или шофером, но отец ее прямо в роддоме такой скандал закатил. Чуть до драки не дошло. В итоге паренек тот посадил ее вместе с ребенком в свою машину и увез. Ребеночка на себя записал. Вот так вот. А Железнов даже не явился, узнал, наверное, о такой новости и не просыхает где-то от горя. Он же с ней на парные роды пришел, за руку держал, дочь так сильно ждал, и тут такое…
- Жалко мужика. Красивый, богатый, при власти, а жена непутевая, - подхватывает Снежана Антоновна, а я все еще пытаюсь переварить информацию.
Сердце в груди встрепенулось, забилось веселей от новости о том, что ребенок не его. Одергиваю себя сразу же. Ну и что, что не его? Разве это что-то меняет? Разве от этого моя ненависть к нему меньше становится? Или, может быть, он верность мне все два года хранил? Очень в этом сомневаюсь.
Надеюсь, ему сейчас так же хреново, как мне когда-то. Мне бы очень хотелось, чтобы он ощутил хотя бы десятую часть моей боли.
— Здесь еще и журналистов тьма собралась, все хотели запечатлеть момент выхода самого Дамира Железнова из роддома с первенцем на руках, а засняли семейную драму. Интересно, в вечернем или дневном выпуске новостей покажут?
— Сомневаюсь, что вообще что-то покажут. Обычно у таких людей как Железнов есть целый отдел, отвечающий за то, чтобы в новости ничего такого не попадало. Да и Дмитрук не допустит такого публичного позора, — произношу негромко, а сама снова и снова в голове проигрываю неожиданные новости. Что вообще в семье Дамира происходит, черт возьми? Это бумеранг его настиг? Нет, мне не стоит в это лезть.
— Правда? Но разве у нас не независимые СМИ? — наивно спрашивает Мария.
— Даже у независимых СМИ есть слабые места. Пойду на обход, не хочу опоздать, — сбегаю из кабинета, чтобы закрыть для себя поскорее тему Дамира.
Времени на обед сегодня нет, слишком много работы. За этим всем я забываю о Дамире. Жизнь входит в привычное русло, словно мужчина и в самом деле приснился мне. Но время от времени в голове всплывает случившееся этим утром. Любопытство съедает, наверняка отец знает о случившемся со всеми подробностями, но спрашивать у него об этом будет странно. Или нет?
- Может, в субботу после лекции соберемся где-то вместе? Я могу забронировать столик в ресторане недалеко от клиники, в которой все это будет происходить, - предлагает Антонина, она тоже одна из тех, кому удасться попасть на лекцию по ультразвуковой диагностике развития пороков сердца у плода.
- Я не против, а ты Аврора?
- Я? Ну, у меня, кажется, нет никаких планов, так что можно.
- Сколько это нас получается? Пятеро и Александр Владимирович, - задумчиво произносит Снежана и стучит ручкой по столу.
- Думаешь, он захочет с нами? У него наверняка график забит.
- Ради приличия предложить стоит. Но могу поспорить, что он не откажется, - и снова хитрые взгляды в мою сторону. Почему-то все в нашем отделении решили сосватать нас с главврачом. Это уже немного раздражать начало.
- Разве после лекции по расписанию не запланирован фуршет? - вспоминаю я.
- Это тот самый скучный фуршет, на котором стоит изображать максимально умное выражение лица и говорить исключительно медицинскими терминами? Нам нужно расслабиться, Аврора. Когда еще такой случай выдастся?
Я киваю в ответ, не имею ничего против такой компании. Это куда безопасней чем с Элькой по клубам бегать. Да я давно никуда не выбиралась. Чтобы вот так просто пообщаться с людьми в непринужденной обстановке с бокалом вина в руках.
После завершения смены я переодеваюсь и спешу к стоянке, где все эти три дня оставалась моя машина. Надеюсь, она заведется с первого раза и не придется вызывать эвакуатор. Я не смотрю перед собой, когда выхожу через служебный выход из здания, ищу в сумочке ключи, которые определенно точно должны были быть здесь, но их нет. Совершенно ничего не замечаю вокруг, поэтому испуганно вскрикиваю и подпрыгиваю на месте, когда кто-то хватает меня за локоть, останавливая.
На улице темно, а я та еще боягузка.
Я резко поднимаю взгляд. Ожидаю увидеть кого-угодно, только не Железнова.
В этот момент у меня ощущение, словно земля под ногами начинает движение. Потому что стоять вдруг становится тяжело, ноги слабеют. Мы смотрим друг другу в глаза, не говоря ни слова. Я просто моргаю, собираясь с мыслями, исследуя его лицо. Все еще не могу поверить, что это не визуальная галлюцинация. Сразу после этого ко мне приходит злость. Что он здесь забыл? Как смеет вообще подходить ко мне?
Первое, что я делаю, справившись с шоком - выдергиваю свою руку из его захвата. Не сводя с меня взгляда он отпускает. Отступает на шаг, увеличивая между нами расстояние, словно и ему мало воздуха становится, когда мы вот так рядом друг с другом находимся.
- Что ты здесь делаешь? - спрашиваю первой, так как игры в молчанку раздражают еще больше.
- Хотел увидеться с тобой и поговорить. Пойдем в машину, - он говорит так, словно ни капли не сомневается в том, что я послушно последую за ним.
- Насколько мне известно, вы ведете дела с моим отцом, поэтому не думаю что говорить стоит со мной, - я специально перехожу на "вы" подчеркивая то, насколько чужими мы стали друг другу за это время.
- Аврора, - он устало протягивает мое имя, трет переносицу. Я смотрю на него и сердцу все еще больно. Хочу чтобы он поскорее снова из моей жизни исчез, пока еще обо всем можно забыть.
- Я не понимаю причины вашего приезда сюда. Вашу жену выписали утром....
Я не успеваю договорить, Дамир перебивает меня, при этом снова хватает меня за руку, вторгаясь в личное пространство. Мне безумно сложно противостоять ему. Безумно сложно не расплакаться здесь на месте, при виде его лица. Он до сих пор пользуется тем же одеколоном. Запах его тела ни чуть не изменился. Я дрожу и причина тому не мороз на улице. Отчаянно ищу выход из ситуации и не нахожу. Единственное, что могу сделать - просто сбежать.
- Не нужно делать вид, что мы чужие друг другу люди, Аврора. Просто дай мне один час. Ужин в ресторане, короткий разговор. Не более. Я хочу знать как у тебя дела.
- Все у меня отлично,