— Уйдешь на выходные к Даниэле? — спросила я. Она рассказывала мне о прошлых выходных. У нее очень хорошо получалось исчезать из дома и сбегать к Даниэле. Сестричка никогда не попадала в неприятности, в отличие от меня. Удивительно, как ей удается избегать наказаний?
— Да, — сказала она, перекинув сумку на другое плечо. Волосы стянуты в хвост, футболка в обтяжку.
— Отмечайся изредка, — напомнила ей.
— Когда ты успела стать боссом? — прозвучало довольно резко. — Просто не говори ничего маме.
Я вздохнула, закатив глаза. Даже не собиралась отговаривать её проводить хорошо время. Вероятно, я была единственной, кто понимал её. Нам приходилось сбегать из домашней клетки, чтобы побыть в окружении людей, которым мы нравимся. Я не хотела, чтобы её наказывали как меня.
Она прошла вперед к двери гаража нашего дома. Очень хотелось, чтоб она поняла меня правильно, но, если нет, надеюсь, её не поймают. Большего для нее я сделать не могла.
Дома было тихо. И тут я вспомнила, что отец уехал на все выходные. От этого я поникла и расстроилась. Теперь я точно не смогу провести всю ночь с Котой и Натаном. Мари уйдет к Даниэле, и я не смогу оставить мать одну на всю ночь. Я не смогу простить себе, если с ней что-нибудь случится в мое отсутствие. Отец просил МЕНЯ позаботиться о маме.
Скорее всего мама ничего не ела. Точнее, было бы удивительно, если бы она что-нибудь самостоятельно поела. Я планировала переодеться, а потом проверить как она там. Если она спит, я ее разбужу и заставлю поесть. Хотя, это тоже было рискованно: я снова могла оказаться на коленях. Но Кота уехал и теперь это проблемой — никто не будет меня ждать.
Поднимаясь наверх в свою спальню, я перепрыгивала через две ступеньки. Вытряхнула все из сумки на кровать в надежде все разобрать: ненужное выбросить, нужное вернуть в сумку. Решила, что не буду переписываться с ребятами пока не сделаю все домашнее задание. Никому не буду писать никаких сообщений, ни Виктору, ни Люку или еще кому-нибудь чтоб просто поболтать.
Я выпотрошила сумку и бросила ее на пол. Стащила обувь и носки с ног. Осталась только в шортах и футболке, в которой была в школе.
Решила освежиться и прошла в ванну. Включила воду, умылась. Услышала какое-то бормотание в коридоре, но не придала этому особого значения, решив, что это Мари собирается идти к Даниэле. Почистила зубы: свежее дыхание — это важно! Проверила телефон в лифчике, но вспомнила, что он лежит в заднем кармане. Вытащила его, батарейка почти села. Что-то быстро он разряжается. Вернула телефон в карман, одернула футболку так, чтоб прикрыть задний карман.
По привычке я почистила стол, убрав расческу и косметику Мари, скинув все в ящик, протерла белую столешницу и отмыла грязное пятно на зеркале медицинского шкафчика. Если бы я здесь не прибирала, Мари превратила бы ванную в помойку.
Я вышла из ванной, пересекла коридор и направилась в свою комнату. Но на пороге резко остановилась: мама была в комнате и, склонившись над моей кроватью изучала вещи, которые я вытряхнула из сумки. Она была зла. На ее раскрасневшемся от злости лице выступил пот и пряди темно-русых волос прилипли ко лбу и щекам. Разве это тот же самый человек, которого я оставила этим утром?
Она подняла голову и увидела меня. Мне хотелось умереть на месте, провалиться сквозь землю, исчезнуть…
Она рассматривала какие-то листы бумаги. Кровь отлила от моего лица, когда я поняла, что именно она смотрит: это была объяснительная записка и непрочитанные письма, которые мне передавали в школе одноклассники.
— Что это? — заорала она.
Она подняла вверх объяснительную записку и развернутые записки. Она прочитала их?
Я сглотнула. Я не могла сдвинуться с места и так и стояла у двери.
— Одноклассники передавали мне записки на уроках, — сказала я. — Я не читала их. Я хотела их выбросить.
Её глаза сузились, а голос стал булькающим, и она указала на меня пальцем.
