Читать интересную книгу Корона во тьме - Пол Доуэрти

Вполне удовлетворенный осмотром, Корбетт растреножил лошадь, уселся в седло и осторожно спустился по обрывистой тропе, ведущей к Кингорну. Монахи называли его крепостью, перевозчик — дворцом. На самом же деле то было укрепленное поместье — двухэтажное каменное здание с башней, окруженное деревянными пристройками и защищенное высокой длинной стеной и глубоким рвом. Корбетт подъехал к главным воротам и немедленно получил предупреждение в виде арбалетной стрелы, воткнувшейся в землю прямо перед ним: ни шагу дальше. Он тут же остановился, спешился и, подняв руки вверх, крикнул, что пришел с миром, дабы от себя и лорд-канцлера Англии поклониться вдове короля, королеве Иоланде. Вряд ли стражник что-либо понял, подумал Корбетт, если даже смог расслышать его слова. Спустя недолгое время какая-то фигура появилась на парапете над главными воротами и взмахом руки велела ему ехать по узкому мосту через ров. Главные ворота открылись ровно настолько, чтобы впустить его, а там, внутри, Корбетта встретили шум и суета, обычные для двора всякого замка. Необычным было только присутствие множества вооруженных воинов в одеждах с изображением вздыбленного белого льва — герба шотландских королей. Начальник стражи в полудоспехе и стальном шлеме тщательно изучил рекомендательные письма Корбетта, отобрал у него кинжал и внимательно слушал, пока чиновник представлялся. Потом кивнул и без лишних церемоний, сделав знак Корбетту следовать за ним, двинулся по двору, пиная собак и чуть не давя кур, роющихся в грязи в поисках пищи. Мимо кузницы, открытых кухонь и конюшен, сквозь скопище чумазых и потных слуг они добрались до главного здания и поднялись по крутой каменной лестнице. Наверху начальник стражи постучал в окованную железом дверь. Нежный голос ответил: «Entrez!»,[2] и Корбетта ввели в небольшой, но роскошный покой: стены задрапированы великолепным тонким бархатом, вдоль них расставлены курильницы с благовониями, пол устлан свежим тростником, усыпанным душистыми травами. В середине покоя в прекрасном резном кресле, рассматривая лежащий на коленях пергамент, величаво восседала женщина. Поодаль, у единственного в комнате окна, сидело несколько дам, по-видимому, вышивая гобелен.

Начальник стражи, преклонив колено, на чудовищном французском языке представил гостя. Женщина в кресле подняла глаза, посмотрела на стражника, потом на Корбетта. Королева Иоланда была красавица — нежный и тонкий овал лица, золотисто-смуглая кожа, маленький носик, большие темные глаза. Только дерзкие и несколько надутые губы портили впечатление, придавая ей вид надменный и слишком капризный. Платье на ней было из черного шелка, хотя, как заметил Корбетт, оно скорее подчеркивало, чем скрывало пышную грудь и узкую талию, а мех белого песца на манжетах привлекал взгляд к тонким запястьям и длинным белым пальцам, унизанным драгоценными кольцами. Отпустив начальника стражи, она указала Корбетту на низенький табурет перед собой. Корбетт почувствовал, что, должно быть, выглядит потешно, и услышал приглушенный смех одной из дам-вышивальщиц, рыжеволосой, самодовольной и тоже в черном.

Осадив смеявшуюся царственным взглядом, королева повернулась и стала расспрашивать Корбетта по-французски. Он отвечал с любезностью и ловко лгал относительно причин своего приезда в Шотландию, говоря, что прибыл с личными соболезнованиями лорд-канцлера Англии. Королева Иоланда выслушала его, хотя словно бы вполуха. Корбетт осторожно перевел разговор на смерть ее мужа.

— Как печально, миледи, — вежливо заметил Корбетт, — что его величество предпринял эту поездку по такой дороге в столь бурную ночь! — Он изящно поклонился королеве. — Я понимаю, вы — в трауре и эта тема, должно быть, тягостна для вас, но я не в силах не думать об этом, проехав сегодня той же дорогой.

— Вдовствующая королева пожала изящными плечами.

— Его величество всегда был порывист, — чуть ли не раздраженно ответила она. — Не стоило ему пускаться в путь в столь дурную погоду. Чуть раньше я получила послание, сообщавшее о его прибытии, и едва поверила своим глазам!

— Его величество сообщил вам, что намерен прибыть той ночью? — осторожно поинтересовался Корбетт. — Когда же он прислал это письмо?

— Какое вам дело? — раздраженно воскликнула Иоланда, сверкнув глазами на Корбетта. — Гонец доставил письмо под вечер. Я не знаю, кто его привез! Помню только, что я рассердилась и сразу же сожгла его!

