Читать интересную книгу Гордость и булочки, или Путь к сердцу кухарки (СИ) - Лили Вейла

Спалось Гленде так хорошо, как давно не спалось. Уже пару месяцев, с тех самых пор, как она впервые услышала обрывки разговоров Натта и его Госпожи, а затем допросила Натта с пристрастием и поняла, какое готовится свинство, она не могла спать спокойно. Натт уверял её, что на самом деле ничего не случится, что вся эта история — не более, чем очередная шахматная партия между Ветинари и леди Марголоттой, что патриций в результате несомненно вывернется, и оба получат удовольствие от противостояния. Он приводил какие-то длинные цитаты со словами, вроде “сублимация” и “конструктивная деятельность”, но чутьё Гленды подсказывало: грядёт что-то тёмное, неправильное, опасное.

Как-то раз, в один из предыдущих визитов Ветинари, когда Гленде и Натту пришлось покинуть тихое орочье поселение, нарядиться шикарными господами и отправиться на званый ужин к Госпоже, Ветинари произнёс фразу, заставившую Гленду содрогнуться от ужаса: “Мир — это промежуток между войнами, который нужен, чтобы подготовиться к следующей войне”. Гленда не хотела никаких следующих войн!

Натт уверял, что ни леди Марголотта, ни Ветинари такого не допустят, но она-то помнила, как в период Лешпского кризиса недоумки-вояки отстранили Ветинари от управления городом. Как носились по городу вооружённые идиоты с криками “Мы им покажем!”. Как безумие охватывало людей, будто заразная болезнь, и вот уже ни на что негодная в мирной жизни мужская часть семейки О’Столлопов записалась в гвардию какого-то надутого индюка с пышным титулом, а Джульетта рыдала целый день напролёт, переживая, что отца и братьев поубивают.

Леди Марголотта, похоже, просто не понимала, что Ветинари, несмотря на звание тирана, не обладает в Анк-Морпорке той же полнотой власти, какой она — без всякого титула верховной правительницы — в Убервальде. Гленда даже решилась её на эту тему просветить, хоть разговоры с её светлостью никогда не доставляли ей удовольствия. Если Ветинари когда-то поставил Гленду на место, сказав прямо, что он слишком занятой человек, чтобы тратить время на долгие разговоры с кухарками, то леди Марголотта действовала тоньше: рядом с ней вы просто чувствовали себя недостойным смертным, который посмел зайти слишком далеко. Гленда ненавидела это чувство, но всё-таки решилась — сделай максимум того, что можешь, и твоя совесть будет чиста, говорила она себе. Увы, иного результата, кроме чистой совести, она от этого разговора не получила, разве что в очередной раз ощутила себя песчинкой, недостойной марать подол роскошного платья Госпожи. Услышала, что она милое дитя, что ей не стоит забивать свою светлую голову такими скучными и сложными вещами, как политика, и что лучше направить усилия на что-то действительно стоящее — вот, кстати, пирог, который она привезла к ужину выше всяких похвал, тысяча благодарностей. Впервые Гленда жалела, что человек (вампир) не подавился её едой.

Ощущение неизбежности катастрофы в сочетании с полным отсутствием возможности хоть как-то на это повлиять, сводило Гленду с ума. Она стала хуже спать, потеряла аппетит и даже немного похудела. Натт как-то заметил, что её скулы стали более выразительными, но Гленду это не особо утешало — она давно научилась принимать себя такой, как есть, и, потеряв в весе, чувствовала себя некомфортно.

С каждым днём тревожность прирастала как снежный ком и наконец обрушилась на Гленду на званом ужине в честь Ветинари, когда она поняла, что патриций проигрывает, а леди Марголотта не собирается ослаблять давление. Она почти не ела, потому что руки слишком дрожали, чтобы правильно держать вилку; она еле сдерживалась, чтобы не встать и не накричать на собравшихся: одурели вы что ли?! Жизни людей зависят от вашей болтовни, прекратите притворяться, что это милая дружеская беседа!

