– Ты плакала, – резонно заметила мама.
– Вот видишь, – выкрикнул Химериус. – Сейчас она тебя раскусит как орешек – и бай-бай, – больше не выпустит из-под надзора ни на секунду. Что тогда получится из нашего ночного плана по поиску клада? Ничегошеньки!
Я скорчила ему рожу, давая понять, что сегодня ночью мне точно не будет дела ни до каких кладов. Именно так следует поступать с невидимыми друзьями, если не хочешь, чтобы тебя приняли за сумасшедшего и решили, что ты разговариваешь с пустым местом.
– Срочно ври, что ты решила проверить, как действует твой газовый баллончик, и случайно пшикнула себе в глаза, – прокаркало пустое место.
Но я слишком вымоталась и устала, чтобы врать более-менее правдоподобно. Я подняла на маму свои заплаканные глаза и просто попробовала сказать ей правду, делая паузы и набираясь смелости.
– Мне… мне так плохо… просто потому что… все девочки иногда страдают.. понимаешь?
– Ах, солнышко моё…
– Но когда я созваниваюсь с Лесли, мне сразу становится лучше.
К нашему с Химериусом удивлению маму это объяснение вполне удовлетворило. Она заварила мне чаю и поставила на ночной столик чайник, а рядом с ним – мою любимую чашку в горошек. Затем она погладила меня по голове и закрыла за собой дверь. Даже традиционных замечаний вроде «Гвен! Уже начало одиннадцатого, ты болтаешь по телефону уже сорок минут! Вы же утром только виделись в школе!» мне сегодня не досталось. Иногда она действительно умела быть лучшей мамой на свете.
Со вздохом я свесила ноги с кровати, спрыгнула и потопала в туалет. Почувствовав лёгкое дуновение, я обернулась.
– Химериус? Ты тут? – спросила я вполголоса и попыталась нащупать выключатель.
– Это уж как посмотреть, – отозвался Химериус, раскачиваясь вниз головой на коридорной лампе. Он зажмурился от неожиданного света. – Только если ты снова не надумаешь превратиться в маленький комнатный фонтан!
Писклявым и плаксивым, но, увы, очень похожим на мой голосом он, передразнивая, завыл:
– А потом он сказал, что я вообще не соображаю, что говорю, а потом я говорю, да или нет, а потом он говорит – да, но только перестань плакать…
Он театрально вздохнул.
– Из всех видов людей девчонки – самый утомительный. Хуже могут быть только бухгалтера на пенсии, продавщицы колготок и председатели садовых товариществ.
– Ничего не могу обещать, – сказала я шёпотом, чтобы не разбудить никого из домочадцев. – Давай-ка лучше не будем вспоминать сам-знаешь-о-ком, а не то фонтан может снова заработать.
– Я всё равно уже слышать не мог этого имени. Давай, что ли, займёмся, наконец, чем-нибудь полезным? Например, поищем клад?
Поспать было бы сейчас куда полезней, но я, к сожалению, чувствовала, что заснуть у меня уж точно не получится.
– Как по мне, можем начинать поиски. Но сначала пойду-ка я избавлюсь от лишнего чая.
– Чего?
Я указала на двери туалета.
– Ах вот как, – сказал Химериус. – Я пока что побуду здесь.
Моё отражение в зеркале над умывальником оказалось куда более симпатичным, чем я ожидала.
Никаких признаков чахотки, к сожалению, не было и в помине. Лишь веки немного припухли, как будто я нанесла на них слишком много теней.
– Где ты вообще пропадал-то всё это время, Химериус? – спросила я, вернувшись из туалета. – Случайно не у..?
– Не у кого? – Химериус скорчил возмущённую рожу. – Не думаешь ли ты, что я был у того, чьё имя мы решили не называть?
– Вообще-то да, – мне бы так хотелось знать, как Гидеон провёл этот вечер. Заживает ли рана на его руке? И говорил ли он с кем-нибудь обо мне? Может, он сказал что-то вроде: «Всё это было одним большим недоразумением. Я конечно же, люблю Гвендолин. И никогда перед ней не притворялся».
– Ну уж нет, на это я бы не пошёл, – Химериус расправил крылья и, вспорхнув, приземлился на пол. Он еле доставал мне до колена.
– Но я вовсе не улетал. Я как следует осмотрел дом. Если кто-то и может найти этот клад, так только я. Во-первых, потому что никто из вас не умеет проходить сквозь стены. А ещё вы не можете безнаказанно рыться в шкафчиках бабушкиного комода, как могу это делать я.
