Читать интересную книгу Веллоэнс. Восхождение - Андрей Шум

Не нужно было им принимать дары от мудреца, поторопились. Хотели, чтобы снадобья изменили характер. Но лишь река времени точит сердце».

Ребятишки слушали, затаив дыхание. Как жалко Кельмау. Как глупы Ай и Дит. Каким чуждым стал Эндиар…

Тишину прервал смущенный голос.

– У меня вопрос? – Тайрин уставился на Авенира. – А что такое оболы?

– Ну… это то же, за что Крот весной получил от маленького воришки по развилке.

Урожай удался. Пшеничные и ячменные поля как жёлтое море, волнующееся от порывов ветра. Картофель уродился крупный – с добрый мужицкий кулак, – и таких кулаков с каждого куста по шесть штук. Скоро предстоит жатва и вся деревня тщательно готовится к этому времени – точат косы, поправляют плуги, заделывают прорехи в амбарах. Пора эта тяжелая, но радостная. И чем больше радости пришло на поле, тем тяжелее работа…

Авенир постучал в массивную дверь. Как-то не по себе ему становится, когда входит в старостат – жилье старого Роуэльда. Откуда в бедной деревушке такое здание? Да и кому в голову пришло возводить его здесь?

– Ну что ж ты как не свой? – знакомый скрипучий голос рассеял мысленный туман, – входи, уж не заперто.

Староста развалился в дубовом кресле и потягивал ароматный чай. Неподалеку на табурете примостился Старый Дон.

Роуэльд отставил чашку, приосанился:

– Есть к тебе разговор. Да садись, мнешься как чужой, правда. Для начала хочу поблагодарить за работу. Столько урожая наша деревня не видела уже давно. Твои… эти, как их там… сдобры и рядосев – просто чудеса творят. Теперь и самим запасов на год хватит, и для посевной прилично останется. Да и на ярмарке продадим телеги три, не меньше. Много ты нам нового показал, где ж тебя только учили? Ну ладно, не это самое важное. Так, вот, – староста подался вперед, – сейчас набирают молодняк в имперскую стражу. Мы думаем, что тебе нужно туда напросилться. Платят хорошо, казармы удобные, да и жизнь поинтереснее, чем в наших развалинах. Старый Дон отправил прошение…

Староста ущипнул бороду.

– Теперича принесли разрешительное письмо. Так что, можешь собираться для похода в Глинтлей, коли не противна тебе ратная служба. Там и жену хорошую найдешь, здесь-то девок немного. И хоромы приличные после службы дадут. Отправляться через две недели с нашими телегами.

Нир уставился на чашку с медом, рука заерзала на подлокотнике:

– Зачем мне туда идти? Что-то случилось?

– Ты молод и силен, – Старый Дон поправил пенсне, – кроме того, в твоих глазах светится ум, явно превосходящий возраст. Ты можешь многого достичь… но в ином месте. Деревня полюбила тебя, как одного из нас. Но канон…

Будет лучше, если ты сможешь стать кем-то, а не прожить всю жизнь на одном месте, закопав свои умения. Пока нет возлюбленной и детей, можно увидеть мир, что-то сделать для него. Ты помог нам с урожаем – это уже многое. Но держать тебя здесь ради нашей выгоды – значит, закопать твои таланты в крестьянской судьбине, а это в высшей степени нечестно.

В комнате зависло напряжение. Роуэльд спокойно попивал чай, Авенир сидел, перекатывая по столу цветастый пряник.

Дон понимающе потрепал юношу по плечу:

– Можешь не отвечать сразу. Подумай. Решение придет изнутри и всякие колебания исчезнут. Твой возраст – время окольничества по нашему канону. После службы можешь вернуться.

Старик взял трость и неспешно поднялся:

– Как говорили древние: «назначь стезю ноге и путь твой да будет прямым». До встречи, друзья мои.

Мужчина накинул плащ и, не оглядываясь, вышел из старостата.

Роуэльд с Авениром остались сидеть за столом, время от времени поднося ко рту чашки с горячей ароматной жидкостью. Для юноши путешествие грозит чем-то страшным, неизведанным. Только перестал просыпаться в холодном поту после побега, только приспособился к деревенской жизни, только подправил дом, только, только, только… Не нравились ему эти «только». Будто кто-то настойчиво подталкивает вперёд, не дает остановиться, передохнуть, понять – что, где и как.

Староста терпеливо ждал. Для Авенира это предложение непонятно, как беспричинная пощечина от любимой – страсть это или ненависть, а жжёт одинаково. Роуэльд на своем веку повидал многое и над подобным вопросом даже не раздумывал бы. Юноша поднял глаза:

– А что вы мне посоветуете?

