Читать интересную книгу Слишком редкая, чтобы жить, или Слишком сильная, чтобы умереть - Юлия Шилова

Так вот, я родилась в совершенно обычной семье, в одном из родильных домов города Владивостока. Мама рассказывала, что рожала меня очень долго. Ровно сутки. Я упиралась и никак не хотела появляться на этот свет, словно еще в утробе матери чувствовала, какой сложный путь меня ожидает, какая непростая судьба и сколько преград и препятствий мне придется преодолеть.

Люблю ли я свое детство? Конечно, люблю, несмотря на то, что я ребенок улицы. Маме приходилось слишком много работать, и я вечно была предоставлена сама себе – очень худая, можно даже сказать, тощая, озорная девочка с двумя тоненькими косичками и вечно разбитыми коленями, смазанными зеленкой.

Жили мы в старом ветхом доме на несколько семей в поселке, который так и назывался – ВОСЬМАЯ ШАХТА, в небольшой двухкомнатной квартире. Мама работала диспетчером в «Электросети», отец – инспектором уголовного розыска. Отца помню плохо. Так получилось, что они с мамой расстались через пару лет после моего рождения. Отец расследовал дело женщины, убившей мужа. Расследовал и... влюбился. Говорят, он действительно помог скостить ей срок и добился, чтобы вместо тюрьмы ее отправили в колонию. В те времена подобное приравнивалось к преступлению. Узнав о связи отца с подсудимой, его тут же разжаловали, и он отправился вместе с ней. Он стал работать юристом-консультантом. Правда, семьи так и не получилось. Новая пассия чуть не отправила на тот свет и отца. Затем она все же совершила еще одно убийство – «хлопнула» какого-то мужичка. Видимо, желание избавить этот мир от сильного пола оказалось сильнее, чем спокойная семейная жизнь с человеком, который обезумел от страсти. Возлюбленную отца на этот раз все-таки посадили. Правда, она пообещала выйти и отправить на тот свет уже его самого. Сколько раз после этой связи женился отец, одному богу известно. Менял одну жену на другую и по-прежнему жил на зоне.

Узнав о связи отца с этой женщиной, мама тут же подала на развод. Она попросила его забрать из квартиры все, что он считает нужным, и отдать ключи. Мама надеялась, что отец заберет свои вещи, но ошиблась. Когда мы вернулись в квартиру, она оказалась пустой. В почтовом ящике мирно покоился второй комплект ключей от квартиры. В наше отсутствие отец подогнал грузовую машину и забрал все... Все наши нехитрые пожитки. Видимо, посчитал, новой семье нужнее... Все наше добро, нажитое обоими родителями. Холодильник, телевизор, плита, кровать, детская кроватка и даже мои детские вещи. Когда мы зашли в совершенно пустую квартиру, мама прижала меня к себе и горько заплакала. Тогда я еще не понимала, почему папа так поступил... Он пришел ко мне в детский сад, подарил плюшевого медведя и сказал:

– Малыш, прощай.

Больше он обо мне не вспоминал.

Я слышала только, что маму несколько раз вызывали в суд по поводу того, что отец отказывался платить алименты. Мол, у него нет такой возможности, нужно кормить новую семью, там уже другие дети. Мама не стала настаивать. Сами выкарабкаемся.

Я увиделась с отцом, когда мне было уже двадцать. Сама его нашла, сама позвонила, сама предложила встретиться. Странные ощущения, когда ты, уже совершеннолетняя, встречаешься в кафе с родителем, которого не видела долгих восемнадцать лет, а своим настоящим отцом считаешь совсем другого человека. Папа предложил накормить меня мороженым, спрашивал, как я жила все эти годы... а я смотрела в эти чужие глаза и думала: кормить мороженым меня нужно было раньше. Я в состоянии многое себе купить.

Мы посидели в кафе ровно час: два абсолютно чужих человека, которым, по сути, говорить даже не о чем. У него своя жизнь, у меня своя. В его жизни так и не нашлось для меня места.

Помню, как он жаловался, что очень сильно болит желудок, рассказывал о страшных болях, которые мучают его по ночам, и о лекарстве, которое невозможно достать. Я записала название и пообещала помочь. В те времена приличные лекарства были жутким дефицитом и нужно было хорошо постараться, чтобы найти что-то стоящее. Я вышла из кафе, так и не притронувшись к мороженому.

Нашла лекарство, позвонила отцу и спросила, где мы можем встретиться, чтобы он мог его забрать. Отец продиктовал адрес, и я отправилась в путь. Он по-прежнему работал юристом-консультантом на зоне и жил в одном из домов для осужденных. Его новая жена работала при зоне продавцом в магазине. Подъехав к дому отца, я ощутила боль в сердце при виде тоскливых домов рядом с колючей проволокой и подумала о том, как же страшна жизнь за решеткой. Тем более, если не тебя за нее посадили, а ты сам так захотел. Добровольно. По собственному желанию.

