Читать интересную книгу Летучие мыши - Игорь Срибный

Девять тел валялись на земле, не подавая признаков жизни. В том числе, и амир отряда, задавший вопрос, послуживший сигналом к открытию огня… Остальные духи ушли в лес.

Над поляной низко стелился кисло пахнущий пороховой дым…

— Все живы?! — спросил Седой, взглядом выискивая каждого разведчика.

— Все! — нестройным хором отозвались пацаны.

— Осмотрите тела! — сказал Седой. — Кум, Вован, Ящер — в лес. Удаление сто, дальше не ходите.

Трое разведчиков ушли в лес по широкому кровавому следу, стелившемуся по ещё влажной после дождя траве.

Седой развернул карту, пытаясь определить маршрут группы диверсантов.

— Батон, рацию! Передай, что в квадрате 65–16 обнаружена группа боевиков, численностью 20–25 человек, одетых под российских солдат, следовавшая в направлении населённого пункта Даттах. В ходе огневого контакта девять боевиков уничтожены.

Вернулась группа Кума.

— Ушли! — доложил Кум. — У них, как минимум, один труп и двое-трое раненых.

— Почему так решил?

— Метрах в ста пятидесяти отсюда обнаружили лужу крови. С такой кровопотерей человек не выживает… Там же бинты. На земле лежали трое. Перевязывали двоих.

— Я же сказал, не удаляться дальше ста метров!

— Там лес заканчивается и идёт каменное ложе. Мы бинты увидели издалека, и пошли проверить.

— Ладно! Ночёвка отменяется. Уходим!

— Почему? — удивлённо спросил майор Дорошин. — Люди устали!

— Потому что духи местные! И к утру могут перекрыть нам все ходы-выходы. А потом нас загонят в какой-нибудь тупиковый огрызок ущелья и расстреляют, как в тире.

— Уходим! Кефир, Могила, идёте в головном дозоре!

Глава 5

Сухой, подтянутый, словно свитый из одних мышц, майор Дорошин думал, что на перевале Седой скомандует привал. Его уже штормило от высоты, от недостатка кислорода, от неимоверного физического напряжения, от пробирающего до костей холода… Но разведчики шли, как заведённые.

В полночь луна опять спряталась за тучами, и перевал преодолевали в полной темноте. Шли в связках по три человека, страхуя друг друга, потому что на перевале неожиданно повалил мокрый снег с дождём. Все мгновенно вымокли до нитки, но всё равно шли без остановок, потому что туман сгущался, и скоро на расстоянии трёх метров уже ничего не было видно. Как в такой обстановке находили дорогу Кефир и Могила, майор Дорошин не знал.

На спуске идти стало ещё тяжелей. Майор шёл в полусонном состоянии, уже не отличая сон от реальности. Все чувства притупились, уступив место полнейшей апатии. Несколько раз он хотел сесть в снег и не вставать больше, но он тут же вспоминал, что он второй в связке, и если он сядет, то рядом с ним вынужденно сядут ещё двое разведчиков — его подчинённых. И, подстёгивая себя нечеловеческим усилием воли, он продолжал идти.

Рассвет застал группу в очередной долине, после которой им предстояло перевалить ещё одну горку и… всё — они в точке эвакуации. Вышли к реке, весело журчащей по камням, и, наполнив фляжки, сразу ушли под деревья.

Майор Дорошин с удивлением смотрел на зелёную траву, посеребрённую росой, на зелень листвы в лесу, и не мог поверить, что ночью они с трудом пробивались через снеговые заряды… В лесу разведчики развели в ямке бездымный костерок, обложив его голышами. Голышам давали нагреться и сушили с их помощью одежду, раскладывая её на горячих камнях. На спиртовках закипела вода, и запахло ароматом чая. Согревшись и подкрепив силы тушёнкой, пошли дальше.

А была весна. И где-то, совсем рядом с Чечнёй, в городах ходили девушки в коротких юбках, и парочки сидели в открытых кафе и обнимались на лавках в парках и скверах, и никому не было дела до этой войны…

Их всё-таки ждали… Когда группа вышла из лесу, и головной дозор начал подъём на горку, с высоты застучали автоматы. Духи поторопились открыть огонь, не дав разведчикам полностью выйти из леса, поэтому, отстреливаясь, группа быстро откатилась в лес. Их, видимо, пытались окружить, поскольку из лесу тоже начали стрелять в их направлении, но духам не хватило времени, чтоб завершить свои манёвры. И майор Дорошин понял, насколько прав оказался Седой, заставив группу идти всю ночь без остановок. Ведь если бы не этот сумасшедший ночной марш-бросок на пределе сил и возможностей человека, духи успели бы к утру приготовить им засаду, из которой они вряд ли смогли бы вырваться… Майор стрелял в лес, чувствуя, как с первыми выстрелами проходит дрожь в руках и возвращается уверенность. Он лупил, глядя, как от выстрелов осыпаются ветки, и отлетает от деревьев кора. Он изливал злобу за пережитую в страшном напряжении ночь, за моменты страха, пережитые минутой раньше. Он словно хотел расстрелять свой страх, и остановился только тогда, когда автомат, выбросив крайнюю гильзу, замолчал, щёлкнув вхолостую бойком…

Внезапно всё стихло… Разведчики, заняв круговую оборону, «ловили тишину», внимательно вслушиваясь во все звуки леса, пытаясь различить в них «чужие», посторонние звуки.