– Глинтлей – это место возможностей. И опасностей. – Старик пощипал бороду. – Тебе придется использовать всю сноровку. Коли извернешься, займешь достойное место. Советовать? Не мое это дело – брать на себя ответственность за чужую судьбу. Если б у меня была возможность вернуть молодые годы, не раздумывая, покинул деревню. У тебя есть выбор, в наше время такой радости Фортуний не принес…

– Вы о чем? – Авенир приподнял бровь.

– Ты слыхивал, что Старый Дон зовет меня художником? Я в ответ звал его корягой, но слишком уж ему досадно было, – Роуэльд ухмыльнулся, в голосе мелькнула нотка грусти. – Когда я был твоего возраста – то бишь полста лет назад, вместо разбитой прогнившей деревни здесь стоял красивый городок, Лиополь. Я тогда управлял знатной живописной. Раскрашивал по заказу комнаты, рисовал картины, изготовлял краски и масла, обучал подмастерьев и знатный люд. Мне это нравилось. Приступало время окольничества – каждый из общины его проходит. Два года, чтобы мир посмотреть, себя показать и выбрать – вернутся в Лиополь, или выйти из общины в мир иноверцев. Я рвался отсюда – мнил лет эдак через пять стать художником при Глинтлейском дворе. Но, увы, мечтам не суждено было сбыться.

На город налетели джунгары – свирепые воины, полулюди-полузвери. Почто они покинули степь? Никто не знает. В течение четырех лет они набегали на Лиополь и соседние деревни, сжигали дома, убивали без разбору. Нужно было предпринять что-то для спасения, и я возглавил горстку выживших. Старый Дон был окольником, отслужил в Глинтлейской страже и мнил себя в будущем стоначальником, храбрым воином и мудрым стратегом. Он обещал защитить общину. После битвы его вытащили из руин кожевни в полумертвом состоянии – с переломанной ногой и без двух пальцев на левой руке. Спрятались вот в этом самом здании. Оно единственное уцелело после всех тех времен. Никто бы и не подумал, что забытый всеми, залепленный грязью коровник – на самом деле заколдованная крепость. Сколько свиномордые не пытались взять нас – таранами, поджогами, даже валунами закидывали – на доме лишь царапины. И, странное дело – и те исчезали! Как будто дом этот, как живое существо, которое само себя лечит. Осада прошла, мы же еще полтора месяца отсиживались – благо, погреб и нужник здесь безмерны. Когда вышли на свет, увидели, что все уничтожено.

Роуэльд затих, провалился в воспоминания. Потом вдруг встрепенулся:

– Гроумит их дери! Ничего не осталось. Даже пласт земли будто срезан. С тех пор худо-бедно отстроились, обжились. Я так и остался жить здесь, обустроил хоромы. Запасы сделал всевозможные и убежище народу – мало ль чего. Только земля стала поганая, порченая. Сколько золота истратил на лучших земличей! Много старались – ничего не смогли. А ты смог. Дон тебя поначалу невзлюбил – заподозрил, что магией балуешься – мы чародеев не жалуем. А потом попривык – увидел, что выгоды для себя не ищешь. Он такой – ради принципа хоть на вертел. Зрит в тебе свои несбывшиеся мечты. А, как и я, впрочем. Выбор за тобой, нашего интересу тут нет – нам с корягой недолго на этой земле осталось… Можешь жить здесь – и вся жизнь пройдет спокойно. Но кто знает, что с тобой будет, если примешь вызов судьбы?

Глава 3. Служба

В исследовательском зале вовсю готовились к эксперименту. Олег Суховский, водопроводчик «Экостарс», выходец из бывшей Федерации, третий день был сам не свой. На работе – ругань. Дома – скандалы. Начальство поставило задачу провести охлаждение к найденному эпифакту в короткие сроки – нелегко это, вот и сдают нервы. Два месяца высоколобые ученые бьются с находкой – все подключили, настроили, проверили. А не работает. Не хватает чего-то. И на совещании какой-то умник двигает гипотезу, что надо бы атомной энергией попробовать. Вот и приходиться подключать трубы, чтобы теплоносители не повзрывало.

Ночевали в лаборатории, трудились в три смены – и к сроку всё сделали, подогнули, заварили. Осталось только коллекторы настроить, да напор подрегулировать. Олег сидел под потолком на трубе из биопласта, внизу поблескивала находка. Изрезанный гранями куб, серого цвета с металлическим отливом, размером с литейный котёл прошлых веков. Литейный котёл. Давно, ещё в школе, учитель рассказывал, как раньше из-за этих устройств происходили несчастные случаи. После смены уставший пьяный работяга мог залезть в чан поспать, а с утра мужики, не проверив котел, пускали машину в дело. Бедняга даже голоса подать не успевал – в мгновение ока заливало расплавленной сталью.