Читать интересную книгу Загадка театральной премьеры - Анна Устинова

Светловолосая девочка молча кивнула.

– Леонардо Ди Каприо обсудите на перемене, – крайне вовремя вмешался классный руководитель. – А сейчас речь о другом. Борис Олегович просил меня сегодня вечером сообщить, сколько человек реально пойдет на спектакль. Так что вам надо до конца уроков определиться.

– Ах, Андрей Станиславович, – состроила ему глазки Школьникова. – Мы уже определились. Все пойдем.

– Я не пойду, – тут же сказал Вадик Богданов. – Решай, Школьникова, за себя, а не за других.

– Я тоже пас, – немедленно подхватил Вовка Бочкарев, которого в десятом «Б» чаще всего именовали «богдановской шестеркой».

Дуська, взглянув на Богданова, тяжело вздохнула и с явной неохотою произнесла:

– И я не пойду. Чего я там, в этом авангарде, забыла?

– Смотри своего Ди Каприо с пулеметами и базуками, – процедила сквозь зубы Школьникова.

– Без тебя разберусь, что смотреть, – огрызнулась Дуська.

– Вот сейчас я кому-то массу испорчу! – взвился на ноги здоровяк Ахметов.

– Теперь начнем урок, – торопливо проговорил Андрей Станиславович.

Школьникова, сидевшая за первой партой, раскрыла конспект, одновременно стараясь, чтобы от взора любимого учителя не укрылся ее новый костюм из розовой кожи, приобретенный в бутике «Гуччи».

– Сядь нормально, Школьникова, – сказал Андрей Станиславович. – Иначе у тебя будет искривление позвоночника.

И он принялся диктовать новую тему.

Все последующие перемены Олег тщетно пытался довести до конца начатый утром разговор с Пашковым. Отделаться от друзей не удавалось. Во всяком случае настолько, чтобы не вызвать их подозрений. Лешка же, в свою очередь, категорически не желал ставить в известность никого, кроме Олега, по поводу странного происшествия, случившегося позавчера. Он боялся, как бы его не подняли на смех.

Однако Лешка сейчас, похоже, мало кого интересовал. И Компания с Большой Спасской, и остальной десятый «Б» бурно интересовались предстоящим походом в театр. Особенно этот вопрос волновал Школьникову. Ей приспичило выяснить, каким образом Беляев-старший «затесался в такую крутую тусовку».

– Да просто эти Прошечкины – старые друзья предков, – безо всякого почтения к деятелям авангардного концептуального театра проговорил Олег. – Кстати, еще большой вопрос, как вам это понравится, – выразительно глянул он на друзей.

– Обязательно понравится, – воскликнула Школьникова. – В этом театре такая крутая публика! И цена на билеты в партер до ста баксов доходит.

– Ну и дерут! – мрачно изрек экономный Темыч.

– Молчи, Микроспора, – никогда не воспринимала его всерьез Школьникова. – Раз платят, значит, стоит того. Закон рынка.

– Может, конечно, и закон, – пожал плечами Олег. – Но прошлый спектакль Прошечкиных ста долларов за билет явно не стоил. Правда, мы с предками ходили по приглашениям. Но отец и за бесплатно заснул.

– Именно потому и заснул, что бесплатно, – сказала Школьникова. – А вот если бы выложил за всех вас триста баксов, то и сам бы не спал, и вам бы не позволил.

– Кто же спит за свои кровные триста баксов? – на сей раз согласился с ней Темыч.

– Нет, – покачал головой Олег, – мой предок и за триста баксов на этом спектакле заснул бы. Там актеры всю дорогу в аквариуме плавали, а другие, снаружи, за них текст произносили. В общем, жуткая чушь.

– Ну, «Ромео и Джульетту» они, положим, так не испортят, – сказала Катя. – Шекспир есть Шекспир.

– Не зарекайся, – ответил Олег. – Генрих Прошечкин способен на все. К тому же я не уверен, что там будет именно «Ромео и Джульетта».

– Слова названия, во всяком случае, оттуда, – заметил Темыч.

– Не совсем, – заспорила Катя. – В «Ромео и Джульетте» слово «повесть» в единственном числе. «Нет повести печальнее на свете, чем повесть о Ромео и Джульетте!» – с драматическим пафосом продекламировала она. – А у Прошечкиных спектакль почему-то называется «Нет повестей печальнее на свете». А это, как говорят в Одессе, «две большие разницы».

– Действительно, настораживает, – тихо проговорила Таня. – Неужели они снова в аквариуме будут плавать?

– Сомневаюсь, – отозвался Олег. – При всем занудстве, Генрих Прошечкин любит оригинальные решения и никогда не повторяется. Кстати, – вспомнилось мальчику, – мать про этот спектакль что-то нам с отцом говорила. Ну да. Вроде там действительно будут Ромео и Джульетта. Только в очень современной трактовке.