Когда отец спустился за лекарством, то как-то удивленно посмотрел на мою машину и даже сел внутрь.

– Доча, какая же ты большая стала. Выросла. Сама за рулем. Машина хорошая. А я вот все на автобусе.

– А зачем тебе здесь машина? – я глядела на заключенных, передвигающихся на маленьких тюремных машинках. Некоторые перевозили бидоны с молоком и водой, другие – какие-то коробки.

– Не тоскливо тебе здесь, папа?

– Я привык.

Я протянула отцу пакет с лекарством и глухо произнесла:

– Выздоравливай. Береги себя.

– Доча, а сколько я тебе денег должен?

– Ничего я с тебя не возьму, – отрезала я, но подсознательно ощутила, что отцу неудобно.

– Может, я тебя в кафе мороженым накормлю?

– Я не ем мороженое.

– Ты на меня, наверное, злишься за то, что я от вас с мамой ушел и все эти годы с тобой не общался?

Мне показалось, он близок к раскаянию.

– Да ни за что я на тебя не злюсь. Раньше злилась за то, что каждый день рождения ждала от тебя звонка или маленького подарка. Хотя бы доброго слова. Я просто не могла понять, как можно не поздравить родного ребенка с днем рождения. А потом обида прошла. Главное, чтобы твоей любви хватило на детей, которые у тебя сейчас, чтобы тебе в новой жизни было комфортно. Хотя, если честно, не понимаю, как может быть комфортно в таком месте.

– Доча, да тут у нас хорошо. Зеки – очень добрые.

– Я не говорю, что они злые. Они здесь потому, что их лишили свободы. Они отбывают наказание. А за что лишил себя свободы ты? За что пожизненно себя приговорил?

– Доча, у меня трехкомнатная квартира. Очень хорошая, светлая, – пошел хвастаться отец. – Хочешь, покажу?

– Покажи.

Мне почему-то захотелось увидеть, как он живет, и заглянуть хотя бы в маленький кусочек его сегодняшней жизни. Чем дышит, что его окружает...

– Покажи, папа, в каких условиях тебя содержат.

Я поднялась к отцу в квартиру и пробыла в ней минут пять, не больше. Его дети смотрели на меня как на врага народа и даже не поздоровались.

– Я вашему отцу привезла лекарство, – сказала я на случай, если они вдруг подумают, будто мне от отца что-то нужно.

Отец водил меня по комнатам. Показывал мебель, которую для него сделали заключенные. Шкафы, полки, стенка, многочисленные сувениры... А я заглядывала в окна и с ужасом смотрела на вертухаев, стоящих на так называемых вертухайках, охраняющих зону.

– Папа, а наша с мамой мебель где? – на всякий случай поинтересовалась я, обойдя квартиру. – Когда ты от нас уезжал, ты же все вывез, даже тарелки не оставил.

Отец опустил глаза и тихо спросил:

– Тяжело вам, поди, с мамой было?

– Выкарабкались, – так же тихо ответила я. – Мама день и ночь пахала на работе. Я в круглосуточном садике.

– У тебя мать очень гордая.

– Это у нас семейное, – с вызовом ответила я. – Ладно, папа. Я пойду. А то твоя жена вернется, увидит меня, и у тебя будут проблемы.

Отец прижимал к груди лекарство и смотрел на меня растерянно.

– Доча, значит, у вас с мамой все хорошо.

– У нас все лучше всех, – заверила я.

– Вы молодцы. Ведь я, как сейчас вспоминаю... Поселок Восьмая Шахта, убогая квартирка, перекошенная лестница и точно такой же перекошенный дом, из которого уже давно нужно всех выселить...

– Папуль, да мы уже давно не живем в том поселке. Мы не сдохли с голоду, и у нас все отлично. Мы ни на что не жалуемся, потому что не умеем.

– Да я вижу. Ты на машине ездишь. Откуда у двадцатилетней девушки такая дорогая машина? Я вот всю жизнь проработал...

– Папа, зачем тебе это? Не такая уж она и дорогая. Тебе было бы приятнее услышать, что мы сдохли с голоду, сломались и умерли в одиночестве?

– Да что ты, доченька. Просто я вот поразмышлял... что если бы можно было начать все сначала...

– Папа, ты о чем?

– О том, что и я не нашел то, что искал. Я вот подумал... если б можно было опять быть вместе: я, ты и твоя мама.

Поняв, что на отца накатила непонятная волна раскаяния, я посмотрела на часы и спешно произнесла:

– Мне пора. Лекарство закончится, звони.

– Ты только скажи... ты бы не против была, если мы снова втроем: я, ты и твоя мама...

– Пап, да не нужен ты нам. Ни мне, ни маме. И тебе это не нужно. Мы столько лет без тебя жили и ведь, если разобраться, неплохо жили. Можно даже сказать, хорошо. Главное, что я тебя нашла и увидела, какой ты стал. Ты увидел, какой стала я. В конце концов мы оба имели право на эту встречу.