— Ты одеваешь такие шорты в школу? — спросила она. — Ты думаешь, что я поверю хоть на минуту… — её дыхание участилось. — И ты будешь наказана!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Она никогда раньше не говорила мне ничего о том, как я одеваюсь. Я заговорила быстро, без остановки, не зная, как оправдаться.
— Эта одежда подходит по правилам школы. И это был случай…
— Непозволительные прикосновения, — сказала она, её голос становился всё громче. — Ты трогала мальчиков в школе?
— Нет! — сказала я. Сделала шаг назад и вдохнула, не знаю, стоит ли мне бороться. Если я сейчас простою на коленях или посижу на стуле несколько часов… Я снова сглотнула, когда вспомнила, что папа уехал, и никто меня не спасет, если она снова забудет обо мне. По крайней мере у меня есть телефон. Не могу поверить! Как я могла забыть об объяснительной записке! Я была так занята проблемами в школе и думала только о том, как проведу выходные с мальчиками, что забыла обо всем остальном.
— Ты одеваешься как девица легкого поведения, мальчики пишут тебе мерзкие записки, а еще есть записка от учителя, в которой написано, как ты ведешь себя в школе! — объявила она. Она сжала записки в кулаках, а затем разжала пальцы и бумажки упали на пол.
— Что еще ты скрываешь от меня?
Я открыла рот, чтобы ответить ей что-нибудь, но она повернулась к книжной полке, и начала вытаскивать романы один за другим. Смотрела на названия и бросила книги на пол.
— Это в этих книгах говорится, что мальчикам можно трогать тебя? И тебе их?
— Нет, — сказала я, пытаясь выглядеть смиренно, опустив глаза. Я вся внутри дрожала. Я не понимала её вопросов. Она думает, что книги говорят, что мне делать? Как одержимость демоном? Я винила себя и не могла смотреть на неё. Я знала, что это было враньё. Мальчики прикасались ко мне, но не так как она думает. Она никогда не поймет.
— Ты врёшь, — выкрикнула она. Она указала пальцем на бумажки на полу и посмотрела на меня.
— Я знаю, я никогда не учила тебя так делать. Непозволительные прикосновения!
Я закусила губу и закрыла глаза. Пожалуйста, пусть всё это прекратиться!
— И?
Что она хочет от меня услышать? Я не знаю, какого ответа она ждет!
— Извини, — сказала я мягко, не зная, что еще сказать. Я дрожала. — Мама, ты еще ничего не ела. Тебе нужно что-нибудь поесть. Ты выглядишь не очень хорошо.
Я почувствовала, как она пересекла комнату, а инстинкт самосохранения просто орал мне об опасности. Я подняла руки в попытке закрыть голову. Она схватилась за ворот футболки, натянула её вокруг моей шеи, и вывела меня так в коридор.
— Заткнись. У меня не будет ребенка, который будет мне лгать и думать, что может убегать и вести себя как бродяга.
Она толкнула меня в ванную через коридор. Я натолкнулась на плитку, стоя перед душевым шлангом. Она указала пальцем на меня:
— Оставайся тут! — приказала она. — Когда я вернусь, лучше тебе быть здесь.
Я задрожала, скрестив руки на груди и кивнула. Пыталась сдержать слёзы. Что она собирается делать. Почему я в ванне?
Ее долго не было, и я уже было подумала, что она забыла обо мне. Она хочет, чтобы я ждала её здесь весь день? И где Мари? Она прячется или уже ушла?
Лязганье раздалось из коридора. Я узнала этот звук: так табурет царапает деревянный пол, когда она толкает его вперёд. Я вздохнула, чувствуя себя немного лучше. Если она хочет, чтобы я сидела на стуле в ванной, тем лучше для меня. Обычно она заставляла сидеть меня на кухне. Наверху я буду не так часто кидать подозрительные взгляды через плечо. Я смогу переписываться с Виктором и другими ребятами, пока я буду наказана. Наверное, я смогу встать и пройтись. Это не так плохо.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Она протолкнула стул через дверной проём. Затем кинула им в меня. Я пригнулась, подняв руки, но стул задел меня по плечу.
— Ты не выйдешь отсюда, — крикнула она мне. — Я не могу поверить, что ты такое устроила!
Её глаза были совершенно дикими. Она указала на ванну.
— Поставь стул туда.