Читать интересную книгу Соблазнитель, или Без пяти минут замужем - Екатерина Гринева

– Нравится, но… – И он нажал мне на кончик носа.

– Ну, скажи, скажи… – требовала я.

– Ты все придумала…

И так обрывались наши разговоры. Мы с отцом несколько раз гуляли по городу. Один раз мы зашли во двор какого-то дома, и там, оставив меня на пять минут сидеть на лавочке, отец куда-то отлучился, и я сидела, болтая ногами, смотрела на кипарисы, росшие во дворе, и думала: куда отец делся и почему не взял меня с собой? Отец вернулся минут через пятнадцать сам не свой, нахмуренный и серьезный.

– И куда мы теперь? – спросила я.

– Домой. – И он крепко стиснул мою ладошку.

А вскоре мы вообще уехали из Алушты. И больше к морю не ездили. Только пару раз в Прибалтику. А потом, когда грянула перестройка, мы уже отдыхали либо на нашей даче, либо в коттедже у Ритки Лебедевой.

Я забыла о своем давнем кратком отдыхе в Алуште, а сейчас почему-то вспомнила об этом. Потом Алушта мне часто снилась, но уже полувымышленной-полуреальной. Город с белыми домиками, прикорнувшими в горах, как ласточкины гнезда. Потом и эти мимолетные воспоминания стали уходить из памяти, сны прекратились, и я совсем забыла о своем детском отдыхе, как и о многом другом.

Я уже не надеялась воскресить в памяти город, в котором была так недолго, но хотела, чтобы он, по крайней мере, не разочаровал – город из моих детских снов.

* * *

В Алуште мы разместились в двухкомнатной квартире на первом этаже пятиэтажного дома, который давно не ремонтировали. Он был окрашен бледно-желтой краской, облупившейся местами, и поэтому дом выглядел как недотепа-отдыхающий с облезшей кожей, который обгорел на солнце в первый же день. Окна квартиры выходили в палисадник, где росли виноград и абрикосовые деревья. И еще роскошные кусты черники, каких я раньше никогда не видела.

В первый же день мы произвели рекогносцировку местности и, убедившись, что вокруг никого нет, подняли с земли палки и стали сшибать абрикосы, заманчиво выглядывающие из зеленых листьев. При удачном попадании абрикосы с глухим стуком падали на землю, и Кристи подбирала их, запихивая в карманы.

– Не испачкаешь карманы? – спросила я. – Лучше складывай их на землю в одно место. А потом мы заберем их домой. А лучше клади на подоконник.

Я открыла окно нашей квартиры и провела рукой по подоконнику.

– Тащи их сюда.

Спустя какое-то время на подоконнике выросла горка абрикосов. Но при очередном запуске палки я не рассчитала силы, и она упала прямо на асфальтовую дорожку перед тучной женщиной в белой панаме, коротких бежевых шортах и ярко-розовой футболке, обтягивающей обвисшую грудь и живот.

– Хамы! – взвизгнула женщина. – Совсем с ума сошли!

Мы с Кристи дружно присели в кустах, надеясь, что там нас никто не увидит. Но нам не повезло. Через пару секунд кусты раздвинулись и показалась ухмыляющаяся физиономия мальчишки лет десяти.

– Баб! Они тут сидят.

– Извините, пожалуйста, – сказала я, выходя из кустов. – Это я нечаянно. Дочке захотелось абрикосов, вот я…

– Для этого есть рынок.

– Мы только что приехали…

Она окинула меня взглядом, а потом спросила:

– Вы из Москвы?

– Да.

– Я тоже.

Так состоялось мое знакомство с Лидией Семеновной, с которой мы стали ходить вместе на пляж, карусели и прочие курортно-увеселительные места, потому что ее внук Витя стал лучшим другом моей дочери. И мне приходилось терпеть ее компанию, бесконечные разговоры о двух дочерях, муже-алкоголике, кризисе и собственных болячках. Шел пятый день нашего отдыха. Борис звонил каждый день, и я старалась говорить с ним беззаботно-веселым тоном. Борька же, напротив, был мрачен, разговаривал нервно и отрывисто. Я даже не спрашивала, как его дела. По тону и так все было ясно. На все мои вопросы, когда он приедет, Борис отвечал неопределенно: «Скоро».

Даже сейчас, лежа на пляже, я не могла выбросить из головы Борьку и его проблемы.

Солнце припекало все сильнее. Я надвинула шляпу на лицо и раскинула руки шире. Это называлось загорать, или на санаторно-курортном языке – «принимать воздушные ванны». К этому делу надо было подходить умеючи. Дилетанты обгорали сразу, не рассчитав собственные силы; ярко-розовая кожа пузырилась и облезала неровными слоями. Им приходилось на некоторое время покидать ряды загорающих, прятаться в тени или прикрывать плечи махровыми полотенцами.

