Читать интересную книгу Метро 2035: Ящик Пандоры - Ольга Швецова

– Ой-вэй, Максимчик, я-таки гад вас лицезгеть! – коверкая слова, бармен, и по совместительству хозяин гадюшника, поправив безрукавку, придвинулся к стойке. – Вам таки налить? За счот заведения естестгвенно. И, кстати, таки имею до вас – почти начальника – дело. Вас интегесует?

Перед Максимом из воздуха появился граненый почти чистый, но отколотый с одного боку, стакан, наполненный чем-то желтовато-мутным едва ли на донышке – тараканам на опохмел и то не хватит. Перебивая окружающую вонь, в нос остро пахнуло грибной сивухой.

Этот бар Адвокат откровенно не любил, и дело вовсе не в том, что место уж больно мутное – пьяных здесь частенько обирали, и ходили слухи, что обирали насмерть, – и не из-за того, что эта рыгаловка самая дешевая из всех дешевых, так как и без того дурное пойло разбавляли безбожно. Нет. Просто хозяин был полнейшей гнидой. И сейчас, делая вид, будто Максим пришел за просто так, эта сволочь, косящая под еврея, как всегда ломает комедию вместо того, чтобы просто заплатить.

– Мойша, патроны гони. Король не любит должников.

– Я вам заявляю, что ви таки точно антисемит! Отбираете у бедного евгея его скогбные деньги, пускаете голодных детишек по мигу… – заливался притворными слезами хозяин, вскидывая длинные костистые руки, тряся приклеенными пейсами на вполне рязанском курносо-конопатом лице. А над Максом тем временем нависла глыба Щербатого, одного из братьев-громил.

Макса Белявского по кличке Адвокат жизнь научила всегда бить первым. Не раздумывать, а надо ли, не мять яйца, взвешивая все за и против, просто бить. Иначе будут бить уже его самого, ногами и насмерть.

Сивуха вместе со стаканом полетела в лицо Мойши, удачно попав в глаза. Макс присел, пропуская над головой пудовый кулачище вышибалы, и не глядя ударил согнутой рукой назад – локтем в пах. Сдавленный вдох и восклицание Щербатого «сука по яйцам!» подтвердили попадание. Справа загомонили, вскакивая с мест, трое мутных посетителей. Затопал от дальней стены второй вышибала. Верный кастет, будто живой, перетек из рукава, пальцы привычно скользнули в собственноручно проточенные отверстия. Спокойная тяжесть стали приятно отдавала теплом в правый кулак.

Макс вскочил из приседа пружиной, отправив двухметрового верзилу в полет коротким хуком в челюсть левой – грохот упавшего «шкафа» Белявского уже не беспокоил. Сбоку что-то вякал Мойша, протирая тряпкой глаза. Второй вышибала с рыком кинулся вперед.

Быть большим и тяжелым хорошо против таких же больших и тяжелых. Но Белявский оказался мельче, ловчее и легче, потому летящую тушу Молотка с выставленным для удара кулаком он пропустил мимо, просто шагнув в сторону, и догнал кастетом в затылок с правой. Труп с размозженной головой по инерции проломил хлипкую стойку и со звоном бьющихся бутылок повалился за прилавок. Макс стрельнул взглядом по сторонам, давешняя троица выпивох, готовая к драке, скучковалась в углу, выставив ножи и заточки.

– Пшли на хер, – сквозь зубы бросил Макс, кивнув на выход. Пришлые оказались не дураками и последовали по адресу. Проконтролировав валяющегося в отрубе верзилу пинком по ребрам, Белявский оглядел помещение – мало ли – и, щербато улыбнувшись, вытянул из-за стойки причитающего Мойшу.

– Ну, сучара пархатая, думал мордоворотов на Адвоката напустить, да?

Бармен, прикинувшийся тряпкой, вдруг встрепенулся и ткнул, метя в грудь, длинным ржавым ножом, который Макс отбил в сторону, от души приложив Мойшу кастетом в живот.

– Зря, Мойша. Зря. Утюгу глянулась твоя рыгаловка. Ты помнишь Утюга Азарова?

– Д-да, помню, – держась за живот, сдавленно проблеял бармен. – Но у меня нет денег, нет патронов! – больше не коверкая слова, как прежде, выпалил хозяин.

– Ты сколько патронов Королю задолжал, полсотни? Это много. И это неуважение к пахану. Мой… хотя какой ты Мойша? Миша, ты знаешь, были еще до войны такие братки, «Якудза» назывались. Ты старше меня, должен помнить. Так вот, за каждый косяк перед ихним паханом, браток в качестве извинений, ну и чтоб авторитет перед пацанами удержать, палец себе отрезал. За косяк по пальцу. Сечешь, пархатый?

– Н-не… ненада! – дернулся Михаил, но тут же захлюпал разбитым в кровь носом и шлепнулся на лежащего в проходе Молотка.

– Надо, Миша. Надо. – Максим положил оставшийся кусок дверцы от шифоньера на место стойки, вытянул визжащего, как свинья, Мишу поперек, выпростав его руку из засаленной рубашки.