Дорошин подполз к Седому и открыл, было, рот, чтобы спросить, что они будут делать дальше. Но Седой внимательно посмотрел на него и приложил палец к губам. В полной тишине прошло минут десять…

Седой кивнул Куму и пополз в лес, бесшумно извиваясь в траве. Кум пополз за ним, слегка приотстав. Метров через двести Седой вдруг замер и, показав Куму два пальца, тихо сместился за дерево, достав из ножен свой древний НР-43. Кум сделал тоже самое. Седой привстал на одно колено и осторожно выглянул из-за дерева. То, что он увидел, не обрадовало его. Он показал Куму два пальца, встряхнул ими и снова показал два пальца. Кум понял, что ползут двое духов, а через несколько метров за ними — ещё двое. Седой показал знаком Куму отойти и, ткнув пальцем в его сторону, показал два. Кум кивнул головой и отполз назад…

Седой присел, прислонившись спиной к дереву и откинув голову, и полностью расслабился. Он пропустил мимо себя первую пару духов и ждал вторую. Когда тихий шелест травы возвестил об их приближении, он снова привстал на одно колено. Теперь он был похож на сжатую пружину, на курок, готовый выстрелить. Духи проползли мимо, и он прыгнул на спину крайнего к нему, ткнув его деревянной рукоятью ножа в основание черепа. Мгновенно перекатившись через него, Седой прыгнул на спину второго. Захватив его пальцами за глазницы, он до отказа запрокинул голову духа назад и полоснул острым, как бритва лезвием по горлу. Некоторое время он держал голову духа запрокинутой, чтобы тот не захрипел в конвульсиях, и, как только тело обмякло, он отпустил голову и утащил тело в кусты.

Взвалив на плечо тело вырубленного, который всё ещё был без сознания, он, пригибаясь, пошёл к своим. Через десяток метров из-за дерева шагнул Кум и, перехватив тело духа, забросил себе на плечо.

Кум сбросил духа на землю, и от удара он сразу пришёл в себя и сел, удивлённо оглядываясь.

Чтобы не дать ему времени на раздумья, Седой сразу начал допрос.

— Сколько вас? — спросил он.

— Дваццат издес и дэсят на висота.

— Почему прекратили атаку?

— Амир Анзор шёл пэрвий. Ви иво убили. Ми ни знала шо делат. Иса сказал, ползат нада к вашь позиций и сматрэть, скока вас, — дух снова удивлённо оглядел группу разведчиков. — Вас всыго дэсят? Ви спэцназ?

Седой рассмеялся.

— Я что-то не пойму, ты меня будешь допрашивать, или всё же я тебя?

— Это ти мина биль па галава? — чеченец пощупал затылок. — Зачэм так сылна биль? Шо, сапсэм дурак?

Теперь уже смеялись все. Вопросы пленного как-то разрядили обстановку…

— Если вы не вернётесь, что будет делать Иса? — уже серьёзно спросил Седой.

— Дыругой чэтверо пошлеть. Иса упрамий, как ишак! Ти мина отпускай, я скажу, шо ви крутой спэцназ, и нам тута дэлат нечева. Иса мина слушат будэт и увидёт моджахэдов.

И тут под курткой пленного забурчала рация.

Мгновенно выхватив её из-под куртки, он пытался что-то крикнуть в микрофон, но Седой выбил её из рук духа и поймал на лету.

— Тимон, что говорят? — спросил он Тимоху, двадцать лет прожившего в Грозном и знавшего чеченский язык, как свой родной.

— Гора запрашивает Ису, что им делать. Русские не идут… Иса отвечает, что отправил разведку… Когда они вернутся, Иса будет знать, сколько нас и решит, что делать.

Пленный сразу загрустил…

— Ладно! — сказал он. — Дайте мне рацию, я дам команду уходить. Обмануть я не смогу, раз ваш товарищ знает чеченский.

— Ни хрена себе! — сказал Седой. — Да ты разговариваешь почти без акцента…

— Ничего удивительного… Я пятнадцать лет преподавал в школе русский язык и литературу. Одно условие!

— Говори!

— Ваши люди идут на высоту, убеждаются, что там никого нет, и вы отпускаете меня!

— И ты будешь и дальше воевать против нас?