Ей удалось сохранять внешнее спокойствие до конца ужина, но вечером, дома, она высказала Натту всё, что об этом думала. Потребовала, чтобы он немедленно собрал в кучу свои гениальные мозги, вспомнил все слабости леди Марголотты и придумал что-нибудь, чтобы её вразумить. Но Натт лишь молча удалился в кузню, два часа что-то там ковал с бешеной скоростью, а затем вернулся и спокойно заявил, что он не пойдёт против леди Марголотты. Да, он согласен, что его народ ни при каких обстоятельствах не должен принимать участия в войне, но и выступать против Госпожи он не станет. При худшем раскладе, если из-за ультиматума леди Марголотты Ветинари потеряет власть, и Анк-Морпорк начнёт войну, орки сохранят нейтралитет. В конце концов, тот, кто нападает, всегда сам виноват.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Нейтралитет!!! Это слово будто ударило Гленду под дых. А ещё то, что Натт возложил ответственность за возможное (весьма вероятное, по мнению Гленды) начало войны на Анк-Морпорк. Да, хотелось ей сказать, мы стали центром мира, и многим может не нравиться, что мы диктуем свои условия. Но мы добились этого, потому что стали принимать с распростёртыми объятиями всех без разбора, лишь бы готовы были работать. Займитесь собой: своими тёмными обычаями, своей отсталой аристократией, которая относится к простым людям как к сброду, своими крестьянами, которые скорее помрут в “чистоте традиций”, чем наведут у себя настоящую, гигиеничную чистоту! Решите свои проблемы, а не пытайтесь подчинить или спровоцировать нас!

Ей хотелось всё это выпалить одним духом, но она внезапно поняла, что уже говорила это и не единожды. Какой смысл повторять? В ту ночь она заперлась на кухне и до утра пекла пироги, а на утро, взяв самый удачный, сложила в корзинку минимум необходимого для путешествия, нашла в дальнем углу шкафа кошелёк с анк-морпоркскими долларами — скромные сбережения, которые у неё оставались ещё со времён работы в ночной кухне, и пошла к Здецу. Пешком.

Первые полчаса пути она была уверена, что садиться на поезд не придётся. Что Натт вот-вот обнаружит её отсутствие, догонит, извинится, пообещает что-нибудь сделать… Она ведь его догнала! А ему даже не нужен для этого почтовый экспресс, достаточно сесть на лошадь-голема. Анк-морпоркскую лошадь-голема, не стоило ему об этом забывать.

Через час пути она поняла, что если бы Натт хотел, он бы уже её догнал. Конечно, в голове возникали десятки причин, которые могли его задержать, но здравый смысл подсказывал — если бы действительно хотел, догнал бы. Она присела на придорожный камень и пересчитала наличность.

Этого могло хватить на спальный вагон и пару дней жизни в Анк-Морпорке, в какой-нибудь совсем дешёвой дыре. Или на билет в третий класс (которым на такие расстояния ездили разве что привычные к трудностям гномы и гоблины) и неделю жизни в Анк-Морпорке в приличной гостинице. Она, всё ещё слабо представляя, как это выдержит, и, до конца не веря, что это происходит, выбрала второе.

До начала путешествия Гленда и не знала, какую тяжесть носила в себе всё это время, и только теперь, заснув под умиротворяющий стук поезда и дождя, убаюканная хересом, наконец-то расслабилась и сбросила ношу. Во сне ей было так хорошо! Казалось, она забыла что-то важное и неприятное, но задумываться об этом не хотелось.

Она снилась себе в том времени, когда была простой университетской кухаркой — будто у них с Джульеттой выходной, и они отправились гулять по Анк-Морпорку. Они глазели на богато одетых дам, обсуждали их наряды, было тепло, но ещё не жарко. Цвела сирень, и её запах разносился по всему городу. На Саторской площади они набрели на толпу, в центре которой стояли командор Ваймс и патриций. Ветинари требовал, чтобы Ваймс принял в стражу живой куст сирени, командор рычал, как настоящий терьер, и говорил, что это для него уже чересчур, и если Ветинари так надо — пусть сам командует стражей, в которой служат грёбаные растеньица. Куст качался, скромно потупив ветки.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— А вот и мисс Гленда, — внезапно сказал Ветинари, развернувшись в её сторону. Гленда похолодела: откуда бы патрицию знать её имя? — Мисс Гленда, — продолжал Ветинари, — знаменита своим трезвым взглядом на жизнь и любовью к справедливости. Рассудите нас, мисс Гленда. Давайте, не стесняйтесь, выскажите своё мнение.