Лучше бы не было вчерашнего вечера. Лучше бы осталась ночевать на работе. Да, Том бы всем растрезвонил, и на нее стали бы смотреть, как на сумасшедшую, не в первый же раз… профессор Хаксли сделал бы выволочку, но Луиза-то знала, что ему в глубине души приятно ее рвение.
Глупый тот парень, который говорит, как опытный сердцеед… Вот уж растревожил что-то в душе, непонятно что. Ведь было до него так хорошо и спокойно! Или не было?
Луиза, исполненная какой-то тягостной нерешительности, все никак не включала компьютер, будто пряталась от какого-то волшебника, который следит за ней через магическое зеркало работающего монитора.
Раздался противный писк телефона. То есть он обладал удивительным свойством казаться то милым и веселым, то гнусным и зловещим – в зависимости от душевного состояния Луизы. Чаще – милым и веселым. Но сегодня явно был не такой день.
– Луиза, дорогая, я подготовил подборку копий из архива, которую ты просила, – любезно пробасил профессор Хаксли. Люди, чье знакомство с ним начиналось с телефонного разговора, потом долго не могли взять в толк – такой звучный, густой голос – и такой субтильный пожилой джентльмен? Как?…
– О, спасибо, док! – отозвалась Луиза с непритворным оживлением.
– Зайди сейчас, а то потом я буду занят.
– Хорошо.
Вот и замечательно. Копии архивных документов – прекрасно. Значит, можно еще долго не включать компьютер…
При свете дня в залах царила совсем не жуткая атмосфера. Скорее это было спокойное величие, что пристало иметь вещам, которые время уже не одну сотню лет пытается разрушить и все – тщетно.
Луиза подавила соблазн пройти мимо «любимого» индейского семейства, чтобы в очередной раз убедиться – просто хорошо сделанные манекены. Куклы. Достоверные, с душой выполненные руками мастера – куклы.
Как будто она школьница, которая силится что-то доказать самой себе.
Образы мифологического сознания древних ассирийцев – могучие то ли боги, то ли мужчины с огромными крыльями, где четко очерчивалось каждое перо, – не смотрели на нее с каменных барельефов. Они смотрели друг на друга. И весь их интерес был друг в друге, и что им за дело до хрупкой молодой женщины в рыжих туфлях, которые не сочетаются ни с юбкой, ни с блузкой, ни даже с шейным платком. Будто придавленные гигантскими размерами этих богоптиц, совсем тихо переговаривались французские туристы. Больше в зале не было никого.
Луизе не приходил в голову вопрос: почему нельзя было сделать отдельный коридор, соединивший бы служебные помещения между собой? Здесь практически не было двух таких кабинетов, чтобы из одного можно было бы попасть в другой, миновав все выставочные залы. Ей казалось вполне естественным, что сотрудники музея ежедневно и ежечасно находятся в атмосфере древности. В этом поле даже легче размышлять в нужном направлении. А так как для Луизы нужным было лишь направление исторической науки, то никакого недовольства по поводу вечно давящего взгляда какой-нибудь особо почитаемой реликвии она не испытывала.
Профессор был благодушен и немного рассеян – впрочем, для гения это вполне простительный недостаток, а точнее нормальное состояние.
– Пришлось попотеть, чтобы достать это, но я держу свои обещания. – Он смотрел на Луизу ласковым взглядом поверх очков.
Перед ней на столе лежала объемистая темно-синяя папка. В другой раз Луиза пустилась бы в пляс при виде нее. Она так долго охотилась за этими документами! Но они хранились в тех фондах, к которым у нее не было доступа. И одна надежда – на профессора Хаксли… оправдалась! Осторожно, благоговейно коснулась пальцами кожистой, как крыло неведомого существа, обложки. Открыла первую страницу: «Фонд А413/53-К18-000. Из дневниковых записей сэра Джонатана Милдфорда. «О земле сфинкса». Нет, потом читать, потом упиваться и чувствовать, как зреет в голове терпкий и сладостный плод – ее научная работа!
– Профессор, я ваша должница! – Луиза расплылась в улыбке. Но часть ее мыслей все равно бродила где-то далеко отсюда. Вот только где – не сказала бы, наверное, и сама Луиза.
– Ну что ты, милая! Мне радостно видеть в тебе такую влюбленность в науку. Надеюсь, пригодится. Когда, кстати, дашь почитать вторую главу? Хотя бы в черновике?
– Мм… Я думаю, месяца через полтора. – Луиза, конечно, могла бы продемонстрировать черновик уже сегодня, но упрямый перфекционист в ее душе требовал, чтобы пред светлые очи профессора Хаксли не попадал сырой материал.
– Хорошо. Через полтора – значит, через полтора…
– Будем пить чай?
Это была традиция. Луизе нравилось хозяйничать в кабинете мистера Хаксли – не вести себя по-хозяйски, а быть за хозяйку: ставить электрический чайник, протирать чашку бумажным полотенцем, заваривать душистый черный чай… Профессор не любил кофе и тем более не любил кофе из окрестных кофеен. И Луиза баловала его хорошим чаем собственного приготовления.
– О, дорогая, я прошу прощения…
– Да, точно, вы же говорили, что у вас дела. Это я прошу прощения. Спасибо еще раз… – Луиза засуетилась, ощутив неловкость.
– Ничего-ничего. Позвони, если что-то нужно…
Луиза аккуратно прикрыла за собой дверь. Кабинет профессора, как ни странно, располагался в мансарде, и нужно было подняться по боковой лестнице на пролет – семь ступенек… Луиза не в первый раз была здесь, и не в первый раз хваталась за перила, чтобы не споткнуться при спуске с нереально крутых ступенек. И как профессор Хаксли в его-то преклонном возрасте одолевает это препятствие? Как назло, рыжие туфли примечательны не только своим цветом, но еще и высотой каблука. Захотелось выглядеть изящной? Вот тебе и шанс. Только отчего-то грации в походке ни на грош не прибавилось…
Если бы пальцы ее не вцепились инстинктивно в дерево перил, отполированное множеством рук и лет, растянуться бы Луизе прямо на ступеньках. А все оттого, что из дверей, ведущих на лестничку из Ассирийского зала, вышел человек настолько красивый, что Луиза потеряла равновесие. Вот так, нелепо, неуклюже, как затравленная школьница, оступилась, засмотревшись на невероятного незнакомца.
Он мог бы позировать иллюстратору детских книжек на роль молодого доблестного короля, не столько героя – немного ниже ростом и уже в плечах, чем полагается победителям драконов и освободителям прекраснейших принцесс, – сколько мудрого правителя процветающего королевства. Синеглазый, черноволосый, со сросшимися на переносице бровями, с высокими скулами, узкий в кости – не хватает тонкой короны и дорогого меча. Хотя, впрочем, благородно-серый и явно дорогой костюм совсем не портит впечатления…