" - солидный, конечно, крейсер в двадцать три тысячи тонн, но у нас на четырех башнях двенадцатидюймовки, а у "Гебена" на дюйм меньше; это значит, что мы можем бить его с такой дистанции, когда у него будут недолеты. Встреча с "Гебеном" у "Марии" была, обменялись несколькими выстрелами без всяких результатов, и "Гебен" ушел восвояси.

- А догнать его? - энергично спросил Алексей Фомич.

- Догнать? - Калугин улыбнулся. - Догнать нельзя: он оказался быстроходнее... Это уж недостаток всех наших больших судов: тихоходы. И в Балтийском флоте тоже... А во всем остальном - последнее слово техники!.. В этом отношении мне очень повезло, что я на такой корабль попал, как "Мария", ведь мог бы попасть и на тральщик и даже на какой-нибудь транспорт... У нас на корабле тысяча двести человек экипажа матросов и офицеров. Целый городок, да и матросы наши - народ отборный, всех специальностей: артиллеристы, машинисты, гальванеры...

- Это что за специальность? - удивилась Надя.

- Старое название электриков... Ведь у нас электричество поворачивает орудия огромной тяжести, электричество подает на лифте и снаряды из крюйт-камеры... Снаряды ведь тоже многопудовые, и каждый снаряд надо не только поднять до орудия, а еще вложить, и всей этой работой ведают гальванеры... В машинном отделении - машинисты, при орудиях - комендоры, наводчики, - это все развитой народ, хорошо грамотный... Кроме всего прочего, у нас на берегу и два гидроплана стоят на случай разведки, значит, и летчики есть. А против чужих аэропланов есть в башнях особые орудия семидесятипятимиллиметровые, - вот как мы вооружены, - знай наших!

В тоне, каким говорил это Калугин, была нескрываемая гордость за свой корабль, за свой николаевский завод, инженеры и рабочие которого создали такое совершенное и грозное для противника судно, наконец и за своих матросов, которым вполне послушна такая чудовищная сила. Он воодушевился, этот двухмесячный моряк, и теперь очень нравился и Алексею Фомичу и Наде.

- А как все мудро устроено, - продолжал он, - даже в смысле непотопляемости корабля. Ведь в корпусе его порядочное число водонепроницаемых перегородок! Вы представляете это?

- Гм... С трудом, - признался Сыромолотов. - Мне нужно было бы посмотреть вблизи на такой корабль, чтобы это представить.

- Допустим, такой случай, - оживленно продолжал Калугин. - Получил корабль в подводной части пробоину, хлынула в нее вода и что же сделала? Затопила только одно это отделение, а корабль идет себе пусть не полным ходом, - для него это не так важно.

- Все это отлично, - перебила вдруг Надя, - но вот вы, Михаил Петрович, сказали, что погибли у вас совершенно зря два тральщика и на них много матросов... Как отнеслись к этой аварии ваши матросы?

Калугин поглядел на нее удивленно, перевел глаза на Алексея Фомича, потом усиленно начал мешать ложечкой в чаю.

- Вот тут... тут вы попали... в самое больное наше место, - ответил он, запинаясь и несколько приглушив голос. - Матросы наши... как бы вам сказать... могут мыслить критически, это не серая деревенщина... и в данном случае равнодушно отнестись к гибели товарищей своих, которые ведь для них же старались, их же оберечь хотели... равнодушно отнестись не могли... Должны были смолчать, однако не молчали, - в этом и было, мягко говоря, нарушение дисциплины... Тральщики существуют затем, чтобы мины вылавливать, а не на минах взрываться, поэтому матросы и кричали: "Почему гидропланы не послали вперед?" С гидропланов, конечно, можно просматривать воду на глубину примерно в восемь метров, а тральщики сидят гораздо мельче... Увидели летчики мину, - сбрось на это место буек; тральщик подойдет, ее выловит. А то пустили их в незнакомых водах на ура, этих наших тральщиков, а под Варной мин оказалось, как картошки в матросском борще... Значит, что же тут случилось? Авария по нераспорядительности начальства. А начальствовал кто? Кто тральщики посылал, а гидропланов не выслал? Сам наш командующий флотом адмирал Колчак: ведь его флаг у нас на "Марии" был... Значит, ропот матросов против кого же был направлен? Против самого Колчака, а не против нашего командира, каперанга Кузнецова. У Кузнецова с матросами вообще столкновений не бывает, он человек умный. Вопрос, значит, в том, как мог адмирал допустить такую небрежность...

- Да, в самом деле, как же он так? - изумился и Алексей Фомич. Матросы поэтому, значит, и заворчали там, под Варной?

- А как именно "заворчали"? - спросила Надя. - Взбунтовались?

- Не то чтобы взбунтовались, нет, из повиновения не вышли, но... как бы это выразить поточнее, ропот пошел.

- И громкий? - снова спросила Надя.

Калугин посмотрел на нее внимательно и ответил:

- Довольно слышный... так что и самому Колчаку он стал известен. В результате чего Колчак и приказал снять с Варны осаду... Так мы и ушли, не сделав ни одного выстрела.

- А что же все-таки он представляет собою, этот Колчак? полюбопытствовал Сыромолотов. - Ведь он, - пришлось мне как-то о нем слышать, - человек крутой?

- Как бы ни был крут, ведь не в порту, а в открытом море... Да и девятьсот пятый год, должно быть, вспомнил, - сдержался. С матросами сам ни о чем не говорил, предоставил это дело Кузнецову, ну, а тот постарался политично его замять, точно ропота никакого и не было.

- А зачем же собственно нужно было идти к этой Варне? - спросил Алексей Фомич.

- Вот в этом-то самом и была для всех нас загвоздка: зачем? За каким именно чертом? Так все и говорили!.. Варна нас совсем не трогала, - это раз; большого вреда ей принести своей пальбой мы не могли бы, - это два; крепостные орудия того же калибра, как и у нас, а может, и побольше, - даже шестнадцатидюймовки, например, - на вооружении Варны имелись, - это три... Море перед Варной давным-давно у них отлично пристреляно, - четыре; цели у нас раскидистые, - Варна ведь велика, - а у них одна точка - наша "Мария", это пять. Спрашивается: какой же успех сулило Колчаку такое предприятие? Авантюра вроде гебеновской под Севастополем в начале войны с Турцией! Зачем же такие авантюры копировать? Тут не одни матросы могли возроптать, а и офицеры тоже!