Отложила железные, рыжие от ржавчины грабли в сторону и, пройдя несколько шагов чуть дальше, нашла большую тяпку, опять же без ручки. Идти дальше было бессмысленно, тут нужно былотолько брать и раскапывать завалы. Даже если найду лопату, толку от нее без ручки будет мало. Покосилась на ржавую тяпку и, подхватив ее обеими руками, потащила к луже — надоведь было хоть небольшую ямку выкопать до темна.
Не знаю, сколько прошло времени, прежде чем я осталась довольна шириной и глубиной вырытой мной ямы, которая медленно заполнялась ужасно грязной водой. Сама я тоже была довольно далека от чистоты, в особенности подол платья, который мне пришлось заткнуть за пояс, чтобы он не мешал. А, вытерев рукой пот со лба и посмотрев на свои ладони, измазанные землей и глиной, поняла, что сделала это явно зря. Хорошо, что меня тут никто не видит в моем боевом раскрасе.
Оглядела творенье своих рук: большая грязная лужа, вокруг нее на полметра все вытоптано, словно стадом мамонтов, там и тут возвышаются кучки мокрой глины и земли, валяются несколько веток и одинокая тяпка без черенка. Но главное — это яма с водой, пусть пока грязной, за несколько часов отстоится так, что можно будет пить. Я надеюсь.
В общем, я собой была горда как никогда.
Чтобы не терять время, решила пойти и убраться в доме, много я там без воды не сделаю, но хоть мусор вымету да паутину смахну. С боевым настроем вошла в дом, огляделась и вышла обратно. Нашла глазами первый попавшийся, по моему мнению, бесполезный куст, и ободрала его на веник.
Вошла в дом, оглядела фронт работ и решительно захлопнула две двери, которые вели в дальние комнаты. Для начала мне и одной хватит, а там видно будет. Кто знает этого краснокожего, вернется, снова закинет на плечо и утащит еще куда, и кому-то достанется чистенький домик. Ручки у меня не казенные, спинку гнуть зря не буду. И пусть я снова молода и полна энергии, тратить ее в моем положении надо разумно, ибо, чувствую, что просто мне в моем попаданстве не будет.
Первым делом выгребла из дома тяжелый мусор, тот, который веником не сметешь. На земле у ступеней получилась внушительная кучка битых горшков, тарелок, кувшинов и прочей утвари, но, что интересно, все из найденного мной было из обожженной глины, и посуда особой изящностью не отличалась. Я бы даже сказала, что тот, кто эту посуду вылепливал, имел очень кривые руки, заточенные явно под другую работу.
Ничего из дерева или железа не было, даже ложки были глиняными. Думается мне, как только устроюсь на новом месте и обзаведусь знакомствами, я это упущение исправлю. Мечтательно зажмурилась, уже представляя, как мои обожатели сидят и дружненько строгают мне ложки, лопатки, досточки и скалки. Нет, неправильная последовательность, надо было начинать со скалки, раз сковородку отобрали.
Все это, конечно, хорошо, и мечтать с какой-то стороны даже полезно для психики, но работу никто не отменял. Тяжело вздохнув, взяла веник и принялась обметать им деревянные стены, раздумывая над тем, что дом прекрасно сохранился, в отличие от полностью разрушенных хозяйственных построек. Дерево не почернело, не напиталось влагой, и даже пол в относительном порядке. Создавалось такое впечатление, что двери и окна в доме были плотно закрыты, и открыли их совсем недавно, максимум, год назад, быть может и меньше, кто знает, какие тут погодные условия.
Проходясь импровизированным веником по стенам и подметая пол, то и дело тяжело вздыхала, мне катастрофически не хватало информации, и если Марен не вернется через несколько дней, придется ловить и пытать своих обожателей, которые до сих пор стоят и пялятся на меня через низкий забор. Вымела мусор за порог, присмотрелась, и правда стоят, только ряды их несколько поредели, остались, видимо, самые настырные или те, кому заняться большебыло нечем.
