Миссис Уолдорф польщено улыбнулась и обняла Серену за тонкую, гибкую талию.
— Дорогая, представляю тебе моего близкого друга. Знакомься, это Сайрус Роуз. Сайрус, это Серена.
— Я ошеломлен, — прогремел Сайрус Роуз. Он расцеловал Серену в обе щеки и прижал ее к себе чуть крепче, чем требовалось. — А ты хорошо обнимаешься, — добавил он, похлпав ее по бедру.
Серена хихикнула, но не отстранилась. Последние два года она проводила много времени в Европе и привыкла к безобидным объятиям похотливых мужчин, которые находили ее неотразимой и стремились общупать. Их тянуло к ней магнитом.
— Серена и Блэр — самые-самые близкие подруги, — пояснила Элеонор Сайрусу. — Но в прошлом году Серена уехала учится в пансион «Гановер», а летом путешествовала по Европе. Бедняжке Блэр было так плохо без тебя, Серена. — Глаза Элеонор увлажнились. — Особенно после нашего развода. Наконец-то ты вернулась. Блэр будет счастлива.
— Где она? — взволнованно спросила Серена.
Ее белая нежная кожа порозовела от предвкушения встречи со старой подругой. Она встала на цыпочки и вытянула шею, пытаясь отыскать Блэр среди гостей, но ее тотчас окружили взрослые: Арчибальды, Котсы, Бассы и мистер Фаркас; все целовали ее и поздравляли с возвращением.
Серена восторженно отвечала на объятия. Эти люди были ее большой семьей, по которой она уже успела соскучиться. Серена не могла дождаться, когда снова заживет прежней жизнью. Они с Блэр будут вместе ходить в школу, проводить спаренные уроки фотографии на Овечьем лугу в Центральном парке, лежа на траве, снимая облака и голубей, дымя сигаретами, потягивая колу и воображая себя богемными художницами. Они снова будут пить коктейли в Звездном салоне отеля «Трибека Стар» и оставаться на ночь в пентхаусе Чака, потому что, как всегда, напьются до того, что не смогут добраться домой. Они завалятся в уютных пижамах на широкую кровать Блэр и будут смотреть старые ленты с Одри Хэпберн, попивая джин с лаймом. Они будут списывать друг у друга на уроке латинского языка (на внутреннем сгибе локтя Серены все еще чернела шпаргалка несмываемым маркером: amo, amas, amat — слава богу, в моде рукав три четверти!). Они снова поедут в Риджфилд, штат Коннектикут, где у родителей Серены загородный дом, и будут разъезжать по окрестностям в старом «Бьюике» управляющего, распевать дурацкие школьные гимны и вести себя как две спятившие старушенции. Они будут писать на коврик под дверью особняков одноклассников, нажимать кнопку звонка и убегать. Они снова заведут Тайлера, младшего братишку Блэр, в дальние кварталы города и спрячутся, чтобы посмотреть, как он будет искать дорогу домой, — ему это только на пользу, теперь никто из его класса не знает улиц Нью-Йорка лучше него. Они наденут кожаные брюки, отправятся танцевать всей компанией и скинут по пять килограмм за одну ночь. Будто им есть еще куда худеть.
Они снова станут великолепной парочкой как прежде. Серена ужасно соскучилась.
— Держи стакан. — Чак Басс растолкал локтями взрослых и протянул Серене виски. — С возвращением, — добавил он, наклоняясь, чтобы чмокнуть Серену в щеку, и будто случайно поцеловал ее в губы.
— Ты не меняешься, — сказала Серена, беря стакан. Она сделала большой глоток. — Скучал по мне?
— Я? Лучше расскажи, сама по мне не скучала? — ответил Чак. — Давай, крошка, выкладывай. Почему ты здесь? Что стряслось? У тебя есть парень?
— Как можно, Чак? — произнесла Серена, сжимая его ладонь. — Разве неясно, я вернулась, потому что, безумно хочу тебя. И всегда хотела.
Чак отшатнулся и закашлялся. Его лицо покраснело. Серене удалось его смутить — невероятная штука.
— Жаль, в этом месяце я занят, но могу включить тебя в список на будущее, — неловко произнес Чак, пытаясь прийти в себя.
Но Серена его уже не слушала. Темно-синие глаза оглядывали гостиную, пытаясь отыскать тех, по кому она скучала больше всего, — Блэр и Нейта.
Наконец-то. Нейт стоял у входа в коридор, за его плечом, наклонив голову, возилась с пуговицами кардигана Блэр. Нейт смотрел прямо на Серену. Их взгляды встретились; он закусил нижнюю губу, как делал всегда, пытаясь справится с неловкостью. И улыбнулся.
Его улыбка. Его глаза. Его лицо.
— Иди сюда, — беззвучно крикнула Серена, взмахнув рукой.
Нейт сделал шаг вперед, и ее сердце забилось сильнее. Он стал еще красивее прежнего, намного красивее.
Сердце Нейта отчаянно колотилось.
— Привет, — шепнула Серена, когда его руки коснулись ее тела.
Она вдохнула его знакомый запах. Запах самого чистенького, самого аппетитного парня в мире. На ее глаза навернулись слезы; Серена спрятала лицо у него на груди. Она вернулась домой.
Щеки Нейта порозовели. «Успокойся», — повторял он себе. И не мог. Ему хотелось подхватить ее, закружить по комнате, покрывая ее лицо поцелуями. Хотелось кричать: «Я люблю тебя!» — но он промолчал. Он не смел.
Нейт был единственным сыном американского капитана и светской дамы-француженки. Отец был первоклассным моряком и потрясающе красивым мужчиной, но сдержанным в проявлении чувств. Мать, напротив, бурно изливала эмоции и закатывала истерики, запираясь в спальне с бутылкой шампанского и названивая сестре в Монако на яхту. Бедный Нейт так хотел открыто выражать свои чувства, но боялся устроить сцену или случайно сказать что-то такое, о чем в последствии мог пожалеть. Он предпочитал молчать и плыть по течению, позволяя другим править его жизнью.
С виду Нейт сильный, но в душе он слаб.
— Что с тобой приключилось? — спросил Нейт Серену, пытаясь дышать ровно. — Мы скучали.
Видите, он не осмелился сказать правду: «Я скучал».
— Что со мной приключилось? — переспросила Серена. И хихикнула — Ох, Нейт, если бы ты только знал, я вела себя как отвратительная девчонка!
Нейт не осознанно сжал кулаки. Боже, боже, как он по ней соскучился.
Чак, вновь оставшись ни с чем, отвалил от Серены и Нейта и пошел к Блэр, которая вернулась к подругам.
— Ставлю тысячу баксов, ей дали пинка под зад, — сказал Чак. — Смотрите, у нее затраханный вид. Ее затрахали по полной программе. Вдруг она устроила там бордель? Разбитная мадам пансиона «Гановер», — добавил он и сам захохотал над своей пошлой шуткой.
— Она как будто под кайфом, — сказала Кати. — Вдруг подсела на героин?
— Или держится на лекарствах, — предположила Изабель. — Может, у нее был нервный срыв и ей прописали валиум или прозак.
— Слышал, она стала сектанткой, — внес свою лепту Чак. — ей там вроде как промыли мозги, и теперь она думает только о сексе и не может без него жить.