очевидность и генерал ясенпень! Сразу надо было ноги отсюда делать, а не дожидаться, пока на меня эта гопа навалится. А она, как на грех, и впрямь навалилась. Да так, что не вырвешься. Наземь, мать, повалили и ну месить…
А дальше я отрубился…
И очнулся, увы, уже здесь, в камере…
Назвать эту комнату как-то иначе не получалось…
Глава 2
Серые стены, каменный пол, зарешёченное окно, железная дверь, сливное отверстие в дальнем углу помещения… Я валялся на узеньком деревянном топчанчике и пытался не застонать. Скованные цепью руки и ноги позволяли подняться и кое-как добрести до параши, но из-за боли заставить себя это сделать было чрезвычайно трудно.
Тем не менее, я это сделал. Доковылял до слива и, справив нужду, так же, с трудом, вернулся. После чего ещё не меньше минуты лежал, стиснув зубы и стараясь унять прокатывающуюся по телу болевую волну.
Чувствовал себя при этом полным дебилом. Мало того, что попал… реально попал в другой мир, так ещё и едва не скопытился сразу же по прибытии, по собственной дурости. А «Абдулази́з» — сволочь конкретная. Мог бы хотя бы предупредить. Обиделся, гад, что я у него эту хрень на шнурке не купил… Надо, наверное, было купить… Но ведь откуда ж я знал-то?..
Заскрежетали засовы. Дверь медленно отворилась.
В камеру вошли двое дюжих охранников, следом за ними третий, помельче.
Последний поставил посреди пола кружку и миску. Затем все трое развернулись и молча ушли. Засовы опять закрылись.
На этот раз я подниматься не стал. Слишком уж много усилий отнимало простое хождение. Ползти было легче.
Миска оказалась заполнена какой-то баландой. Я даже пробовать не стал. Подхватить в этой антисанитарии какой-нибудь гепатит или дизентерию раз плюнуть. А воду, что в кружке, после секундного колебания, всё-таки выпил. Жажда — штука такая. Её лучше про запас утолить, чем потом тупо терпеть и страдать.
Спустя где-то час дверь снова открылась.
Теперь стражников вошло четверо. Двое взялись за цепи, которыми я был скован. Двое, сверля меня злыми взглядами, встали чуть поодаль. Секунд через десять в камеру вбежали трое каких-то юрких. Наверное, местные служки. Поставили в камере пару кресел и табуреточку, которую тут же занял один из этих троих. Вынув из-за пазухи дощечку, листок бумаги (знакомы, выходит, здесь с такой технологией) и что-то похожее на карандаш или ручку, этот, по всему видать, писарь изготовился вести «стенограмму» допроса.
Те же, кто собирался вести сей допрос, появились здесь ещё секунд через десять. Та самая грудастая баба из паланкина и какой-то мужик с бородёнкой «под мушкетёров». На даме было надето длинное фиолетово-зелёное платье с глубоким (ну, о-о-очень глубоким) декольте, на мужике — чёрная мантия, как у судейских.
К слову, когда эта парочка вошла в камеру, писарь и двое свободных стражников склонились в глубоком поклоне. Грудастая и бородатый восприняли это как должное, то бишь, не обратили внимания. Сели в приготовленные для них кресла и уставились на меня.
— Кто ты? Как звать? Чей род? Откуда здесь взялся? — неожиданно резко бросила женщина.
Смутить меня не удалось. Я молча смотрел на неё, делая вид, что не понимаю.
— Сиятельная Астия, а он случайно не глухонемой? — вкрадчиво поинтересовался «судейский».
— Нет, мастер Ру́гус, — поморщилась дама. — Все слышали, он что-то говорил невесте Ашкарти, когда осквернил её. Но говорил непонятно.
— На другом языке?
— Видимо, да.
«Мастер Ругус» качнул головой, хмыкнул.
— Обучить его нашему не выходит?
— Попробуйте, — пожала плечами Астия.
Мужчина прищурился, щёлкнул пальцами.
Передо мной вновь появилось лёгкое облачко. Другие, судя по отсутствию интереса, его не видели.
Мастер щёлкнул ещё раз. Облачко увеличилось, но ни на миллиметр ко мне не придвинулось.
— Решили испробовать исцеление? — усмехнулась женщина.
Ругус дёрнул щекой, после чего свёл руки вместе, а затем резко раздвинул.
— Удивительно, — пробормотал он через пару ударов сердца. — Ни заклятья познания, ни исцеления на него совершенно не действуют. Похоже, что у него и вправду иммунитет.
— А я вас предупреждала, — язвительно заметила Астия.
— Простите, сиятельная, что не поверил вам сразу, — мастер прижал руку к груди и слегка поклонился.
— Пустое, — повела плечом женщина. — Я тоже не была уверена до конца, поэтому решила проверить.
— Рад, что помог вам, — кивнул «судейский». — Кстати, рискну попросить. Когда вы с этим экземпляром закончите, не могли бы вы отдать его мне для, так сказать, внутреннего препарирования.
Я еле удержался, чтобы не выругаться. Хренасе заява! Препарировать он, блин, меня собирается, патологоанатом хренов.
— Навряд ли вам что-то останется, — покачала головой Астия. — Исследовать этот магический феномен я буду на всю глубину.
Вот же… грудастая сволочь! На всю глубину, б… Хрена она у меня получит, а не комиссарского тела…
А глаза у неё тоже… своеобразные. Под цвет платья. Левый — зелёный, правый — фиалковый. В медицине, по-моему, это называется гетерохромия…
* * *
«Допрос», если конечно его можно так называть, закончился быстро. Разочарованные невозможностью научить меня их языку и выучить мой, дама с «судейским» ушли несолоно хлебавши. Следом за ними камеру покинули стражники с писарем. Юркие служки унесли кресла и табуретку.
Облачко, оставшееся после потуг бородатого мастера, продолжало висеть у меня перед носом. Прежде чем начать экспериментировать с ним, я попытался припомнить, как это происходило на улице, когда в меня швырялись «заклинаниями» сначала сама Астия, а после один из её охранников.
Честно скажу, принять факт, что я и вправду попал в другой мир и в этом мире присутствует магия (ну, или что-то похожее), оказалось непросто. Однако сколько ни пробовал объяснить свои злоключения как-то иначе, сколько ни щипал себя за руку, ничего путного не выходило. Поэтому, хочешь не хочешь, приходилось пока принимать всё как есть и действовать по обстоятельствам.
Ту ерунду, которую в меня метнули из паланкина, я умудрился использовать для обучения себя здешнему языку. Получилось, конечно, спонтанно, но результат налицо — всё понимаю и даже, наверно, могу говорить.
От второй фигутени, которую бросил стражник, я попросту отмахнулся, и она улетела куда-то вверх. Что это было, хрен знает. Вероятно, какая-то энергия. Магическая энергия, если быть точным. Я вижу её как полупрозрачное облако. Могу ли воспользоваться ею осознанно? Тут надо смотреть-проверять…
Сперва попытался разделить облако на несколько точно таких же, только поменьше.
Бородатый в меня выстреливал трижды, энергия перед мордой накапливалась. А если накапливалась по частям, значит, наверно, её и тратить можно частями.
Не получилось. Облако делиться отказывалось.
А жаль.
Попробовал сдвинуть облако в сторону.
Тоже