Читать интересную книгу Семейный человек - Джон Голсуорси

Ну, что еще? (Идет к нему в спальню.)

Энни высовывает голову из дверей кухни, делает шаг вперед, как бы собираясь куда-то бежать, но, услышав голос Билдера, снова скрывается в кухне. Входит Билдер с ремнем для правки бритв в одной руке и кисточкой для бритья в

другой; за ним идет миссис Билдер.

Билдер. А вот это как ты объяснишь? Боже мой! Где эта служанка?

Миссис Билдер. Джон! Не надо! (Встает между ним и кухонной дверью.) Это неприлично.

Билдер. Наплевать!

Миссис Билдер. Джон, так нельзя. Ведь у Атены у самой темный пушок над верхней губой, ты же знаешь.

Билдер. Что? Я останусь тут и выясню все до конца, даже если мне придется ждать целую неделю. Отцы, которые позволяют своим дочерям... Ну и времена! Черт знает что такое! (Яростно взмахивает ремнем, словно собираясь опустить его на чью-то спину.)

Миссис Билдер. Этого она не потерпит. В наши дни даже жены этого не терпят.

Билдер (угрюмо). Война перевернула все вверх дном. Женщины совершенно отбились от рук. Куда она, к дьяволу, провалилась?

Миссис Билдер. А что, если ты оставишь меня здесь одну поговорить с ней?

Билдер (зловеще). Уж это предоставь мне.

Миссис Билдер. А по-моему, я это сделаю лучше.

Билдер. Что у тебя за манера всегда возражать мне, что бы я ни говорил! Пойду-ка, посмотрю еще... (Подходит к дверям спальни, но, услыхав, как в замок входной двери кто-то вставляет ключ, останавливается. Прячет руку с ремнем и кисточкой за спину и говорит тихо.) Вот она!

Миссис Билдер подходит к нему, и они оба поворачиваются лицом к входной двери. Входит Гай Херрингем. Они стоят в стороне, он успевает закрыть дверь и только тогда замечает их. От изумления он разевает рот, а его рука опускается на ручку двери. Гай - молодой человек приятной наружности, в костюме спортивного покроя, да к тому же еще с дымящейся сигаретой в руке.

Он заговорил бы, если б мог, но он слишком поражен.

Ну-с, сэр?

Гай (постепенно приходя в себя). Я собирался задать вам тот же вопрос, сэр.

Билдер (весь багровый, едва сдерживается). Ведь это не ваша квартира?

Гай. И не ваша, сэр.

Билдер. Могу я спросить, знаете ли вы, чья она?

Гай. Моей сестры.

Билдер. Вашей... Вы!..

Миссис Билдер. Джон!

Билдер. Не будете ли вы так любезны объяснить мне, почему ваша сестра подписывает свои картины именем моей дочери, Атены Билдер, и почему у нее вон там висит фотография моей жены?

Молодой человек смотрит на миссис Билдер и вздрагивает, но быстро берет себя

в руки.

Гай (смело). Но это действительно мастерская моей сестры. Сестра сейчас во Франции... а здесь у нее гостит приятельница.

Билдер. А! И у вас есть ключ?

Гай. Это ключ моей сестры.

Билдер. Ваша сестра бреется?

Гай. Н-нет, не думаю.

Билдер. Нет! Тогда вы, может быть, объясните мне, что это значит? (Показывает ремень и кисточку.)

Гай. А-а! М-м... Вот эти вещи?

Билдер. Да. Ну?

Гай (обращаясь к миссис Билдер). Следует ли нам обсуждать это в вашем присутствии, сударыня? Дело довольно щекотливое.

Билдер. Как вы собираетесь это объяснить?

Гай. Видите ли...

Билдер. Только не крутите, выкладывайте начистоту!

Гай (решительно). Я предпочитаю не отвечать.

Билдер. Как вас зовут?

Гай. Гай Херрингем.

Билдер. Вы живете здесь?

Гай молчит.

Миссис Билдер (Гаю). Мне кажется, вам лучше уйти.

Билдер. Джулия, может быть, ты все-таки предоставишь это мне?

Миссис Билдер (Гаю). Когда, по-вашему, должна вернуться моя дочь?

Гай. Сейчас... сию минуту.

Миссис Билдер (спокойно). Вы женаты на ней?

Гай. Да. То есть... нет; я хочу сказать, не совсем.

Билдер. Что такое? Повторите!

Гай (скрестив руки). Я не скажу больше ни слова.

Билдер. Зато я скажу.

Миссис Билдер. Джон... прошу тебя!

Билдер. Не суйся не в свое дело! Пока что я был удивительно терпелив. (Ткнув башмаком в картину.) Искусство! Вот к чему оно приводит. Вы тоже художник?

Гай. Нет, я летчик. По правде говоря...

Билдер. Правда - от вас? Не желаю слушать. Я подожду свою дочь.

Гай. Если вы собираетесь это сделать, то, надеюсь, будете настолько добры, что поговорите с ней более деликатно. Если вы рассердитесь, я тоже могу рассердиться, и это будет выглядеть довольно непривлекательно.

Билдер. Будь я проклят!

Гай. Как вам угодно, сэр. Но я надеюсь, что вы, как воспитанный человек, возьмете себя в руки до ее прихода, если вы собираетесь дождаться ее.