Корбетт понимающе улыбнулся и осторожно сменил тему. Он задал довольно много вопросов, поражаясь Иоланде, но ничем не выдавая своих подозрений. Ведь странно: Иоланда — вдова короля, и как бы там ни было, но именно страсть ее мужа к ней, его жене, в каком-то смысле стала причиной его гибели, однако же Иоланда словно негодует на своего покойного супруга и, пожалуй, даже ненавидит его. Неужели эта женщина, размышлял Корбетт, заставила короля Шотландии Александра III рисковать своей жизнью ради нее? Корбетт не мог ни выразить словами, ни даже уяснить себе, откуда у него такое ощущение. Просто нечто неуловимо-беспокойное исходило от этой красивой избалованной женщины, словно будоражащий запах.

Корбетт позволил бесцельному разговору продлиться еще некоторое время, а потом деликатно прервал его:

— Госпожа, мой господин, его величество король Эдуард, будут в восторге, получив сообщение, что вы ожидаете прибавления. Все же это утешение во времена великого горя…

Иоланда едва улыбнулась притворной улыбкой, нежно погладив себя по животу.

— Меня не заботит ваш король, мэтр Корбетт, но — да, меня заботит возможное будущее короля Шотландии!

Корбетт услышал короткий смешок, который издала рыжеволосая дама, но не обратил на него внимания. В отличие от королевы Иоланды. Она бросила на придворную гневный взгляд, потом, вновь обратившись к Корбетту, протянула ему руку в знак того, что аудиенция окончена. Корбетт поклонился, поцеловал холодную белую руку королевы и удалился, сделав вид, что не заметил наглого взгляда той самой фрейлины, которая столь внезапно положила конец этой встрече.

III

У выхода из покоев его поджидал начальник стражи — теперь, когда стало ясно, что вдовствующая королева приняла Корбетта, державшийся куда более учтиво.

— Вы желаете уехать сегодня вечером? — спросил он по-английски с сильным и гортанным акцентом.

— А что, — с улыбкой отозвался Корбетт, — разве у меня есть выбор?

Воин пожал плечами:

— Вы можете остаться и выехать на рассвете, когда явится перевозчик, но решать это вам.

— В таком случае благодарю, — любезно ответил Корбетт, — я останусь. Однако скажите мне, — добавил он, — кто эта рыжеволосая приближенная королевы? Она кажется весьма наглой девицей!

Тут суровый воин улыбнулся, блеснув желтыми зубами.

— Вы говорите об Агнессе Леннокс? — Он остановился. — Вы правы. Вот уж действительно наглая. Королева ее терпеть не может. Почему вы спрашиваете?

— Да просто так, — пробормотал Корбетт. — Но послушайте, вы были на посту в ночь, когда погиб король?

— Разумеется. Хотя я ни шагу отсюда не сделал. Весть принес гонец.

— Тот же самый гонец, — переспросил Корбетт, — который принес сообщение, что король намерен отправиться в Кингорн?

— Э нет, дружище, — ответил воин. — То было просто письмо, которое доставили к воротам, едва начало смеркаться. Бог знает кто его привез, лучше спросите об этом у управляющего.

Сердце у Корбетта забилось быстрее.

— Не у того ли управляющего, который встретил короля, когда тот сошел на берег?

— Ну да, — ответил солдат. — Его зовут так же, как покойного короля, — Александром. А почему вы спрашиваете? — Он прищурил глаза и тяжело посмотрел на Корбетта. — Вы задаете много вопросов, господин чиновник из Англии!

Корбетт улыбнулся.

— Прошу прощения, — извинился он. — Но английский двор был настолько потрясен смертью вашего короля, что с трудом поверил в нее. И послал меня сюда за свежими вестями.

Стражник успокоился и покровительственно похлопал Корбетта по плечу.

— Разумеется, я понимаю. Мы все люди подневольные. Мне с трудом верится, что король умер, и я полагаю, что это просто слухи. Но пойдемте, я познакомлю вас с Александром, он много раз рассказывал эту историю. Ей-богу, он с удовольствием расскажет ее еще разок.

Корбетт поднялся вслед за начальником стражи по винтовой каменной лестнице в главный зал. В лучшие, более счастливые дни он выглядел пышно и даже по-королевски, если смотреть только на высокий помост в дальнем конце под огромным гобеленом, на коем красовались вытканные геральдические символы шотландских королей. Но теперь вокруг царило запустенье: тростник на полу не отличался чистотой, голодные волкодавы рылись в нем, ища поживы, и еще Корбетт услышал писк и беготню крыс. Столы, стоящие на козлах вдоль стен, были залиты вином и завалены зачерствевшими остатками многих трапез. На стенах факелы, оставленные без надзора, неистово шипели в своих светцах, и Корбетту стало ясно, что слуги вовсю пользуются смертью короля и затворничеством его вдовы. На конце одного из столов в окружении кубков и бутылей сидело несколько мужчин, крича и переругиваясь, — они играли в кости. Начальник стражи взял Корбетта за рукав, подвел к ним и похлопал одного из игроков по плечу.