настроиться на то, чтобы выйти на улицу. И теперь… Я войду в свой дом после наступления темноты.
Мой худший страх.
— Джоли, — говорит Кристофер спокойным, звучным голосом. — В чем дело?
Я поворачиваюсь по кругу, встревоженная тем, что большинство соседей возвращаются в дом, музыка смолкла, а барбекю больше не дымится.
— Я просто, эм… — я вытираю вспотевшие ладони о платье. — Я не люблю возвращаться домой после наступления темноты.
— Почему?
— Ты действительно не знаешь?
Его брови сходятся вместе. Он медленно качает головой.
Я понижаю голос.
— Меня забрали из моего дома. Похитили. Однажды вечером после работы. Он прятался в моей спальне в течение нескольких дней. Этот… этот человек был моим старшим коллегой. Он был… увлечен мной и представлял себе все эти отношения между нами. Там не было ничего… сексуального. Это было почти так, как будто он ухаживал за мной. — Я останавливаюсь, чтобы перевести дух. — Я подыгрывала ему, пока он не потерял бдительность. Пока я не смогла позвонить в полицию. Это… это было в новостях.
Я бы хотела, чтобы мне не приходилось говорить об этом вслух. Не с этим нормальным, симпатичным мужчиной, который имеет полное право избегать девушку с таким багажом, как у меня. Не тогда, когда он позволил мне на какое-то время почувствовать легкость. Быть девушкой, которая флиртует и выпивает с милыми, добродушными страховыми агентами.
Кристофер был очень спокоен, пока я рассказывала эту историю. Теперь же он просто говорит:
— Мне очень жаль.
Он не отводит неловкий взгляд и не пытается связать мой опыт с другой ужасающей историей. Он просто говорит правильные вещи и оставляет все как есть. Это именно то, что мне сейчас нужно.
— Спасибо, — бормочу я, отходя от стола. — И спасибо за выпивку. Но сейчас мне пора домой.
Засунув руки в карманы, он серьезно кивает.
— Спокойной ночи.
Но когда я подхожу к своей входной двери, мне кажется, что я не могу переступить через порог.
Внутри горит свет. Я включила его с помощью своего телефона. Нет никаких причин не входить в дверь, но я не могу. Я не могу…
— Я мог бы пойти с тобой, — доносится голос Кристофера с тротуара позади меня. — Я мог бы проверить комнаты и убедиться, что это безопасно. Тогда я уйду.
Я киваю, не оборачиваясь, и он появляется справа от меня, высокий, сильный и обнадеживающий. Мой непосредственный сосед. Мужчина, с которым меня все видели. Конечно, впустить его ненадолго внутрь безопасно.
Я понимаю, что хочу, чтобы он зашел внутрь.
В нем есть что-то такое, что успокаивает меня. Это манера, в которой он говорит со мной, как будто он хорошо осведомлен о невидимых границах.
Не говоря больше ни слова, Кристофер заходит внутрь, и я следую за ним. Мы переходим из комнаты в комнату. Он проверяет даже самые нелепые места, например, внутри моих кухонных шкафов. За шторами. Везде. Он спускается в подвал и делает тщательную проверку, его манеры деловиты. Он такой умелый и мужественный, что я снова начинаю осознавать свое влажное нижнее белье и напряжение в киске. Ощущаю мою чувствительную кожу.
Рассуждая логически, я знаю, что могу позаботиться о себе.
Но мне… нравится, что этот мужчина защищает меня. Мне нравится его забота. Его внимательность к деталям.
То, как он не судит.
— Здесь никого нет, — говорит он, глядя мне в глаза, позволяя своей уверенности проникнуть внутрь меня. — Все заперто. Ты в безопасности.
— Спасибо, — шепчу я.
— В любое время. Я серьезно. В любое время.
Он колеблется, его грудь расширяется со вздохом, затем он начинает уходить. Проделывает весь путь до двери.
— Подожди.
Мышцы его спины напряглись, рука замерла на дверной ручке.
— Да?
Это безумие. Я действительно не могу думать о том, чтобы попросить этого почти незнакомого человека остаться на ночь. Мы только что познакомились. Я недостаточно психически здорова, чтобы заниматься повседневными или серьезными делами. Но я уже иду к нему, словно в трансе, уже скольжу ладонями вверх по ряду мышц на его спине, впитывая его дрожь. Как это может казаться таким неизбежным? Почти… предсказанным?
— Останься.
Он кладет ладонь на дверь, и я снова поражаюсь размерам и возможностям его рук. То, как один из его суставов искривлен и покрыт шрамами. Но я отвлекаюсь от своих мыслей, когда он говорит:
— Остаться и выпить кофе? Или остаться и уложить тебя в постель, Джоли?
— Я не знаю, — говорю я ему в спину. — Я просто знаю, что так я чувствую себя в большей безопасности, когда ты здесь.
— Вот тебе и ирония судьбы, — бормочет он.
Я хмурюсь.
— Что ты имеешь в виду?
Его пальцы сжимаются в кулак на двери.
— Ничего.
Проходят долгие мгновения, и все, что я могу слышать, — это звук его дыхания, мой учащенный пульс.
— Я никогда раньше не проводила ночь с мужчиной. Я все делаю неправильно?
— Боже, нет, милая. — Он убирает руку с двери и поворачивается, выражение его лица одновременно искреннее и напряженное. — Ты чертовски идеальна.
Интенсивный взгляд его голубых глаз отбрасывает меня на шаг назад. Он… возбужден. Очень даже. Промежность его джинсов выступает под углом, его челюсть сжимается, пока он оглядывает меня с головы до ног, из его горла вырывается низкий звук. Он такой огромный. Мышцы его предплечий напряжены, зрачки расширяются, чтобы охватить синеву. Голодающий. По мне.
Когда моя спина упирается в стену, я понимаю, что увеличиваю дистанцию между нами.
— Я уже пугаю тебя, — хрипло говорит Кристофер.
Так ли это?
Я влажная. Мои бедра дрожат. Моя кожа жаждет ощутить эти большие руки. Пусть они разорвут мою плоть. Меня тянет к нему, как ни к кому другому. И да, притяжение настолько велико, что пугает меня, но я думаю, что упаду в обморок, если он уйдет.
Кристофер качает головой, снова берется за дверную ручку, направляясь к выходу.
— Все происходит слишком быстро. Это моя вина. Я…
Я быстро расстегиваю кардиган от шеи до талии, сбрасывая его.
Затем расстегивается ремень, который с металлическим звуком тяжело падает на плитку внизу.
Когда на мне не остается ничего, кроме моего платья, я сжимаю пальцами подол и жду всего мгновение, прежде чем снять его через голову. А потом я встаю перед этим притягательным мужчиной, моим соседом, в одном лишь бюстгальтере и трусиках. Все огни вокруг горят. Здесь нечего и негде прятаться. Это также причина, по которой я вижу каждую эмоцию на его лице. Благоговение, голод, покорность, похоть. Похоть, как таран.
Он делает один шаг и прижимает меня к