Читать интересную книгу Сибирская ментальность и проблемы социокультурного развития региона - Сборник статей

Таким образом, исследование духовно-антропологического аспекта такого региона, как Сибирь, есть основа системного представления о ней, раскрытие основных факторов устойчивости региональной жизни, развития экономики в первую очередь. И, в конечном счете, знание и актуализация особой ментальности населения региона есть одна из основ развития гражданского общества, и ее территориальная мобилизация, а также отвержение сложившегося ресурсного взгляда на регион. Сегодня развитие Сибири путают с эксплуатацией ее недр, что является чисто колониалистским подходом. Местное население (сибиряки) не контролируют использование природных ресурсов. При том суровом климате, при разрушенной экономике и малочисленности населения, она не может решать свои проблемы за счет налогов, а во многом за счет контроля за природными ресурсами, как например, сделано на Аляске (Р. Дж. Хикл) т. е. за счет природной ренты.

Во-вторых, обращение к структуре ментальности населения Сибири есть выявление социально-культурной энергетики жителей территории, актуализация их жизненных сил, витальности (С. И. Григорьев), их нравственное возрождение. Без этого трудно идет адаптация населения к новым формам социально-экономических отношений и практикам либерального общества, которые разрушают сложившиеся устои жизни, охранявшие их элементы ментальности.

В сибирском обществе складываются новые социальные отношения, которые разделяют общество на конфликтные группы, усложняются межэтнические отношения. Отчуждение от идеологии «сибирства» не будет способствовать решению социальных, экономических проблем, в том числе и демографических, что и определит необходимость вахтового метода добычи сырья, о чем много говорят в последние годы властные структуры. На разъединение населения влияет происходящее «деление» территории на сферы влияния, что противопоставляет население и оно не может защитить себя, свои интересы. Этому особенно способствует деление административных субъектов на территории богатые и бедные, что уничтожает самодостаточность Сибири. К сожалению, у новой элиты наблюдается эксистенциональная чуждость специфике Сибири, непонимание чаяний, умонастроения и вызовов ее населения. Это особенно проявляется и в СМИ, особенно центральной. Для них Сибирь и проблемы сибирской общности, культуры ее народов неактуальны или находятся вне ценностей современной цивилизации. Поэтому Сибирь с ее населением остается для другой части России экзотической, ресурсной окраиной, а не «реальной кровной и основополагающей частью России» (Н. Михалков). При этом забывается, что сегодняшнее благополучие России определяется этой территорией, ее ресурсами.

В-третьих, актуализация важна в современных условиях глобализации и распространения образа ресурсного региона, что приведет к деструкции структур общественного сознания и идентичности. Это грозит стиранием социально-исторической памяти, ценностных и нравственных ориентаций жизни на этой земле, что приведет к массовой миграции населения, в том числе и коренных сибиряков [13]. Новые вызовы требуют консолидации населения территории, поисков защиты своих ценностей, традиций, норм поведения и социально-исторической памяти.

Таким образом, без обращения к ментальности, без изучения ее содержания невозможен поиск путей адаптации населения к новым условиям, возрождение его витальных сил и формирование территориальной социальной политики, которая чрезвычайно необходима в современных условиях.

Литература

1. Флиер А. Я. Культурология как гуманитарная наука // ОНС, 2005, 31, с. 167.

2. Дюби Жорж. Развитие исторических исследований во Франции // Одиссей, 1991, с. 52.

3. Лосев А. Ф. Философия. Мифология. Культура. М. 1991, с. 24.

4. Гофман Ирвинг. Анализ фреймов. Эссе об организации повседневного опыта. М. 2000, с. 42.

5. Хикл, Уорлтер Дж. Проблемы общественной собственности. Модель Аляски – возможности для России? М. 2004, с. 306.

6. Пыпин А. Сибирь и исследования ее // Вестник Европы, Кн. 4-ая, апрель 1899, с. 684.

7. Ключевский В. О. Сочинения. Т. 4, с. 132.

8. Пыпин А. Сибирь и исследования ее // Вестник Европы, Кн. 4-ая, апрель 1899, с. 684.