– Должны же быть хоть какие-то преимущества, если ты невидимка, – сказала я, решив при этом не упоминать, что Химериус, будучи духом, не смог бы выдвинуть даже самого маленького ящичка своими привиденческими когтями. Ни один из духов, с которыми мне довелось познакомиться, не умел передвигать предметы. Большинство из них даже на маленький сквознячок не были способны.
– Но ты ведь уже в курсе, что мы ищем вовсе не клад, а просто какое-то напутствие моего дедушки, которое должно нам помочь в дальнейшем расследовании?
– Дом битком набит разным кладоподобным хламом. Я уже молчу о всевозможных тайниках и укрытиях, – невозмутимо продолжал Химериус. Некоторые стены на втором этаже состоят из двух слоев, а между этими слоями находятся тайные ходы. Они явно не рассчитаны на толстопопых искателей приключений, слишком уж они узкие.
– Правда что ли? – Об этих ходах я до настоящего момента даже не догадывалась. – А как туда попасть?
– В большинстве комнат двери вовнутрь стен просто замаскированы обоями, но открытые ходы всё ещё сохранились в шкафу твоей двоюродной бабушки, а также за этим неуклюжим буфетом в столовой. А ещё в библиотеке – классический трюк – дверь спрятана за одним из стеллажей. От библиотеки, кстати, расходятся два потайных хода, один заканчивается прямо перед дверью мистера Бернхарда, а второй – на третьем этаже.
– Вот каким образом мистер Бернхард умудряется неожиданно возникать из ниоткуда, – пробормотала я.
– Это ещё не всё: В большой каминной трубе, которая прикреплена к стене дома номер 83, есть лестница, по которой можно выбраться на крышу. Из кухни в эту трубу уже не попадёшь, потому что камин заложили кирпичом, но в стенном шкафу, который стоит в конце коридора, есть отверстие, достаточно большое, чтобы в него смог пролезть, например, Санта Клаус. Или ваш жутковатый дворецкий.
– Или трубочист.
– А теперь поговорим о подвале! – Химериус сделал вид, будто не заметил моих слов. – Интересно, знают ли ваши соседи, что тайный ход ведёт прямёхонько к их дому? Но пауки там будь здоров – тому, кто их боится, лучше туда не соваться.
– Давай тогда сначала лучше поищем в каком-нибудь другом месте, – поспешно сказала я, забыв при этом даже, что надо говорить шёпотом.
– Если бы мы знали, что именно ищем, было бы, естественно, гораздо проще, – Химериус почесал задней лапкой подбородок. – В принципе, это может быть что угодно: чучело крокодила в чулане, бутылка виски, спрятанная за книгами в библиотеке, связка писем в тайном отделении секретера твоей двоюродной бабушки, ящик, который стоит в одном из ходов в стене…
– Ящик внутри стены? – перебила его я. – А что там ещё? Флигель?
Химериус кивнул.
– Ой, кажется, ты разбудила брата.
Я обернулась. В проходе своей комнаты стоял мой двенадцатилетний брат Ник, обе его руки были запущены в рыжие спутанные волосы.
– С кем это ты там разговариваешь, Гвенни?
– Ник, сейчас ночь, – прошептала я, – возвращайся в постель.
Ник нерешительно смотрел на меня, и я чувствовала, как он просыпается с каждой секундой.
– Что ты там говорила про ящик внутри стены?
– Я…хотела его поискать, но, наверное, подожду, пока рассветёт.
– Чушь! – сказал Химериус. – В темноте я вижу так же хорошо как… скажем, как сова. Кроме того, как же мы будем обыскивать дом, когда все проснутся. Ты же не хочешь, чтобы все они путались у тебя под ногами.
– У меня есть фонарик, – сказал Ник. – А что это за ящик такой?
– Я точно не знаю, – Я на секунду задумалась. – Возможно, его оставил дедушка.
– Ого, – заинтересованно протянул Ник. – И где же примерно спрятан этот ящик?
Я вопросительно посмотрела на Химериуса.
– Я видел его сбоку в тайном ходе, который начинается за толстым всадником с бакенбардами, – сказал Химериус. – Но кто же будет прятать секретные материалы… ну, или клад, в какой-то скучной коробке? Крокодил, как по мне, гораздо лучше подходит на роль тайника. Кто знает, чем он там набит? Предлагаю его вспороть.