Герцог поставил бокал с вином на стол. Пора было собираться и ехать дальше. Впереди ждал Париж. Вставая из-за стола, он услышал стук в дверь.
— Войдите, — произнес он.
Дверь медленно открылась, и на пороге появилась Эме, затворив за собой дверь.
Герцог взглянул на девушку и понял, что не ошибся: она была настоящая красавица.
Ее волосы редкого темно-медного оттенка, как у венецианки, заставляли вспомнить полотна старых мастеров. Большие глаза, прозрачно-голубые, как небо Англии летом, оттенялись длинными темными ресницами. Маленький носик — прямой и изящный. Мягкие губы красиво очерчены. Девушка мило и застенчиво улыбалась, с трудом сдерживая волнение и радость, переполнявшие ее.
Она нетерпеливо заглядывала в глаза герцогу. Мелинкорт внимательно оглядел ее.
Волосы Эме были зачесаны назад и завязаны бантом. На ней был черный бархатный костюм пажа, на шее повязан кружевной галстук. Камзол с серебряными пуговицами застегнут снизу доверху, узкие панталоны у колен перехвачены сверкающими пряжками. Такие же пряжки украшали начищенные до блеска туфли.
— Ну, как вы думаете, все в порядке? — с волнением спросила Эме, не в силах больше вынести молчание герцога. — Это не самый лучший костюм Адриана. Я выбрала его для поездки в Париж. Думаю, он больше подходит мне, чем тот, что для торжественных случаев.
— Разве Адриан уехал?
— Да, час назад. Как сказал ваш камердинер, он был очень рад возвращению домой.
— И он не видел вас?
— Нет, конечно! Меня никто не видел, кроме вашего камердинера, а он мне понравился. Мне показалось, ему можно доверять.
— Долтон служит у меня уже много-много лет. В его преданности можно не сомневаться.
— Да, он не выдаст меня. Но что вы, месье, думаете обо мне?
Герцог улыбнулся.
— Из вас получился очаровательный паж. Вы это хотели услышать?
— Нет! Нет! — нетерпеливо возразила Эме. — Я хочу знать, похожа ли я на пажа. Примут ли меня за вашего пятнадцатилетнего кузена Адриана?
— Ну что ж, давайте поговорим о вас. Вы теперь мой паж и должны вести себя, как подобает пажу, иначе мы оба не доживем до старости.
— Объясните, что я должна делать.
Эме подошла к столу и села рядом с герцогом.
— Во-первых, — строго заметил он, — вы не должны садиться в моем присутствии без разрешения; вы не должны заговаривать первой. Если я обращаюсь к вам, вы должны отвечать, добавляя «ваша светлость».
— Хорошо, я все запомню.
— Вы должны все время помнить, что вы англичанин. Будьте осторожны: француз не заметит мелких оговорок и акцент, но любой англичанин услышит это сразу. И лучше бы вам как следует припудрить волосы. Рыжие волосы и голубые глаза — эти приметы сообщат всем, если будут искать вас. Такое редкое сочетание очень заметно.
— Ну конечно! — воскликнула Эме. — Как я сама не додумалась. Сейчас побегу наверх и попрошу Долтона помочь мне.
— Мы уезжаем через четверть часа. Чем скорее уедем, тем лучше.
Эме вскочила со стула, но вдруг остановилась:
— Ведь вы не уедете без меня, ваша светлость?
— Я же дал слово взять вас с собой в Париж, — заверил Мелинкорт.
— Простите, месье, — тихо сказала Эме. — Сама не знаю, почему задала этот глупый вопрос. Иногда мне кажется, что я грежу. Еще вчера я была в монастыре, а сегодня — с вами, и все совсем по-другому.
— Полагаю, вчера вы находились в более подходящем для вас месте, — сухо заметил герцог.
— Нет, вовсе нет, — возразила Эме. — Никто не имеет права распоряжаться судьбой другого человека.
Она стояла, подняв голову, и в ее манере держаться и говорить было сейчас столько надменности и гордости, что герцог невольно улыбнулся. Эме, несомненно, происходила из знатного рода.
Почувствовав, что теряет драгоценное время, Эме бросилась наверх. Герцог еще несколько секунд смотрел ей вслед.
В минуты покоя лицо его делалось угрюмым. Годы, проведенные в поисках удовольствий, наложили на него свой отпечаток: темные круги под глазами, глубокие морщины, циничный взгляд серо-стальных глаз, презрительный изгиб губ.
В дверь снова постучали, и на пороге возник добродушный толстяк-хозяин гостиницы, пожилой, абсолютно лысый человек. Сейчас толстяк казался явно озабоченным. Комкая фартук в пухлых руках, он подошел поближе к герцогу и заговорил почти шепотом:
— Два джентльмена хотят видеть вашу светлость. Они настаивают на аудиенции, хотя я сказал им, что вы собираетесь вот-вот отбыть.
— Кто они?
— Один из них — священник, ваша светлость, а на другом — мундир кардинальской гвардии. Они спрашивают о некоей особе, сбежавшей из монастыря де ла Круа в Сент-Бени, ваша светлость. Это в пяти милях отсюда по дороге, которой вы ехали вчера вечером.
— И почему эти двое вообразили, что я могу что-то знать об этом?
Хозяин гостиницы снова оглянулся через плечо.
— Они подробно расспрашивали о том, кто прибыл с вашей светлостью вчера. Я сказал, что вы приехали один, а ваши слуги подоспели через час.
— Вы правильно поступили, сказав так, — одобрил герцог. — А вашим людям можно доверять?
— Несомненно, ваша светлость. В доме работают только члены моей семьи. А на конюшне два конюха — местные мальчишки из деревни. Могу поклясться, они ничего не видели, ваша светлость.
— Хорошо. А этим джентльменам известно, что одна из моих карет уже уехала сегодня утром?
— Они видели, как карета выезжала, ваша светлость. Они как раз были во дворе в это время.
— Что ж, можете пригласить гостей.
На секунду хозяин застыл на месте как вкопанный, глядя герцогу в глаза, а потом снова суетливо затеребил фартук.
— Ваша светлость, могу ли я быть уверен, что со мной ничего не случится? Я бедный человек, а кардинал так могуществен.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});