Читать интересную книгу Чечня. Год третий - Джонатан Литтелл

Ретроспективно я говорил себе, что надо посмотреть, что произойдет на новом этапе; что «правила игры» вот-вот изменятся. Предзнаменования были вполне ясны. 4 июля по чеченскому телевидению показали передачу с Адамом Делимхановым, чеченским депутатом в федеральной Думе и прежде всего двоюродным братом и правой рукой Кадырова, даже его личным киллером; так вот Делимханов в военной форме и среди людей с оружием непосредственно угрожал чеченским и ингушским активистам: «Есть некоторые люди, – объявил он по-чеченски, – которые называют себя правозащитниками, которые помогают этим шайтанам, преступникам-боевикам, которые работают на них и проводят их дела, их политику… Но я знаю [о чем говорят] простые жители. Они говорят, что заявления этих людей… то, что они говорят и делают, их преступления – не меньше, чем тех боевиков, которые находятся в лесу… Даст Бог, всех, кто помогает злу, мы призовем к ответственности. Каждый из них… должен знать, что за свои слова им придется отвечать». Спустя три дня после этой передачи Ризвана Албекова, который, возможно, был повстанцем, а возможно, и нет, публично казнили люди в масках перед группой молодежи в его деревне Ахкинчу-Борзой, вместе с сыном – как-то слишком уж быстро… И как раз Эстемирова расследовала этот случай и предала его огласке – информация была опубликована на сайте «Мемориала», который читают немногие, но все равно это не понравилось, очень и очень не понравилось. «Кадыров был в ярости», – недавно рассказывал мне по телефону Александр Черкасов. Кадыров поведал о своем гневе Нурди Нухаджиеву, ответственному за права человека в Чечне, который впоследствии, согласно газете «Газета», «вызвал шефа бюро “Мемориала” в Грозном, чтобы пожаловаться на Эстемирову, которая не видит-де позитивной эволюции и настаивает на том, чтобы выносили сор из избы». «Мемориал» утверждает, что Нухаджиев сказал тогда Шахману Акбулатову, что он публично и строго покритикует «Мемориал», чтобы чуть-чуть защитить Эстемирову, пока уляжется гнев босса. Нухаджиев наотрез отрицает это версию; и, даже если она верна, это мало что изменило бы. «Очевидно, что Кадыров говорил не только с Нухаджиевым», – добавляет Черкасов. Нухаджиева я встречал во время моего пребывания в Грозном: он очень активен и энергичен, когда речь идет об изобличении злоупотреблений, совершенных силами федералов и даже братьями Ямадаевыми – влиятельное чеченское семейство, сотрудничающее с русскими; ссора братьев с Кадыровым привела к убийству двух из них и к роспуску батальона военной разведки, который они контролировали, – но Нухаджиеву нечего сказать, когда речь идет о злоупотреблениях кадыровцев и о женщинах – я расскажу об этом в дальнейшем; он совершенно согласен со своим хозяином насчет тех женщин, которые, подобно Эстемировой, «выносят сор из избы» и, кроме того, отказываются носить платок. В прошлом году Эстемировой разрешили критиковать по российскому телевидению кадыровские предписания, заставляющие носить платок; она заявила, что, даже если бы она его надела из уважения, приехав в гости в деревенские семьи, она отказалась бы носить его в местах работы, в прокуратуре или в министерствах, а «правительство не должно вмешиваться в частную жизнь граждан». Несколько дней спустя [8] ее пригласил к себе Рамзан [9] , который оскорблял ее и угрожал ей [10] ; он бросил ей, что непокрытые волосы возбуждают его и получается, что она хочет его возбудить, а если да, то она не женщина, а шлюха; затем он сказал ей (как передает «Мемориал»): «Да, у меня руки по локоть в крови. И я не стыжусь этого. Я убивал и продолжаю убивать плохих людей. Мы боремся с врагами Республики». Очевидно, он имел в виду Наталью Эстемирову. Олег Орлов, с которым я немного знаком, – не тот человек, который может потерять хладнокровие или чувство меры, и поэтому, когда я прочел то, что он написал в вечер убийства, я представил себе всю ярость и горечь, а также безмерное чувство вины, охватившие его: «Я знаю, я уверен в том, кто виновен в убийстве Наташи Эстемировой. Мы все этого человека знаем. Зовут его Рамзан Кадыров, это президент Чеченской Республики. Рамзан уже угрожал Наталье, оскорблял, считал ее своим личным врагом. Мы не знаем, отдал ли он приказ сам или это сделали его ближайшие соратники, чтобы угодить начальству. А президента Медведева, видимо, устраивает убийца в качестве руководителя одного из субъектов РФ» [11] . Орлов ощущает себя виновным в этой смерти, он говорит об этом в дальнейшем в своем заявлении, но он также знает, кто несет ответственность за нее, и он утверждает это и в конце концов открыто и во весь голос заявляет, что Рамзан может быть кем угодно, но прежде всего это убийца [12] .