Принадлежать к числу этих лопухов мне не хотелось. Поэтому с самого первого дня я смазывала кожу молочком для загара и лежала под солнцем не больше десяти-пятнадцати минут. Я собиралась вернуться с курорта загорелой и свежей, а не кроликом, с которого только что содрали симпатичную шкурку.

Я приподнялась и посмотрела направо: Кристина плавала в море вместе с Виктором. Она повернулась ко мне и махнула рукой. Я помахала в ответ. Лидия Семеновна стояла на берегу и чесала языком со своей очередной приятельницей. Эта дама была как пиявка и моментально цеплялась за людей.

Кристина вылезла из моря: с синими губами и вся трясущаяся от холода. Я растерла ее полотенцем и сказала, что больше купаться она не пойдет. Виктор с Лидией Семеновной ушли на обед, и мы остались вдвоем. Через какое-то время Кристина заныла. Ей снова захотелось в воду.

В море я ее не пустила.

– Хорошо, – закивала она головой. – Я буду собирать ракушки.

– Ракушки можно, – согласилась я.

Я снова легла на полотенце. Несколько раз я поднимала голову и смотрела на ребенка, проверяя, на месте ли она.

Спустя какое-то время мне захотелось в туалет. Он был в конце пляжа. Я вымыла руки в небольшом фонтанчике и вернулась на свое место. Прежде чем лечь на полотенце, я посмотрела на море. Кристи на берегу не было.

Я нахлобучила шляпу на голову, поднялась и огляделась по сторонам. Кристина исчезла.

* * *

Я сглотнула и провела рукой по лбу, пытаясь унять лихорадочную дрожь. Только успокойся, приказывала я себе. Только успокойся. Кристина куда-то отошла на минуту, это не повод для паники. Сколько раз ты ругала ее за это. Но она ребенок и еще не может полностью контролировать себя. Ее что-то заинтересовало, и она отошла в сторону. Только не паникуй. Только держи себя в руках.

Кристина не могла далеко уйти без моего разрешения. Я строго-настрого запретила ей это делать. А если ее похитили… Я не могу сбрасывать со счетов и такой вариант.

Я сделала глубокий вздох. Не надо было мне ее выпускать из вида.

Некоторое чувство успокоения внушало то, что Виктора тоже не было. Он с Лидией Семеновной уже, по моим расчетам, должен был вернуться с обеда и расположиться на пляже. Где-то они бегают вдвоем. Но как бы в опровержение моих надежд рядом со мной выросла бабушка Виктора.

– Жарко! – сказала она, обмахиваясь панамой. Виктор стоял рядом в черной бейсболке, плавках и футболке с изображением человека-паука.

Я бросилась к Виктору и начала трясти его:

– Слушай! Разве Кристина не с тобой?

Он опешил от моего напора.

– Н-нет. Мы же пошли в кафе, а она осталась с вами.

– Где же Кристина? – спросила я, ощущая, как у меня все обрывается внутри. – Где она?

Виктор пожал плечами:

– Не знаю.

– Ты ее видел?

– Нет. – И спрятался за спину своей бабули.

Я с отчаянием посмотрела на Лидию Семеновну.

– Кристинка? Потерялась? – спросила она.

– Я нигде ее не вижу.

– Она могла куда-то отойти.

– Куда? – истерично взвизгнула я. – Я строго-настрого запретила ей отходить. Я только отлучилась в туалет на пару минут. И вот… ее нет. Господи, Кристи!

– Подождите. – Лидия Семеновна крепко взяла меня за руку. – Восстановите события последнего часа. Что и как.

– Мы с Кристиной лежали на пляже.

– Это уже после того, как мы ушли в кафе?

Я кивнула:

– Да. Она просила меня разрешить ей пойти купаться, но я не разрешила. Да они и так перекупались, – кивнула я на Виктора. – Вылезли все синие, с синюшными губами, тряслись, как цуцики.

– Да уж! Наплавались и нанырялись.

– Я сказала ей: иди к морю, поболтайся на берегу. Пособирай ракушки.

– И что она?

– Ушла. А я лежала и загорала. Несколько раз я поднимала голову и проверяла, где она. Все было нормально. Она была на месте. Потом я пошла в туалет, прежде чем лечь, посмотрела на берег. И не увидела ее. Она исчезла.

В эту минуту я ненавидела саму себя. За свое разгильдяйство и беспечность. Я не должна была ни на минуту, ни на шаг отпускать от себя ребенка. Я не должна была позволять ей идти одной к берегу… И здесь меня пронзила страшная мысль: а если Кристи утонула?

– Я… все поняла. – Я посмотрела на Лидию Семеновну безумным взглядом. – Кристина утонула.

– Оля! – трезвый возмущенный возглас женщины вернул меня к действительности. – Как она могла утонуть у всех на глазах! Что за чушь! Кто-нибудь обязательно бы увидел… Так не бывает, Оля!

– Вы так думаете?

– Конечно.

– Но… если она не утонула, то где она? – прошептала я.