коньяке? Начинать путешествие в Южную Африку с красного вина и кофе с коньяком уже за ланчем показалось Мод хорошим предзнаменованием. Счастливым, чего уж там.
Сытая и довольная, Мод откинулась на спинку кресла. Короткий отрезок пути из Гётеборга в Каструп она летела в экономе, но остальную часть долгого путешествия Мод решила провести в бизнес-классе. Это обошлось ей в целое состояние, но похоже, действительно стоило того. Спать в самолете, вытянув ноги, было чудесно. Прежде Мод никогда себе такого не позволяла.
Шум голосов вокруг убаюкивал, и Мод расслабилась. Мысли ее стали рассеянными, и она стала проваливаться в сон.
Несмотря на собственное сумеречное состояние, внезапно сквозь полудрему Мод услыхала спор пары пассажиров, сидевших позади.
Они тихонько препирались по поводу забытых беговых кроссовок.
– Почему ты меня не спросил? Они же стояли в котельной! – возбужденно шипела женщина.
– И в голову бы не пришло, – коротко отозвался мужской голос.
Мод встрепенулась, услышав слово «котельная». Дальнейший ход беседы потонул в гуле других голосов, но слово, которое заставило Мод стряхнуть сон, продолжало эхом отдаваться у нее в голове.
Котельная. Подвал. Угольный подвал.
Мальчишки в угольном подвале.
Мальчишки в угольном подвале
Душераздирающий крик эхом отдавался от стен зданий, окружавших задний двор. Мод оторвалась от вычислений в учебнике по математике и на долю секунды задержала взгляд на небольшой картине, которая висела над ее письменным столом. На картине был изображен златокудрый ангел, который незримо сопровождал маленькую девочку, оказавшуюся на темной лесной тропе.
– Шарлотта, – шепнула ангелу Мод.
Она инстинктивно отбросила ручку и ринулась к окну, которое выходило на задний двор.
Опасения Мод оправдались. Возле мусорных баков, прижавшись спиной к сараю и закрыв глаза руками, стояла ее сестра. На ней не было верхней одежды, одно только тонкое платье. Шарлотта, не переставая, кричала от ужаса. Перед ней стояли братья Аронссон. Младший, Торстен, учился в параллельном с Мод классе, а старший, Алгот, был на год впереди. Он-то и держал крысу. Мальчишка тряс крысой перед лицом Шарлотты и гнусно усмехался. Торстен же стоял к Мод спиной, так что она не могла разглядеть, участвовал ли он в издевательстве над ее сестрой. Наверняка участвовал, потому что Торстен всегда все повторял вслед за Алготом. Травить несчастную Шарлотту было одной из их излюбленных забав. Всем соседям в квартале мало-помалу становилось ясно, что юная женщина нездорова. Мод знала, что люди судачат о ее необычной сестре. Шарлотта страдала от «нервной слабости», как называла это их мама, еще с четырнадцати лет. Проблема была настолько серьезной, что девушке пришлось оставить школу. Единственное, чем она была в состоянии заниматься – игра на фортепиано. Уроки Шарлотте давал на дому частный преподаватель. Учитель сам был известным пианистом и за преподавание просил солидную плату, но родители полагали, что оно того стоило. Все ради того, чтобы старшая дочь могла почувствовать себя хоть немного лучше, пусть даже ненадолго. Когда у нее не было занятий, Шарлотта обычно днями напролет самостоятельно упражнялась в игре. У Шарлотты был большой талант, ей прочили блестящее будущее в качестве концертирующей пианистки. Если бы не эта проблема с нервами… Шарлотта не могла выступать перед публикой. Даже трое членов ее семьи не могли оставаться с нею в одном помещении, когда она музицировала. Чтобы послушать, им приходилось устраиваться в библиотеке, рядом с музыкальной комнатой, дверь которой оставляли приоткрытой. При этом Шарлотта не должна была никого из них видеть.
Когда Шарлотта не проводила время за клавишами, она не могла найти себе места. Она начинала «бродить», как говорила мама. Это означало, что Шарлотта неприкаянно блуждала по обширному апартаменту. В дневное время она просто перемещалась по комнатам, но когда она ходила по ночам, во сне, все становилось сложнее. Родители велели Мод не будить Шарлотту, потому что это опасно для жизни. Было не совсем ясно, для чьей жизни это представляло опасность, но Мод не посмела переспрашивать. Поэтому, когда в комнату к Мод забредала Шарлотта, она неподвижно замирала в своей кровати, притворяясь спящей. Из-под полуприкрытых век Мод наблюдала, как старшая сестра скользит вдоль стен, что-то тихонько бормоча себе под нос. Глаза Шарлотты были широко распахнуты, и глядели прямо. Время от времени она останавливалась у кровати младшей сестры и наклонялась над ней. В таких случаях Мод заставляла себя закрыть глаза полностью и старалась дышать ровно.
Порой во время своих блужданий Шарлотта покидала надежные стены апартамента. На прошлой неделе она внезапно пропала. Мод вместе с мамой и горничной Хильдой обыскали все укромные уголки. Поняв, что Шарлотты нет дома, мать впала в совершенное отчаяние. Но Хильда, прослужившая в семье уже несколько лет, была женщиной более приземленной.
– Если госпожа согласится проверить чердак, мы с Мод сходим поискать во дворе. Если ее там не окажется, спустимся в подвал, – уверенно проговорила Хильда.
Мать взяла ключи от чердака и на лифте отправилась на верхний этаж, а Мод последовала за Хильдой. Очень скоро они поняли, что в саду Шарлотты не было. Они проверили сарай, в котором смотритель хранил свои инструменты, и заглянули за мусорные баки. С кустов сирени, росшей у ограды, еще во время урагана в канун Дня Всех Святых облетели все листья. Спрятаться там уже не получилось бы. То же со старым вязом, который стоял посреди двора. Его нижние ветви спилили, чтобы никто не смог вскарабкаться по дереву.
Таким образом, все вероятные убежища на заднем дворе были проверены.
– Подвал, – скомандовала Хильда.
Мод решила, что это звучит захватывающе. Ей редко удавалось туда попасть. В последний раз она спускалась в подвал почти два года назад.
«Детям нечего там делать», – обычно говорил отец.
Но сейчас она сможет спуститься вниз и хорошенько все рассмотреть. И Мод в кильватере у Хильды вприпрыжку поскакала вниз.
Лестница, которая вела в подвал, в отличие от главной, была из гранита, а не из мрамора. Стены по бокам от нее хоть и были выбелены известью, но все равно выглядели грязными. Это все из-за кокса, которым отапливался дом – пояснял отец. Грязные от угольной пыли, словно трубочисты, люди перевозили кокс в мешках, на конских повозках. Они сгружали мешки и сбрасывали их в угольный подвал, открыв стальную заслонку на наружной стене дома. Перед угольным подвалом располагалась котельная. В одной из ее стен была стальная дверь, которая как раз и вела в угольный подвал. Через эту дверь смотритель пару раз в день заходил