Я считаю, что вам прекрасно известны все люди, не по праву занимающие свои места. Не вы их назначали, и не вам их снимать, но отстранить их от решения и обсуждения вы имеете право и все полномочия.
Рихард, облокотившись о стол, внимательно слушал Тони.
-- Хорошо, я обещаю вам это. Я даже гарантирую, ибо знаю, что могу, а что -- нет. На рассмотрении вашей темы не будет ни одного из тех, кого вы перечислили. Однако, я считаю, пора продолжить изложение материала, который вы приготовили для меня сегодня, так как я пока не вижу целостности всего, к чему вы клоните. А первой части явно недостаточно для претензий на теорию и тем более для обсуждения на научном совете.
Тони улыбнулся:
-- Разумеется, я, пожалуй, начну, но как только мы подойдем к области, в которой я не силен, слово возьмет господин Рауд.
Как я уже говорил раньше, для построения нашей теории нам не пришлось начинать все с нуля. Мы как бы связали воедино некоторые факты, уже человечеству известные, и осветили их, как нам кажется, с нужной стороны. Еще одним из таких известных нам фактов, после наличия гена в ДНК, является уже довольно давно существующая теория закона сохранения. Суть закона в том, что человечество находится в рамках, которые ни при каких обстоятельствах не могут быть преодолены. Это касается, прежде всего, двух важнейших факторов: экологии и проблемы самоуничтожения, то есть глобальной войны. Проще говоря, как бы человечество ни вредило среде, в которой оно существует, среда почему-то никогда не превратится в невозможную для существования человека. По существующим расчетам человечество уже несколько десятилетий назад нанесло экологии такие удары, что по всем законам на сегодняшний день мы должны уже умереть от солнечной радиации, отсутствия кислорода и невозможности находиться ни на суше, ни в воде планеты. Однако, этого почему-то не случилось. Загадка становится еще более непонятной, если присовокупить военный фактор. Но поскольку примеров множество в обеих областях, то ограничимся наиболее вопиющими из каждой области. Итак, экология.
Известно, что выделенного фреона за все время, пока не был введен полный запрет на его использование, с двойной вероятностью хватило бы для абсолютного разрушения озонового слоя планеты. И уже пять лет назад мы все должны были носить специальные скафандры от смертоносной радиации солнца. И что же произошло? А произошло чудо, этакое маленькое чудо: выделенный из поверхности фреон поднимается к пункту своего назначения лет пять, а то и десять. Лишь тогда он занимает то место, где разрушается озоновый слой. Подсчитав количество уже улетевшего фреона и то состояние, в котором находился озоновый слой, специалисты без труда увидели, что, на момент полного запрета, фреона на пути к озоновому слою было уже достаточно для его гибели. Но фреон исчез, это и было чудом. Он не появился в рассчитанное время, и более того -- он вообще нигде больше не появился. Факт его выделения был бесспорен, и все, что должно было произойти, уже наблюдалось ранее. Схема работала безотказно и четко до того момента, пока не настала критическая минута. События подошли к этим самым рамкам закона, и произошло чудо. Но чудо ли? Мы беремся доказать, что, несмотря на то, что нам, как и всем остальным, неизвестно, каким образом исчез фреон, это далеко не чудо, а закономерное явление, великолепно вписывающееся в нашу теорию.
В области военной имеется бесчисленное множество задокументированных фактов, когда от глобальной катастрофы спасало ни что иное, как случайность. Просчитав вероятный процент таких случайностей и более трагичного исхода, получили слишком не соответствующее количество маленьких "чудес". Их было гораздо больше, чем могло бы быть. А исследовав все случаи "маленьких чудес", увидели, что в каждом из них могла получиться глобальная катастрофа. Итак, когда глобальная война начаться не может, авария происходит, а если не происходит, то по ясным всем и логичным причинам. В случае же, когда результатом может стать всеобщий конец, происходит нечто, и авария не случается. Ракета почему-то не вылетает, что-то где-то не срабатывает и т.д. Еще раз подчеркиваю, это лишь два примера из двух областей, А таких примеров, -- Тони кивнул на бумаги, -- великое множество.
Теперь закон сохранения в общих случаях обрисован, и что же наша теория? При чем, просите вы, здесь она? Вот теперь-то и наступил момент соединить эти две ничем не связанные вещи воедино. И скрепляющим материалом послужит нечто третье, о чем вам сейчас расскажет Рауд. Но прежде подведу вас к самой черте, после которой уже не до возвращения к пройденному. Постараюсь сильнее скрепить две уже имеющиеся части теории тем, что уже известно.
Вспоминая блокирующий ген и его загадочное назначение, мы так и не определились, для чего природа, создавая человека как венец своего творения, оснастила его этим механизмом. Цель явно загадочна и не является облегчением человеку существования, так как назначение гена, грубо говоря, способность перешагнуть через барьер, воздвигаемый разумом, в опасных и заведомо гиблых местах. Когда срабатывает этот механизм и по каким законам, не знает никто. Получается парадокс: разум, цель существования которого есть абсолютная логичность, разумность и обоснованность поступков, оказывается оснащен неким стопором стоп-крана. Разум без тормозов. Но подобная модель напоминает сверхсложную машину, едущую с огромной скоростью на бетонную стену, отлично понимающую, что вдребезги разобьется: способную, что самое главное, затормозить и, тем не менее, в эту стену врезающуюся. Самое время вспомнить о законе сохранения и воскликнуть:"ура" мудрой природе, предусмотрительно воздвигнувшей буфер для слишком резвых и слишком ценных творений своих. Но тогда зачем нужен был ген, если его компенсирует закон сохранения? Вот тут-то мы и вышли к завершающему этапу теории, о котором подробно чуть позже. А пока, вполне в стиле плавного перехода, можно даже не предположить, а с полной уверенностью утверждать, что машина по имени человечество не сдерживается мягким буфером закона сохранения. Все зависит от того, как себе это все мысленно представлять? Представите мягкую резину у бетонной стены, не дающую вконец разбиться машине, получите несоответствие фактов, нелогичные противоречия и отсутствие ответа в конце. А представите длинную извилистую трассу, уходящую в невидимую даль, проходящую по узкому участку среди ущелий и обрывов и снабженную предохранительными барьерами, через которые невозможно прорваться к пропасти, получится очень стройно, логично и, -- Тони вздрогнул, -- страшно.
Рихард почувствовал легкий холодок, пробежавший по спине. Он прекрасно понял все эти сравнения и в данный момент наверняка соответствовал тому, к чему Тони его постепенно подводил. Сейчас должна была наступить развязка, момент, в который все вдруг станет ясно, в который вся цепочка станет видна от начала до конца и в которой все уже будет на своих местах окончательно и неизбежно.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});