Убийство Натальи Эстемировой как будто бы послужило ускорителем для раскручивания новой очень опасной спирали. Когда Рамзана Кадырова 8 августа интервьюировали сотрудники «Радио Свобода», он, не колеблясь, оскорбил Эстемирову, сказав, что «у нее чести, достоинства, совести не было никогда…», а затем добавил то, что говорил и по поводу убийства Политковской: «Зачем Кадырову убивать женщину, которая никому не нужна?» Тем не менее ответ на этот риторический вопрос прост: без таких информаторов, как она, способных вывести на чистую воду конкретные факты злоупотреблений режима, иностранная пресса или даже редкая независимая московская пресса остается без средств поисков малейшей достоверной информации о Чечне. Кадыров также начал судебный процесс против Орлова, обвинив его в клевете; даже если этот последний как ни в чем не бывало воспользовался случаем, чтобы, подобрав свидетелей, попытаться объявить «процесс Кадырова», конечно же, правозащитник мог только проиграть его (хотя судья – вероятно, по приказу и, может быть, в качестве жеста в сторону западных наблюдателей – в конечном итоге снизил затребованную Рамзаном за моральный ущерб сумму в 300 000 долларов до нескольких тысяч). Орлов рассчитывает подать кассационную жалобу и при необходимости довести дело до Страсбургского суда. Но его чеченским сотрудникам теперь открыто угрожают: за Ахмедом Гисаевым, другим сотрудником «Мемориала», который пытался продолжить некоторые расследования Эстемировой – например, расследование публичной казни Ризвана Албекова, а также еще одного случая пытки, изувечения и исчезновения в Ачхой-Мартане, несколько дней следили, а затем вечером 13 июля остановили вместе с женой для проверки документов: «Твоих товарищей убили, так? – бросил ему один из троих неизвестных. – Ты знаешь, за что их убили?» «Мемориал» вывез из Чечни Гисаева, а также Шахмана Акбулатова и всю его семью, однако другие сотрудники «Мемориала» отказались уезжать – несмотря на решение дирекции закрыть свои бюро на Кавказе, по меньшей мере на несколько месяцев. «Они под ударом и хотят принять открытый бой, – сказала мне одна русская знакомая, которая их хорошо знает. – Это задача “легкой бригады”. Они в таком гневе и настолько ощущают себя виновными в убийстве Натальи, что рвут на себе рубашку и говорят: “Ну, стреляй, это наконец позволит нам ответить на свой лад”. Даже Орлова я никогда таким не видела». 10 августа незадолго до инцидента с Гисаевым, в свою очередь, были убиты двое чеченских сотрудников гуманитарных организаций: Зарема Садулаева, директор небольшой неправительственной организации, занимающейся главным образом изготовлением протезов и реабилитацией молодых инвалидов, и ее муж, Алик Джабраилов – и убили их, несомненно, силы безопасности Кадырова. Открыто представившиеся милиционеры пришли за Аликом в офис неправительственной организации в конце утра; Зарема, которая была на четвертом или пятом месяце беременности, беспокоилась за мужа, хотя милиционеры оформили этот арест как акцию рутинного контроля, и настояла на том, чтобы ей разрешили следовать за ним. Спустя несколько мгновений один из милиционеров вернулся в офис Заремы, чтобы забрать мобильники и ключи от автомобиля этой четы, сел в машину и уехал. На следующее утро в окрестностях города в багажнике этой машины нашли два трупа – супругов застрелили; перед этим Алика долго пытали, а пальцы у Заремы были сведены судорогой, в спине остался глубокий след ножа. Эти убийства определенно еще больше, чем убийство Эстемировой, испугали небольшое сообщество сотрудников гуманитарных организаций и правозащитников Чечни: все точно знали, за что убили Эстемирову; она противостояла Рамзану, и система, в которой он является непререкаемым лидером, в конце концов избавилась от нее или по крайней мере дала зеленый свет одному из своих агентов, которому непосредственно угрожало одно из ее расследований. Но ничего такого не было в случае с Садулаевой и Джабраиловым; даже если Зарема, которую все жители Чечни знали под именем Раяны, была одним из организаторов молчаливого марша женщин, которые попытались пройти через весь Грозный, протестуя против убийства Эстемировой – хотя и не доходя до Большой мечети, – она никогда не вмешивалась ни в политику, ни в «опасные» темы; она и ее муж помогали молодежи и детям – и все, и никто не мог понять, за что их так жестоко убили. Согласно Черкасову, речь могла идти о «рутинном оперативном расследовании», о совершенно будничной операции: накануне их ареста в горном Веденском районе один боевик, как говорят, «вышел из леса» и в качестве цены за свой выкуп назвал два имени; одного немедленно арестовали, другой же скрылся под выдуманным именем, по адресу, которого кадыровцы не знали; а вот Алик Джабраилов знал этот адрес, и потому-то его арестовали. Он долго отказывался дать информацию, слишком долго, а в конце его замучили до такой степени, что его невозможно было отправить домой или даже в больницу, как это часто делают; и тогда его убили, как опорожняют помойное ведро, и жену вместе с ним, возможно, потому, что она слишком много знала. Вот и все.