– Ну, твой предок гигант! – восхитилась Школьникова. – Чтобы на такую крутую премьеру обеспечить места для всего нашего класса, да еще на полную халяву… Это надо уметь.

– Если моему предку что-нибудь придет в голову, то он своего добьется, – заверил Олег.

– Отлично! – воскликнула Женька. – Наверное, весело будет.

– Я бы на твоем месте не загадывал, – был куда осторожней Олег.

В конце учебного дня выяснилось, что практически вся группировка Богданова решила культурное мероприятие проигнорировать. Другая половина класса, включая Компанию с Большой Спасской, пожелала ознакомиться с концептуальным авангардом. Сообщив об этом Андрею Станиславовичу, ребята покинули школу.

Пашков, объяснив остальным, что ему нужна какая-то книга для реферата по истории, увязался за Олегом, у которого якобы эта книга была.

– Фу-у, – выдохнул Лешка уже в лифте. – Я думал, нам с тобой уже никогда поговорить не удастся.

– Лучше не причитай, а рассказывай, – ответил Олег.

– Ну, во-первых, братан тут же полез в магнитофон и заметил чистую кассету, – откликнулся Лешка.

– Это еще не аргумент, – покачал головой Олег.

– Так Сашок ведь не просто заметил, – продолжал Лешка. – Он меня весь остаток вечера изводил вопросами: «Зачем тебе чистая кассета? Что собирался записывать?» Ну и все в таком же роде.

– Это уже интересней, – оживился Олег.

– А я о чем, – снова заговорил Лешка. – Чего моему братану из-за какой-то чистой ленты волноваться? Обычно его подобные мелочи не интересуют.

Тут лифт прибыл на этаж Олега. Ребята прошли в квартиру, выдержав бурное приветствие Вульфа, разделись и пошли прямиком на кухню.

– Дай бутербродик, – попросил Пашков.

– Ну ты прямо как Женька, – засмеялся Олег.

– Ничего подобного, – возразил Пашков. – Стал бы у тебя Женька спрашивать. Он бы сам в холодильник полез.

– Можешь тоже слазить. Сделаешь сам себе бутерброд, – разрешил хозяин квартиры. – А я пока покормлю вот этого троглодита, – посмотрел он на Вульфа.

Вскоре все трое уже жевали.

– А потом Сашок, – чавкая, проговорил Пашков, – чего-то сделал у меня под кроватью.

– Не понял, – с удивлением воззрился на друга Олег.

– Вот и я тоже не понял, – многозначительно изрек Лешка. – Я на пять минут вышел из комнаты. Возвращаюсь, а братан копается у меня под кроватью. Я спрашиваю: «Чего ты там забыл?» А Сашок говорит: «У меня туда монетка закатилась». Ну, я хотел помочь ему. А он говорит: «Не надо. Монетка все равно паршивая. Убираться будем, тогда найду».

– Ну и что тут подозрительного? – пожал плечами Олег.

– Да ведь у Сашка коллекция монеток, – откликнулся Лешка. – Только он в тот вечер не доставал ее. Вот я и думаю: с чего бы монетке под кровать закатиться?

– Ну, может, он какую-нибудь новую монетку достал и принес в кармане, – предположил Олег.

– Если бы Сашок принес новую и она у него закатилась, то он бы всю комнату перевернул вверх дном, – уверенно произнес Лешка. – Он над своей коллекцией так дрожит…

– Понятно, – перебил Олег. – Зачем же он тогда под кровать к тебе лазил?

– Мне тоже это интересно, – сказал Лешка. – Я потом все под кроватью ползал. Пыли там было полно. Но ни монетки, ни чего-то другого не оказалось.

– А что, кроме монетки, ты там найти рассчитывал? – поинтересовался Олег.

– Ну, например, какой-нибудь агрегат, – предположил Лешка. – Ведь если это происки моего братана, то откуда пение должно было раздаваться. И под кровать Сашок просто так не полезет. Но там, повторяю, совсем ничего не было.

– Может, Сашок успел свое устройство изъять, пока ты из комнаты выходил? – возникло новое предположение у Олега.

– Вообще-то братан у меня такой, он может, – с уважением произнес Лешка. – Все-таки моя школа. Но я после, когда Сашок в душе плескался, учинил у него тотальный обыск.

– Ну и? – посмотрел на друга Олег.

– Совсем ничего, – развел руками тот. – Во всяком случае, ни одна из вещей, которые я обнаружил, хором петь не могла.

– Может, Сашок свое портативное устройство унес в ванную? – вдруг осенило Олега.

– Как же я раньше не догадался! – хлопнул себя по лбу Пашков. – Ну, естественно. Сашок прихватил эту штуку в ванную. Там как следует припрятал. А утром уволок в школу. Теперь мы с тобой ничего не докажем.

Уничтожив еще по паре бутербродов, ребята покинули кухню и расположились в просторной гостиной. Вульф последовал за ними и со всеми удобствами разлегся на диване.