9. Щапов А. П. Историко-географические и этнологические заметки о сибирском населении // Собрание сочинений. Дополнительный том. Иркутск, 1937, с. 119.

10. Щапов А. П. Там же, с. 129.

11. Соколов-Микитов И. С. Карачаровские записи // Новый мир, 1991, № 12.

12. Сверкунова Н. В. Сибиряки и «сибирство» // Восточно-сибирская правда, 7 октября, 2000 г.

13. О миграционных настроениях см. Статью П. Чукреева и в настоящем сборнике.

В. Л. Кургузов

Теоретические аспекты менталитета и смыслополагания бытия

Простая констатация того факта, что бытие человека и его ментальность не ограничиваются горизонтом чисто биологического существования, а осуществляется и проявляется в пространстве, наполненном идеальными значениями, смыслами, нормами, ценностями и т. д., явно недостаточна, поскольку объяснению подлежит сама загадка смыслополагания, процесса продуцирования человеком мира «оживших» предметов, открывающих для него духовное и ментальное измерение бытия. К пониманию же смыслотворческой способности человека нас приближают, прежде всего, результаты исследований отечественных философов, представляющих в 60–70-е годы прошлого века творческое развитие философии марксизма, которые, несмотря на годы забвения, и негативного критицизма не утратили своего значения для сегодняшнего дня. В марксистской концепции только деятельность определяет отношение человека к миру и преобразует объективную реальность в «мир человека». Практическое отношение к миру – это универсальная основа всех без исключения жизненных проявлений человека, придающая его культурно-историческому бытию внутреннее единство и целостность. В этом смысле, как справедливо отмечает В. А. Лекторский: «Деятельностный подход в современных условиях не только имеет смысл, но и обладает интересными перспективами». (1)

Значимость ментальных, смыслополагающих начал человеческого бытия становится особо актуальной в периоды социальных кризисов и трансформаций, что так характерно для современной России. Пограничные ситуации социума, как и пограничные ситуации личности, делают неизбежным факт ценностно-смыслового выбора, которым задается и разрешение сложившейся ситуации, и логика последующих исторических обстоятельств. В стабильные исторические эпохи, когда важнейшие компоненты менталитета – убеждения, ценности и идеалы интегрированы в устойчивые социальные связи и институты, сознание индивидов и групп формируются под влиянием морального и рационального контроля со стороны общества. Этот контроль может носить различный характер: от тотального подавления всего, что не совпадает с данной социальной парадигмой, до регламентации лишь основных параметров социальной нормы. В любом случае индивид или группа здесь формируется внутри общества на основе достаточно четкого и позитивного образа социального «МЫ». Поэтому контркультурные и другие альтернативные тенденции в таком обществе выражены слабо и не могут принять угрожающего для системы масштаба.

Когда же социум находится в состоянии реформации, перехода от одной общественной и культурной структуры к другой, когда старая конструкция социального «МЫ» уже разрушена, а поиск новой еще не завершен, «социальные ценности становятся почти полностью «атомизированными» и конфликт между ценностями различных людей и групп становится особенно непримиримым». (2) Это неизбежно порождает, как отмечал П. Сорокин, борьбу особой интенсивности, которая выливается в различные формы насилия: разгул преступности, усиление жестокости наказания, религиозный и классовый экстремизм, межэтнические и международные вооруженные конфликты. Ценностно-смысловой кризис общества усиливается глубокими экзистенциальными трагедиями, что ведет к увеличению числа душевных болезней и самоубийств.

Все эти драматические явления переходных эпох, с наиболее масштабными и разрушительными последствиями, регулярно становятся определяющими факторами общественной жизни. Отсюда и интерес отечественных мыслителей к пограничным состояниям и крайностям человеческого естества. Причину этих бесконечно повторяющихся драматических обстоятельств исследователи нередко видят в самом принципе развития, характерном для российского общества и государства. Россия традиционно относится к тому типу социума, который развивается через циклы радикальных трансформаций, имеющих целью «догнать» цивилизацию. Именно такая парадигма развития общества перманентно приводит социокультурную систему в экстремальное состояние.