Билдер. Если! Вот это мне нравится!

Гай. Не хотите ли закурить?

Билдер. Я... я не нахожу слов...

Гай (успокаивающе). И не пытайтесь, сэр. (Резким движением поднимает голову и прислушивается.) Кажется, идет! (Подходит к дверям.) Да. Очень прошу вас, сэр! (Открывает дверь.) Твои родители, Атена.

Входит Атена, грациозная, раскрасневшаяся от быстрой ходьбы. Ей двадцать два года. Вздернутая верхняя губка, прямой нос, темные волосы и блестящие глаза. Говорит медленно, певуче, с едва заметным пришепетыванием. На ней пестрое

платье.

Атена. Ах! Мамочка, дорогая, здравствуй! Вот это сюрприз! А папу я уж никак не ждала - он ведь всегда держит слово. (Смотрит пристально на Билдера, но не подходит к нему.)

Билдер (с трудом сдерживаясь). Слушай, Атена, что это все значит?

Атена. А что именно?

Билдер (показывая ремень). Ты замужем за этим... Этим...

Атена (спокойно). Собственно говоря, да.

Билдер. Законным браком?

Атена. Нет.

Билдер. Боже мой! Ты... ты...

Атена. Папа, пожалуйста, не бранись.

Билдер. Почему же ты не вышла за него замуж?

Атена. Тебе нужно много разных причин или одну, настоящую?

Билдер. С ума можно сойти! (В волнении ходит взад и вперед.)

Атена. Мамочка, дорогая, выйди, пожалуйста, в ту комнату вместе с Гаем. (Указывает на спальню.)

Билдер. Зачем?

Атена. Потому что мне не хотелось бы, чтобы она слышала эту причину.

Гай (Атене, вполголоса). Он способен на все.

Атена. Ничего, идите, идите.

Гай следует за миссис Билдер; немного поколебавшись, они уходят в спальню.

Билдер. Ну-с!

Атена. Что ж, папа, если ты хочешь знать, настоящая причина - это ты!

Билдер. Какого дьявола! Что ты хочешь этим сказать?

Атена. Гай хочет жениться на мне. В сущности, мы... Но я прониклась таким отвращением к браку, понаблюдав за тобой дома, что...

Билдер. Не дерзи! Мое терпение может лопнуть, предупреждаю тебя.

Атена. Я говорю совершенно серьезно, папа. Повторяю тебе... мы собирались пожениться, но пока что я не могу заставить себя. Ты ведь никогда не замечал, как мы, дети, следили за тобой!

Билдер. За мной?

Атена. Да. За тобой и мамой. И вообще за многим. За многим другим.

Билдер (доставая носовой платок и вытирая лоб). Нет, ты, кажется, и впрямь сошла с ума.

Атена. Безусловно, тебе так и должно казаться, дорогой папочка.

Билдер. Я тебе не "дорогой"! Ну и что же вы заметили? Может быть, ты считаешь, что я плохой муж и отец?

Атена. Посмотри на маму. Впрочем, теперь ты, вероятно, не в состоянии понять, в чем дело, ты слишком привык к ней.

Билдер. Разумеется, я привык к ней. А для чего же еще женятся?

Атена. Для этого... и для того, чтобы производить на свет таких, как я. Но это еще не оправдание. Ты не должен был подавать нам такой превосходный пример.

Билдер. Ты говоришь самую несусветную чепуху, какую я когда-либо слышал. (Поднимая руки.) Я охотно вытряс бы из тебя эти идеи.

Атена. Может быть, мне позвать Гая?

Он опускает руки.

Признайся, ты ужасно устал быть хорошим мужем и отцом? Во всяком случае, мы от этого устали.

Билдер (ища спасения в иронии). Когда ты покончишь со своими шуточками, может быть, ты скажешь мне, почему ты поступила как простая уличная девка?

Атена (просто). Мне было невыносимо думать о Гае как о семейном человеке, вот и все, решительно все. Это не его вина, ему-то ужасно хотелось стать семьянином.

Билдер. Значит, ты нас опозорила; вот что это означает.

Атена. Хоть мне и неприятно говорить тебе это, но ты сам во всем виноват.

Билдер (с искренним изумлением). Я просто не могу понять, о чем ты толкуешь. Я всегда был только тверд и больше ничего! Нетерпелив, может быть. Я не ангел. Обыкновенные, нормальные люди ангелами не бывают. Я никогда не отказывал вам, девочкам, ни в каких удобствах, ни в каких развлечениях.

Атена. Ни в чем, кроме права иметь свою волю.

Билдер. На что вам своя воля, пока вы незамужем?

Атена. Ты забываешь о маме!

Билдер. А при чем тут мама?

Атена. Уж она-то замужем в большей степени, чем кто бы то ни было. А есть у нее своя воля?

Билдер (угрюмо). Она научилась понимать, когда я прав.

Атена. А я не собираюсь учиться понимать, когда Гай прав и когда неправ. Маме сорок один год. Двадцать три года из сорока одного она была твоей женой. Это очень долгий срок, папа. Разве ты никогда не смотришь на ее лицо?

Билдер (где-то в глубине души несколько смущенный). Чушь!

Атена. Я не хочу, чтобы и мое лицо стало таким же.