Присела на ступеньки, сейчас немного передохну и пойду рыться по шкафам, надо же найти хоть что-то, чем воду можно зачерпнуть, а еще в чем ее хранить и в чем можно помыть пол, и чем его мыть… Голова кругом идет. Прикрыла глаза и принялась наблюдать за мужчинами, что стояли за забором. Вполне себе люди, разве что отличаются необычайно высоким ростом и жуткой худобой. На лицо явное недоедание, но при этом дефицита в еде у них нет, иначе бы фрукты на деревьях не висели. Или им еду специально не дают, мол, не заработали или чем провинились, а фрукты здесь болтаются на деревьях никем не тронутые от того, что на заборе какая-то защита? Ведь не заходят же они внутрь, хотя по ним видно, что очень хотят.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
Дернулась было подойти к ним, чтоб они ответили на мои вопросы, но стоило только встать на ноги, как глаза мужчин буквально загорелись темным огнем, и все они вдруг навалились на хлипенький заборчик. Испугавшись, что полусгнившие бревнышки не выдержат такого напора, вбежала в дом, еще и двери за собой захлопнула и задвижку деревянную опустила. И только переведя дух, аккуратно выглянула в окно. Забор стоял на месте, как и мои обожатели. Такое внимание начало меня напрягать.
Не увидев для себя опасности, пошла открывать двери, так как света из оконных проемов мне не хватало, да и окон было всего два сравнительно небольших и очень грязных. Распахнув двери, направилась к ближайшему шкафу. Ложки, плошки, поварешки, горшки, крышки, пиалы. Все такое же грубое, из обожженной глины. Внизу нашла несколько больших горшков с крышками, один из них был с приличным сколом и разбитой крышкой, решила его приспособить для мытья полов.
Минут двадцать спустя решительно потопала в неубранные и закрытые мной комнаты, так как посуды я нашла много, а вот тряпки ни одной. Пооткрывав все шкафы и заглянув везде, куда смогла, нашла несколько желтых простыней, один такой же желтый пододеяльник и три дырявых тряпочки, которые раньше были полотенцами.
Итоги поисков были неутешительными. Посуды дофига, тряпок совсем немного, постельного нет, ни-че-го! Только несколько лавок, которые, судя по всему, когда-то и выполняли роль кроватей.
Подхватила небольшой горшок и с кислым лицом отправилась черпать воду из своей лужи. О том, что вода в выкопанной яме все такая же грязная, старалась даже не думать. Чем ближе к роднику я подходила, тем страшнее мне становилось, но все мои опасения оказались пустыми. Вода в моей луже была кристально чистой, вот только почему-то начала выбегать за ее пределы. Если меня и завтра отсюда никто не заберет, приду сюда и сделаю все по-нормальному, иначе тут реальное болото образуется.
Аккуратно зачерпнула горшком немного воды, как следует ополоснула его от пыли, проделала данную процедуру несколько раз и только после этого опустила чистый горшок в прозрачную воду. Напилась тут же, не отходя далеко. И толи я так сильно хотела пить, то ли вода здесь и правда была в разы вкуснее, но выпила я почти половину, затем вновь наполнила посудину и почти довольная отправилась в дом. По пути сорвала одно яблоко и с удовольствием вгрызлась в его красный бок. Стоило только надкусить гладкую кожицу, как мне на подбородок брызнул сладкий сок.
Застонала, прикрыв от блаженства глаза, а когда открыла их, то напоролась на такой голодный взгляд, что у меня откушенный кусок в горле застрял. Из-за забора, в отдалении от всех, прямо на меня смотрел мальчишка лет пятнадцати, ну, во всяком случае, помоим старым меркам, на столько он и выглядел.
Аккуратно поставила горшок с водой на землю и, сорвав с ближайшей ветки такое же яблоко, подошла ближе к забору. Оглянулась, убедилась, что взрослых мужчин рядом нет, и они не видят нас из-за низко висящих ветвей, протянула мальчишке красный фрукт.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Мгновение, и моя рука оказалась пуста. Мальчишка долго смотрел то на яблоко, то на меня, и я показательно подняла свое и откусила кусочек сочной мякоти, пожевала и проглотила. Мой сотрапезник вытаращил на меня свои нереально большие синие глаза и повторил за мной. Откусил и принялся жевать с осторожностью и очень медленно. По мере того, как он жевал, его лицо приобретало все боле восторженное выражение. За несколько секунд от яблока не осталось даже огрызка, а мальчишка смотрел на меня таким влюбленным взглядом, будто я его только что от смерти спасла.