– Ты ж не японец, ты под еврея косишь, потому сделаю скидку, отрезать не буду, – пояснял Макс, снова надевая кастет. – У тебя же нет пятидесяти пальцев, нет ведь? Ну во-от, – заключил Белявский и с размаху опустил кулак, размозжив кастетом мизинец бармена. Мойша истошно завопил, дернулся всем телом, скользнув обратно за стойку, увлекая Макса за собой, но Адвокат, вцепившись в уже искренне раскаявшегося должника, вывернул окровавленную руку обратно.

– Нет, я все отдам. Скажи Королю, я отдам! – задыхался от боли Мойша-Михаил.

– Один палец за десять патронов, проценты. Понимаешь? – Макс снова замахнулся для удара теперь уже по безымянному пальцу.

– Не-ненада! – заголосил бармен, вырывая руку.

– Максимка, а ты чего?.. Зачем так?! – увлекшись, Белявский не заметил, как в бар вошла сестра, вечно шнырявшая за ним рыжим хвостом.

– Симка, – выпалил он, не оборачиваясь, – я работаю. Уйди.

– Ему же больно! – скривилась девушка, глядя через стойку на баюкающего руку бармена. – И не правильно… вот так. Максим, пойдем, – Сима, держа в правой руке тонкую спицу с куском зажаренного мяса, потянула брата к выходу. – Катала сказал, что тебя Король зовет. Пошли.

* * *

– Ну, кого застрелил-то, снайпер? Рефлексы в норме, в тебя шмаляют – отвечай! – над своей же шуткой рассмеялся пахан.

– Не видел, – Макс сидел перед Королем, не поднимал глаз, явно не от стыда за содеянное. А от неуверенности, добил ли в темноте, да и кого, собственно, и сам не знал.

Сергея Михайловича по кличке Король Максим никогда не боялся, но сейчас в его кабинете, сам не зная почему, чувствовал себя виноватым, будто и за ним косяк. За свои поступки – в чем бы они ни заключались – надо отвечать, так отец учил. Значит, правильно. Но смотрящий начал разговор совсем с другого конца.

– Пойдешь на Третьяковку, требуется аккуратно разузнать, что слышали там о покойнике нашем. Понял задачу, Адвокат? Вопросы задавать – самому не отвечать. Справишься?

Странный вопрос: если Король дал задание, оспорить его нельзя. Тем более рядовому бойцу обсуждать-обдумывать решение пахана по рангу не положено. Так что это «справишься» совсем не вопрос. Приказ.

– Слушаюсь, Сергей Михайлович.

Сам же Макс подумал: «Легко сказать: разузнай!»

Но придется выполнять приказ, тем более что самому хотелось разобраться в этой истории ничуть не меньше, чем смотрящему. Карман буквально жгла загадочная и непонятная бумажка, отданная умирающим брамином. Вслух же Макс спросил:

– А что спрашивать-то? Конкретнее бы.

– Все, что люди расскажут: что брамин там делал, куда идти собирался. Брамин – человек заметный, как и фраер с полной сумкой патронов, про такого обязательно кто-то слышал, что-то видел. Грабанули его в перегоне – это и ежу понятно. Со станции он, поди, целехонек ушел. Хотя думаю, что скорее с Кузнецкого старик приперся, чем с Новокузнецкой… Но начни оттуда. А вот если и там ничего не узнаешь – пойдешь дальше. Короче, я хочу отследить весь путь этого лохматого и расписного, от самого Полиса. Понятно излагаю?

«Полис. Возможность попасть туда, узнать про отца, да не просто так, а с заданием от пахана – это же полный карт-бланш!» – сердце в груди Максима забилось от нахлынувших эмоций.

– Про отца разузнать хочешь? – будто прочитав мысли, Король огорошил вопросом. Максим боялся спросить, чувствовал, что может сейчас услышать что-то новое, но как найти верные слова?

– Вы ведь с Боровицкой пришли? – продолжил Сергей Михайлович, покачиваясь на стуле.

– Да. – Хотя Макс плохо помнил, вроде, после Боровицкой и еще где-то бродили.

А смотрящий хозяйственно хранил в памяти все, поэтому и занимал свое место достаточно долго. Король встал из-за стола и, не глядя на Макса, стал прогуливаться по кабинету, вспоминая те дни:

– Тогда Арбатской Конфедерации с Полисом и в помине не было… Военные пытались установить централизованное управление, а люди с перепугу защищали свои станции от всех подряд, и с оружием и голыми руками. Полный бардак и анархия, может, помнишь?

Максим всего не помнил. Зато в память врезалось, как была суматоха, было страшно, его вместе с другими детьми женщины уводили подальше в темный переход, где громко рассказывали сказки и читали стихи. А со станции доносилась стрельба и гулкие раскаты взрывов… Сейчас, конечно, Макс понимал, что взрослые таким образом пытались защитить их совсем не счастливое детство от реальной жизни, но хрен там, не получилось. От жизни не сбежать.